Вадим Денисов - Закрытые воды
Учителка значительно поджала подкрашенные пухлые губки, чуть отвернула голову вправо, задумываясь над началом рассказа. Отошла к рулевому колесу, артистически облокотилась, как на сцене.
— Вот. Случай, товарищи, по-настоящему уникальный! Самолично раскопала всю эту историю, между прочим! Поселился как-то в Старой Курье один ссыльный, раньше их в деревню не завозили… Знаете, сибирская ссылка и каторга XVI–XIX веков — печальная, но яркая страница истории Сибири! Сюда попадали не только отбросы общества, но и лучшие умы эпохи. Здесь побывали видные представители русской нации, цвет русской интеллигенции. Что, несомненно, помогло всестороннему изучению края: составлению первых карт, появлению научных трудов. И развитию краеведения, кстати!
— Галь, давай чуть покороче! И поближе к теме, — взмолился шкипер.
— Нет уж! — решительно воскликнула вошедшая в роль докладчица. — Короче не получится, слушайте! Практически всех ссыльных «садили на землю», приписывали к какому-то селу, деревне, где им выделялся надел земли для обработки и прокорма. Только мало кто из поселенцев хотел становиться крестьянином, и земля не обрабатывалась. Немалые притеснения от уголовных ссыльных терпело местное население, которое неоднократно обращалось к правительству с жалобами. Количество ссыльных порой в два раза превышало число старожилов. При этом большинство ссыльных занималось кражами и мошенничеством. Вот типичная жалоба тех лет: «Большая часть ссыльных, не имея средств, шатается по городу и округу, занимаясь кражами, разбоем или испрашиванием милостыни, называясь большей частью бродягами, чтоб тем более возбудить к себе сострадание или страх; безнравственность мещан из ссыльных вошла даже в пословицу, так что проезжающие за несколько сот верст предупреждаются быть осторожнее при проезде через наш город». Под влиянием уголовников далеко не в лучшую сторону менялись нравы, обычаи, привычки, внешний вид и даже язык енисейских жителей…
Мы тягостно молчали. Заметив это, учителка немного смилостивилась и продолжила уже быстрей:
— В данном случае жители деревни искренне радовались, что им прислали именно политического. Тихий, мирный. Террорист какой-то.
Капитан глухо кашлянул. А что, нормальный террорист-тихушник. Интель.
— Дело происходило, если вы помните, в 1903 году. Ссыльного, красивого статного мужчину благородного вида, звали Александр Леговской, говорили, что он из дворян, но я следов в архивах не нашла… Итак, жил он спокойно, без претензий, занимался рыбной ловлей, добывал пушнину. Как все. Однако тем годом пришло ему какое-то письмо, и Александр решил из ссылки сбежать! Ничего сложного в том не было, пристав всего два раза в год навещал село и проверял подопечного… И вот однажды утром деревенские дети сообщили старосте, что Леговской сел в лодку с подозрительно большим запасом провианта и отправился вниз по течению. Быстро просчитав последствия для себя лично, староста сразу же собрал опытных рыбаков и, не теряя времени, кинулся в погоню! О-о! Он хорошо представлял гнев пристава и грядущие изменения в карьере!
— Очень внимательно слушаем, Галина, — приободрил я.
— Каково же было удивление погони, состоявшей из опытных сибирских речников, охотников, когда они не нашли на реке никаких следов сбежавшего! — Галина говорила в стиле и духе опытного рассказчика-экскурсовода, вот что значит школа. — Быть такого не может, говорили они сами себе! До ближайшего населённого пункта километров семьдесят, догоняющие шли на трёх парусных лодках, слыли опытными следопытами и наблюдателями. Но это не помогло им в поиске. Староста уже начал готовиться к неизбежным последствиям, когда случилось совершенно неожиданное: беглец сам объявился в Старой Курье, буквально на следующий день и…
Что-то наконец сообразив, краеведша выскочила из сладкого эфира экскурсионных грёз, сфокусировала взгляд на слушателях и тихо спросила, прижимая пухлую ладошку ко рту:
— Товарищи, вы думаете, что этот самый Леговской вовсе не совершил удачный побег из ссылки, а…
— Попал в Прорез, чего тут думать, — так же тихо подхватил я. — Выскочив обратно через один день, причём в том же самом месте.
Чуть шипел сканер радиостанции, в матерчатых наушниках на столе тихо играла лёгкая музыка, шла судовая трансляция. Бомба! Информация, которую трудно сразу переварить. И оценить!
