Александр Борисов - Прыжок леопарда 2
- Молчишь, не пропал еще? - ну молчи, молчи. Значит, это не ты. А я помирать собрался. Вот возьму и помру к великой твоей досаде. Маму с папой думал увидеть, сказать им, до скорой, мол, встречи. А это опять ты...
- Вон, твои мама с папой, - отозвался Антон, кивком указав на пустую тару.
Витькина установка на ироничное восприятие кошмаров здесь не прошла. Жорку вдруг затрясло, заштормило от ярости:
- Не доставай! - прошипел он и сузил глаза, - настоящий ты или нет, мне без разницы. Совесть имей, уйди, дай умереть спокойно: прошлое не вернешь, не изменишь. Я сам себя за все осудил.
Последняя фраза далась не в пример легче. Устинов твердо встал на ноги, присел на диванный валик и закурил. Из того что произошло, больше всего удивило не появление бывшего друга, а то, что боль отпустила, что курилось в охотку, что водка не просилась обратно; ушла тошнота, а с нею кошмарные ощущения, связанные с похмельем. Даже в голове просветлело, как будто не пил, как минимум, месяца два и каждое утро делал зарядку.
Или я сплю, - подумал вдруг Жорка, - или это действительно он. А вслух произнес:
- Если не трудно, выруби телевизор и включи настольную лампу, а я пока рубашку переодену.
Сид выполнил просьбу быстро и в точности. Даже набросил на матерчатый абажур Жоркину коричневую рубашку. Приглушенный свет лампы больше не резал глаза, в комнате стало намного уютней, и даже, как будто, чище.
- Как ты вошел, как узнал, что я здесь? - снова спросил Жорка, оглядывая железную дверь, - где и когда я так прокололся?
Дверь была в полном порядке. Мощный засов и стальная цепь плотно сидели в пазах. Сюда невозможно проникнуть с лестничной клетки без автогена, взрывчатки или хорошей стенобитной машины. Тем не менее, он смог.
- Ты задаешь слишком много вопросов. И это вместо того, чтобы извиниться за прошлое, - тихо сказал Антон, - Скажу тебе честно: я рад, что не успею ничего объяснить, потому, что сейчас за тобой придут.
В том, что охота пройдет удачно, Максимейко не сомневался. Объект опускался до уровня плинтуса: вторую неделю не ходил в магазин, питался "святым духом". Щетина на морде - как у покойника. Походы за водкой он перенес на раннее утро, когда во дворе никого еще нет. Брал сразу по шесть-восемь бутылок, и съедал их в течение суток.
- И куда столько лезет? - удивлялся Профессор-на, - а по виду не скажешь. Если честно, жаль мужика. Я бы шлепнул его из винта, чтоб не мучился, а еще лучше, совсем бы не трогал - через пару недель сам сдохнет.
- Жалостливый какой! Видишь решетки на окнах? - жестко спросил Максимейко, - ну-ка скажи, зачем они алкашу, чтобы по пьянке не выпасть с пятого этажа? Нет, малыш, это не самосуд. Ты станешь свидетелем настоящей охоты на матерого, хищного волка и осознаешь потом, насколько неправ.
Все было готово. Соседи по лестничной клетке предупреждены, частично эвакуированы. Изучен по комнатный план квартиры, где надо заложены заряды пластида, забита игла в телефонный кабель, чтобы никто в этом квартале сдуру не позвонил в милицию. Связисты не скоро найдут неисправность - им будет проще проложить новую линию.
В семь часов вечера стало совсем темно, а ближе к полуночи квартал постепенно уснул. Окна погасли одно за другим. Только тонюсенький месяц зажег, как свечу, голубую корону. Деревенские старики говорят, что это к дождливой неделе. Что поделаешь, осень.
В микроавтобусе Виктюка, перешедшем в собственность группы, негромко играла музыка. Человек, канавший под психа, чтоб "закосить" от армии, пел про войну.
Группа крови на рукаве,
Мой порядковый номер на рукаве.
Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне...
Откуда ж ему не служившему, знать, что русские не воюют спустя рукава.
Подъезд, за которым велось наблюдение, был по-прежнему пуст. К хозяину пожаловал гость и что-то там засиделся. Этого мужика полковник заочно знал: жил он в соседнем доме и в пьянстве замечен не был.
Непьющий дубак и запойный разведчик: ну, что между ними может быть общего? И все-таки хорошо, что он здесь, - подумав, решил Максимейко. - Соседа, в любом случае следует изолировать. Удобней всего это сделать у входа в его квартиру. Он, молча, кивнул на аптечку, потом на подъезд и коротко бросил:
- Иван.
Тот понял его с полуслова:
- Сделаем, командир.
