Д Димитрюк - Бремя лишних (За горизонт 2)

Но косоглазые уперлись. Прикинуть расклады наперед, это не про них, они живут исключительно понятиями — здесь и сейчас. Про штуку экю за бандитскую голову тут не слышал только глухой и при этом напрочь неграмотный. Вот они и решили срубить бабла наверняка, капитализовать, так сказать, наработки.

Они бы всем бандитам башки порубали, но соли для консервации, едва наскребли на парочку альбиносов–главарей. С остальными обошлись фотографиями на полароид и сбором сочинений на тему «Как я провел прошлый вечер».

А мои попутчики стали смотреть на меня еще подозрительнее. Слишком уж наработанными и циничными были мои действия по сбору и оформлению доказательной базы.

— Такое приходит только с опытом, — задумчиво заметил Олег.

И Дядя Саша с ним согласился.

Сказано понятно не для моих ушей, но Алиса слышала и передала мне.

Оружие возвращали так.

— Ты, да–да, именно ты. Сюда иди. Что там у тебя за стволы были? У тебя даже документы сохранились? В машине? Бегом в машину. Следующий. Что там у тебя было?

Ремингтон с оптическим прицелом и револьвер. Тоже с прицелом? Оптическим. Да ты ганфайтер, дружище.

Дядя Саша тем временем находит ремингтон.

— Не это не тот. С оптикой посмотри. Есть такой?

— Есть.

Я всегда считал, что оптика на револьвер это для Голливуда. Ан нет, вот, держу в руках.

— У тебя ещё и патроны были. Какие? 308 полуоболочка. Дружище мы из Сибири и таких слов незнаем. Какого цвета коробки? Коричневые, с оленем. Двадцать коробок.

— Есть такие, двенадцать коробок, — егерь выложил на стол коробки с патронами.

Подозреваю, что коробок было действительно двадцать. Но Дядя Саша скромно отложил часть про запас.

И я его не осуждаю.

— Следующий. А бумаги принес. Дядя Саша, Ругер Мини, две штуки. Патроны два цинка 5,56. Если ты не знаешь, что это у Сина спроси. Что еще? Кольт 1911. Дядь Саш, глянь, там Кольт есть. На ТТ похож чем–то.

— Следующий. Что у тебя, Калашникофф. Еще и две штуки. Не, таких точно не было. Наверно их бандиты увезли. Но понимая вашу ситуацию, могу дать бандитскую М 16. Что, американскую М 16? Да ты такой остряк, что тебе ствол ни к чему. Насмешишь всех до смерти. Не? Тогда бери, что дают. И помни мою доброту.

— Следующий. М 14, охотничья горизонталка хрен пойми какой марки? 12 калибр и коричневый ремень. Другое дело.

Минут за сорок мы с оружием разобрались.

В процессе выяснилась серьёзная нехватка особо убойных стволов. Но стволы нашлись в Хамви выживальщиков. Другой вопрос, что Хамви закрыт, а ключи уехали вместе с бандитами. Но это уже не мои проблемы, пусть сами думают, как машину открывать.

Но кое–что прилипло и к нашим лапкам.

Себе я забрал три АК.

Два наших, АКМа выпуска конца 70х. Китайца. И какую–то хрень из бывшего соцлагеря — по виду винтовка, по сути калаш. Поскольку калибр наш, взял до кучи.

И выгреб все патроны под эти стволы. Получилось почти две тысячи штук.

Плюс еще по мелочи всякого.

Остатки стволов забрал Син.

Причем брал все подряд, без разбора.

Сказав, что знает кому в Нью–Рино можно неплохо пристроить волыны.

Семейство латиноамериканцев и Олег с Ольгой от дополнительно стреляющего железа отказались. Поделив между собой трофейные лекарства.

Степаныч набрал одежды, обуви, ладное охотничье ружье 16 калибра и небольшую пластиковую коробку с лекарствами, специально отобранными для него Ольгой.

Ленкины хотелки проигнорировали. Не воевал — свободен.

В смысле свободна.

Одним словам — славно повоевали.

Все живы.

Все здоровы.

Даже чутка зипунами приросли.

Итц*Лэ и Дядя Саша довольные, как слоны. У вождя понятно детство свербит в известном месте. У Дяди Саши тоже детство, и тоже свербит, но в крайне запущенной форме — лет на пятьдесят так запущенной.

Син и Степаныч без восторгов.

А вот Олег сказал, — Что лучше бы таких передряг избегать. И хабара ему даром не надо.

Тут я с ним полностью солидарен.

Готов отдать «лишние» стволы, лишь бы дальше ехать без приключений.

Северный маршрут северные предгорья Меридианного хребта.

38 число 02 месяц 17 год.

Мы ехали, мы ехали. И наконец, доехали.

Куда–то.

Со старым конвоем наша группа рассталась следующим утром, уехав с заправки еще затемно.

С одной стороны меня гложет поганая мыслишка — мы бросили людей.

С другой стороны, отношения между нашими группами стали слишком нервными. И с этим нужно было что–то делать.

На первом же ответвлении я повел нашу группу севернее основанного маршрута.

На моей карте есть дорога между верхним течением Рейна и основным маршрутом на запад. На нее мы и постараемся выехать.

Прямых дорог туда на моей карте нет, но тут и по прошлогодней колее можно проехать, равнинный рельеф позволяет.

Пусть это крюк километров в сто–сто тридцать.

Зато там нас никто не будет искать или ждать.

Без остального конвоя наша средняя скорость выросла почти вдове. За сутки мы без напряга одолели половину расстояния до северных предгорий Меридианного хребта. Одолели бы и больше. Если бы не пересеклись с сезонной миграцией рогача с начинающих засыхать равнин в сторону низинных пастбищ на заливных лугах Рейна.

Совершенно феерическое зрелище.

Тысячи, если не десятки тысяч могучих зверей монотонно сотрясают землю. Впереди стад идут самые свирепые и крупные самцы, по кроям молодняк и самок окружают самцы поменьше. Но даже это поменьше, размером с мой шушпанцер.

Над равниной стоит такой топот и рев, что он не просто слышится ушами, а ощущается всей поверхностью тела.

За остальных не скажу, но у меня навязчивая ассоциация с бизонами, которые подобным образом кочевали по бесконечной прерии.

За стадами рогача следуют большие гиены и стаи хищников, похожих на смесь кабана с бультерьером переростком. Эти кормятся с остатков добычи больших гиен и добирают больных и раненых рогачей.

А в отдалении ждут своей очереди стаи подвижных, как ветер, зверей с грацией гепардов и внешностью волка. У побережья океана, долине Рейна и горах Кхам я таких зверей не встречал.

Один раз мы наблюдали, как взбешённая самка рогача отгоняла хищников от трупа своего детеныша. В другой раз видели, как стая гипертрофированных бультерьеров окружила отбившегося от стада самца, хромающего на трех ногах.

Большие гиены, напротив, вели себя скромно.

Во–первых, их было мало. Они только–только отыграли брачные игры и за стадами следуют единичные экземпляры.