— Это сенсация! — наконец-то выдохнула Галина. — Кстати, местные жители позже рассказывали, что Александр постарел лет на пять и выглядел очень загорелым! В какой-то странной одежде…
Ну, бабы, что у вас за образ мышления такой! Отчего же раньше не сообразила, а? И мы хороши… Аналитики, бляха.
— Он никому ничего не рассказывал, ушёл в себя. А летом его перевели в Туруханск. Люди было обрадовались, но вскоре последовала череда исчезновений на реке… и через год на собрании решили оставить это место как нехорошее. Эвенки рассказывали про гнев богов.
Самарин хлопнул по столу рукой.
— Пока хватит. Собираем в кают-компании совет и начинаем всё сначала. Перерыв в вещании.
Вернулся через сутки! Оказывается, тут либо время течёт иначе, либо существует жёсткая временная привязка угодившего в Зазеркалье объекта, — сколько ни проживи на Кристе, вернёшься с минимальной дельтой.
А ведь это было самое начало Переноса, судя по году происшествия.
Именно тогда по всей Земле начали открываться перекрестья Прорезов…
Вот так ссыльный террорист Леговской и стал чуть ли не первооткрывателем феномена, касающегося нас всех. Как и первовозвращенцем. Великий человек, спасибо тебе, родной, ты показал нам Схему!
Что решительно меняет дело.
Пароход ушёл к зеленому Кресту, потом Самарин отправится к селению зоргов для завершения сделки. Погода под вечер стояла отличная, и мы с Костей не спеша и с удовольствием прогулялись до ратуши, здороваясь с прохожими. Кого кивком поприветствуешь, а кого и за ручку — скоро буду лично знать весь Манаус. Уже по привычке взял с собой кулёк с конфетами, детям раздавать. Русская община гениальную идею леденцов на палочке воплотила давно, и на том стоит монопольно. А вот производство ирисок впервые наладила Альфия. Она заводит густую массу, выплескивает её на противень и припекает. Потом режет на брусочки. Это хит!
По дороге пополнили коллекцию новостей и выполнили два общественных поручения: занесли башмачнику связку обуви для починки, а позже я передал в аптеку список от Котовой. Забирать не придётся, сын хозяйки сам притащит скомплектованный заказ на судно. Аптека стоит на видном месте, в одном из самых шикарных зданий города, а вот лавка башмачника спрятана в переулке, её месторасположение выдаёт висящий на гнутом крюке огромный медный сапог. Да чего там, её и без сапога найдёшь, народная тропа туда не зарастает. В городе есть ещё один башмачник, но этот более популярен.
На первом этаже ратуши, кроме привычно полусонного охранника, которому я, согласно строгим правилам заведения, сдал на время свой «кольт», сидел ещё и какой-то дрыщ в солнцезащитных очках. Дрыщ не дремал, встал сразу, одарив меня и Кетоева взглядом добермана. Агент. Особое положение.
В принципе, Галина Ивановна правильно вычленила важнейшее: основной новостью являлись перебои в транспортной схеме с горными предприятиями, с посёлками на Солеруднике и угольном карьере Мурцкий, что расположен чуть западней по склону огромной горы.
Что там произошло, пока не совсем ясно. Одни обыватели утверждали, что пару конных грузовых повозок погубила стая каких-то диких зверей, другие настаивали, что всё дело в свирепых гоблинах, неожиданно вылезших из лесного массива на дорогу. Пограничники с охотниками-добровольцами вроде разбираются, хотя мобилизации не объявлено. В то, что это дело рук зоргов, мне не верится — нет для них идеи. Добыча невелика, а огрести можно конкретно, там по открытой местности надо метров триста бежать. Гоблины вообще оперируют на воде, где есть скорость, маневр и те самые концы в воду. Тут же наследишь — не отмажешься.
Звери? Какие? Волчьих стай в джунглях не замечено, а кошачьи толпами не бегают.
— Анна, жена кондитера, дурочка, конечно, но знает всё, говорила, что это стадо огромных обезьян! — охотно делилась знаниями краеведша. — Хищных!
Теоретически, я после пары бокалов в «Джонатане» могу допустить появление таковых из зелёного Прореза. Водоплавающих обезьян, идущих на Крест клином.
Ерунда какая-то…
Но шухерок поднялся, это очевидно.
…Клаус Папке принял меня, как родного. С доверием, высокую степень которого сложно переоценить. Милостиво запущенный внутрь огромного кабинета надменной Мартой Зальцведель, секретаршей большого босса, я сразу правильно расшифровал небрежный приглашающий жест губернатора и одновременно же оценил палец у губ — садись, мол, друг родной, да помалкивай пока.