- Может, начнем, к чертовой матери? - прогудел Леха Грицай. - У меня чирей на заднице, ужас как беспокоит!
- Неудобно при посторонних, - вздохнул Максимейко. - Жизнь длинна, успеешь еще почесать кулаки, а личные счеты мы будем сводить лично, с глазу на глаз. Пусть товарищ Устинов еще часок поживет. Больше ждали.
- Пусть поживет, - согласился Леха, - только чирей все равно беспокоит.
- Ладно, потихонечку выдвигаемся, мужики. Осторожнее там, на крыше, особенно ты, Грицай, меньше думай про чирей, и еще раз проверь обувку.
Леха в годы армейской службы был водолазом глубоководником. По земле ходил твердо, как по морскому дну в свинцовых подошвах, но вот, с высотой у него возникали проблемы. Он и сам это знал и при каждом удобном случае просился на крышу, чтобы еще разок проверить себя на вшивость. Это он устанавливал заряды пластида на зарешеченных окнах пятого этажа.
Запоздалый гость ушел только в первом часу, когда уже сам Максимейко начал терять терпение. Хозяин покинул берлогу, и вышел его провожать. Такого за ним давненько не наблюдалось. Устинов размял сигаретку, окинул глазами двор. Кажется, его повело. Курить он не стал, а скоренько воротился обратно. Можно было внести коррективы в утвержденный план операции и попробовать ворваться в квартиру на плечах отступающего врага. Но полковник не стал рисковать: кто его знает, что там у этого психа в кармане, или потайной кобуре? Навыки не пропьешь. Все из группы, включая его самого, неплохо стреляют даже с похмелья.
- Объект на базе, - сказали с крыши.
- Чем занимается?
- Делом любимым. Только что хлопнул полный стакан.
- Докладывать через каждые две минуты, - жестко сказал Максимейко, выходя из автобуса. - Кончай ночевать, выдвигаемся на исходную!
Серые тени рванулись к подъезду, на ходу надевая маски. Лавина пошла и горе тому, кто встал на ее пути! Оставался последний пролет до последней лестничной клетки. Уже замыкая контакты дистанционника, полковник услышал встревоженный голос с крыши:
- Командир, в комнате кто-то еще!
Поздно!
- Захват! - заорал Максимейко и еще раз, погромче, боясь, что его не услышат из за грохота взрыва, - захват!!!
Все заряды сработали одновременно. Стальные решетки, кружась и вибрируя, синхронно упали в цветочную клумбу. Железная дверь вместе с частью стены влетела в прихожую нужной квартиры, и все в ней окутало клубами пыли и дыма. Полковник не глядя, бросил туда шумовую гранату, секунду спустя, еще и еще одну. Чья-то автоматная очередь ушла в потолок. С грохотом лопнул экран телевизора. Посыпались осколки стекла. Свет в квартире погас. Наверное, выбило пробки.
- Мочи!!! - устрашающе рявкнул Грицай, вышибая ногами остатки рам.
- По реке по речке плыли две дощечки, - вторил ему Стас Дедерер, по кличке Казак - худощавый кадыкастый майор. Он всегда пел в минуты опасности.
В квартиру проникли без малейших проблем. Никто в этом доме не шел на прорыв, никто не пытался отстреливаться. Хозяин, и тот, кого видели с крыши в момент атаки, словно бы улетучились, улетели в окно вместе с облаком табачного дыма.
Бойцы, прикрывая друг друга, обошли весь периметр: комнату, кухню, санузел. Максимейко опустился на корточки, и заглянул под ванную, зачем-то проверил полки на антресолях, отодвинул обеденный стол... никого!
- Куда же он подевался? - огорченно спросил Дедерер, зачем-то нюхая воздух. - Ох, не нравится мне это место!
Леха Грицай тоже был озадачен.
- Странное впечатление! - вымолвил он, запустив пятерню в затылок, - будто бы мы...
- Что? - с напором спросил Максимейко.
- Будто бы мы лоханулись и попали в другую квартиру.
Да, действительно, в комнате было пусто: ни одежды, ни оружия, ни документов, ни даже, пустых бутылок. Результаты обыска не прибавили оптимизма. Если где-то и был тайник, то он не настолько вместителен, чтобы спрятать двух человек. Но больше всего удивляло не это: люди на улице и в домах вели себя так, будто давно наступило утро. На смежном балконе четвертого этажа, громко спорили две соседки - кто-то кому-то подменил мясорубку. Внизу, во дворе, стучали помойным ведром о стенку мусорного контейнера. В доме напротив громко играла музыка. А где-то недалеко, подвыпивший муж просился домой:
- Лиз, ну пусти, ну, честное слово, в последний раз...
- Уходим - сказал Максимейко и отступил в прихожую. - Уходим, пока не поднялся шум.
