Андрей Ливадный - Прорыв

Жутко даже подумать, что пройдет несколько часов и из обломков восстанут новые механические формы. Сначала неуклюжие, малофункциональные, они начнут очередной этап естественного отбора, теряя лишнее, освобождаясь от малоэффективных узлов и деталей, приобретая новые, чтобы в конечном итоге воплотиться в нескольких механоформах, которые уже с уверенностью можно будет назвать исчадиями стихийной технической эволюции…

…Двери лаборатории номер семнадцать взрывом вбило внутрь помещения. Массивные бронеплиты сокрушили несколько компьютерных терминалов, но, к счастью, не достигли дальней стены, где располагались встроенные шкафы с экспериментальными образцами бронеэкипировки.

– Откуда у тебя «Мегера», Денис?

Измайлов уже немного пришел в себя, шел самостоятельно и ответил честно, не задумываясь:

– Не моя. Кто-то из смежных исследовательских групп, наверное, для себя припрятал. Я на полу ее подобрал.

– Так ты ни разу не стрелял до этого?

Денис отрицательно мотнул головой.

– Не приходилось.

– Ну даешь! Молодец!

– Хватит дифирамбов! Денис, показывай экипировку! Серега, Давид, держите под прицелом вход в лабораторию!

Измайлов, перешагивая через обломки мебели и аппаратуры, направился к дальней стене помещения. Шершнев двигался следом – не лучшая позиция для стопроцентного контроля обстановки, но лаборатория, после того как в ней отбушевал процесс реактивации техноартефактов, выглядела безопасной. Все, что принадлежало сумме технологий скоргов, уже «ожило», выплеснулось в коридор и было уничтожено.

Денис с усилием отодвинул перевернутый стол, остановился подле сейфовых дверей. Индикация кодовых замков не работала, электропитание в здании отключилось, оставалось непонятным, почему «сдохли» автономные источники энергии.

– Иван. – Он обернулся и тут заметил неладное. Шершнев стоял, тяжело опираясь о перевернутый стол, правая рука повисла плетью, ИПК он выронил, лицо, различимое за забралом боевого шлема, побелело. – Эй, ты чего?!

– Больно… – побелевшими губами прошептал Иван.

– Да что с тобой?! Ранен?

– Нет… – Ноги Шершнева подкосились, он удержался, не упал, но был вынужден сесть на пол. – Скорги…

– Тебя инфицировало?! Наномашинами?! Почему сразу не сказал?! Где место проникновения? Я обработаю, есть специальный спрей!

– Денис, угомонись… – тихо, но связно ответил Иван. – Меня имплантировали, – признался он.

– В Пустоши?! – ужаснулся Измайлов.

Шершнев кивнул.

– Остальным не говори. Не опасно, но очень больно… Кажется, что голову разорвет…

– Так что же делать?

– Не знаю. Есть сильное болеутоляющее?

Денис на миг задумался, затем нервно спросил:

– Кто тебя имплантировал? Тип вживленных устройств? Иван, это важно. Здесь есть кодировщик, я, возможно, смогу…

– Не сможешь. – Шершневу удалось на какое-то время справиться с приступом боли. – Импланты экспериментальные. Сырая технология.

– У скоргов нет сырых технологий.

– Мне имплантировали устройства, разработанные западными корпорациями.

Денис опешил.

– На тебе провели эксперимент?!

Шершнев с усилием кивнул.

– Расширитель сознания и метаболический имплант, – выдавил он. Скрывать правду в сложившейся ситуации было глупо. – Кодировщиком ты ничего не сделаешь.

– Но и болеутоляющее не поможет.

Иван мучительно посмотрел на Измайлова.

– Почему?

– Метаболический имплант нейтрализует воздействие всех препаратов. Думаешь, почему сталкеры водку не пьют? Их кровь постоянно фильтруется, очищается от токсинов.

– Вариантов нет?

– Ты сам должен справиться. Или обратиться к мнемотехнику, который возьмется перепрограммировать метаболический имплант, ввести в него список «разрешенных веществ» – тогда болеутоляющие препараты будут действовать.

– Помоги встать. – Шершнев понял – надежды нет. Придется жить с нестерпимыми, рвущими сознание ощущениями боли. «Вот только продержусь ли? Хотя бы час?..»

– Иван, тебе надо…

– Ничем не поможешь, я уже понял. Не бери в голову. Что с экипировкой? – Шершнев с трудом привстал, опираясь на перевернутый стол.

– Сейфовые шкафы не открыть. Стационарного питания нет, аварийные источники разряжены.

– В сторону отойди.

Измайлов попятился, заметив, что майор подобрал ИПК.

Перед глазами плавала красноватая муть. Радич постарался, скотина. Наверняка боль не являлась дефектом имплантов, скорее «дополнительной опцией», вечной пыткой, к которой наемник приговорил Шершнева.

Он с трудом прицелился, дал короткую очередь.

Бронированные створки ответили протяжным гулом, заряды крупнокалиберного импульсного пулемета испаряли металл, оставляя в местах попаданий дымящиеся, раскаленные по краям дыры размером с кулак.

Наконец одна из сейфовых дверей не выдержала, ее сорвало с механизмов бездействующего замка.

– Не суйся, я еще не закончил! – Окрик Шершнева вовремя остановил Дениса, иначе еще один увесистый фрагмент деформированного металла снес бы тому голову. – Пригнись!

Тот послушно нырнул под прикрытие массивного перевернутого шкафа, предназначенного для хранения исследуемых в лаборатории образцов артефактных механизмов.

– Иван, что у вас? – раздался по связи вопрос Лапина.

– Держи вход! Мы вскрываем сейфы… – Иван говорил с трудом, срываясь на крик, скорги, активировавшиеся под черепной коробкой, каждую секунду причиняли нестерпимую боль.

– Понял. И нечего орать.

Шершнев ничего не ответил, только сжал зубы.

«Пройдет. Отпустит. Так уже случалось, и не раз. Справлюсь…»

Вновь отрывисто ударил ИПК, еще одна бронированная дверь сорвалась с креплений, расколовшись на несколько угловатых осколков.

– Все вроде… – выдавил Иван. – Денис, твоя очередь…

Измайлов выбрался из укрытия, метнулся к сейфам.

Он уже расстался с иллюзиями. Руки еще дрожали, но слом психики, наступивший в момент схватки с исчадиями техноса, дал неожиданный результат. По характеру Денис был мягким, интеллигентным человеком, даже к реальности армейских будней он приспосабливался с трудом, постепенно закупориваясь в панцире отчужденности, предпочитая с головой погружаться в исследования и не замечать происходящего вокруг, но неодолимый ужас, испытанный несколько минут назад, осознание своей никчемности и беспомощности внезапно, болезненно и необратимо воздействовали на Измайлова. Он никогда не верил, что человек может измениться вдруг, но случилось именно так. Денис едва помнил, как подобрал валяющуюся на полу «Мегеру», да и выстрел по надвигающимся футуристическим теням он произвел, действуя в горячечном бреду, содрогаясь от ужаса, но с той секунды что-то изменилось внутри. Сейчас, перебираясь через завалы разбитой мебели, Измайлов ощущал несвойственное ему лихорадочное возбуждение. Мышцы дрожали, но голова работала ясно – его рассудок сумел осмыслить происходящее, принять катастрофические изменения реальности, он уже не втягивал голову в плечи от периодически раздающихся за стенами здания взрывов.