Оружейники. Книга 2. Неестественный отбор - Александр Павлович Быченин
— Он из «чистых», — вполголоса пояснила та.
Ага, так я и подумал. Еще один признак Новейшего Времени. Извращенная форма расизма — иначе обозвать это явление я не могу. Потому что так называемые «чистые» ненавидели все, что связано с киберизацией человека: не признавали импланты, приходили в ярость при виде андроидов и на дух не переносили машинный разум. Центральный постулат их «веры» гласил: человеческий мозг — самый совершенный инструмент во Вселенной, и только он может управлять окружающими процессами, включая Виртуальность. Особенно Виртуальность. Иными словами, «чистые» воспринимали искинов прямыми конкурентами в борьбе за власть над Ноосферой. Что характерно, возникло это псевдорелигиозное течение в среде хакеров, на заре Исхода, когда людям особенно часто приходилось противостоять наследству Предтеч, находившемуся под управлением интеллектуальных систем. Надо сказать, войну в виртуальном пространстве выиграли как раз таки люди, те самые «чистые», не стеснявшиеся подключаться к инопланетным компьютерам напрямую, через нейроинтерфейс. На мой взгляд, безбашенные придурки. Но именно из-за этого они и выигрывали. Платили здоровьем и жизнями, но побеждали, черпая силу в ненависти. Последние лет сорок, правда, движение «чистых» практически сошло на нет, по крайней мере, в Колониальном союзе. Что творилось в Диких мирах, никто не знал.
— Редкий зверь, — хмыкнул я. — Странно, что он работал на Сора.
— Он работал на всех, кто платил.
Какая рассудительная у меня напарница! Прямо сам себе завидую. А вот Кану с корешем — нет.
— Ну же! Убей меня, «цифра»! Или кишка тонка? — Пленник злобно зыркнул на Рэй и вдруг расхохотался.
Недобро, с хеканьем и хрипами, но остановиться почему-то не мог.
— Проняло, похоже, — заметил я, и, не дожидаясь ответа напарницы, перевел взгляд на подозрительно спокойную Рэй. — А босс у нас молодец. Я бы давно Кана натравил.
— Она не пойдет на поводу у «чистого», — тихо сказала Кийоко. — Потому что тогда все потеряет смысл.
Уточнять, что она подразумевала под «всем», я не стал. Устал, честно говоря, от их заморочек. Скорей бы уже разобрались с обидчиком, да делом занялись. Психи долбаные. Да и замерз уже вконец…
Нервный хохот пленника наконец-то стих, и Рэй снова взяла беседу в свои руки:
— Не дождешься, тварь. Обычная смерть для тебя слишком легкое наказание. Но и мараться не хочется….
Рэй задумчиво нахмурилась, скользнула по мне безразличным взглядом, и вдруг застыла, озаренная удачной идеей.
— Кан, развяжи ему руки.
Я тут что-то про удачную идею нес? Забудьте.
— А теперь слушай сюда! — Рэй уставилась потирающему запястья пленнику в глаза. — Я не буду тебя убивать. Я не буду тебя пытать физически. Но и отпустить просто так не могу — кровь моих друзей требует отмщения. Поэтому я дам тебе надежду.
Пафос, пафос, сколько пафоса! Куда я попал, с кем я связался?..
Аракава притих, пожирая глазами мучительницу. Впрочем, для такого поведения была еще одна веская причина — опасная близость края платформы, буквально в шаговой доступности. Одно неверное движение, и аллес.
— Ты знаешь, кто я, — продолжила Рэй, — так что не будем тут уповать на некие божественные силы. Вся моя природа противится этому. Но я знаю, что такое законы вероятности. И сейчас мы посмотрим на них в действии. Хотя ты можешь считать их Роком. Или фатумом, на твое усмотрение. Понимаешь меня?
Судя по несколько обалделому виду пленника, смысл сказанного доходил до него с трудом. С другой стороны, орать и угрожать всяким перестал, что радовало.
— Что ты хочешь, «цифра»?
— А ты до сих пор не понял? — иронично сморщила лоб Рэй. — Прыгай. Выживешь — твое счастье. Нет — значит, мои люди будут отмщены.
— Издеваешься⁈ — рыкнул Аракава. — У меня нет ни единого шанса!
— Значит, вероятности считать умеешь, — удовлетворенно хмыкнула Рэй. — Что ж… тогда вот тебе другой вариант. Пройди одного из моих помощников, и ты свободен.
Глаза Аракавы вспыхнули безумной надеждой — мне даже не пришлось особо напрягать зрение, чтобы это заметить — но тут же погасли, едва он наткнулся взглядом на массивную фигуру Кана.
— Что? — недовольно буркнула Рэй. — Опять не устраивает? Ладно, тогда пройди… его!
Указательный палец клятой девицы уставился мне в грудь, и пленник в то же мгновение сорвался с места. Я подавился негодующим воплем, одновременно пытаясь сообразить, как реагировать на этот фортель, но рефлексы оказались быстрее — справляться с такими вот «напрыгами» я научился в далекой юности, в первый же год реальных спаррингов. И сейчас действовал по проверенной методике: встретил прыгуна левым фронт-киком в живот, который сразу же перевел в хлесткий хай-кик. А затем, отскочив, несколько долгих мгновений простоял, раскорячившись с занесенным бедром, и наблюдая за падением бесчувственного тела.
Связка прекрасно себя зарекомендовала как в учебных поединках, так и в «сражениях» на виртуальных аренах — чувствительный тычок в область живота или солнечного сплетения обычно отрезвлял даже самых горячих парней, а удар в голову заставлял переключиться на защиту и потерять напор. Я же перехватывал инициативу и начинал теснить незадачливого оппонента, прорываясь в ближний бой. Сейчас подразумевалось примерно то же, но два обстоятельства — низкая, как и говорила Рэй, выучка пленника и родные «туристы» — сыграли со мной злую шутку. Аракава совершенно для меня неожиданно пропустил обе атаки, при этом увесистый ботинок превратил относительно легкий «щелчок», больше похожий на маваси-гери, чем на тайский высокий удар, в нокаутирующую плюху. И все бы ничего, вот только сознание вылетело из тела, как пробка из бутылки шампанского. И, как это часто бывает при таком исходе стычки, траектория падения тушки оказалась непредсказуемой — бесчувственный пленник сделал на подламывающихся ногах пару шагов в сторону и чуть назад, а потом завалился сломанной куклой, наткнувшись боком на некстати подвернувшийся остаток поручня. Крутнулся вокруг оси, и канул в непроглядную тьму под платформой.
В груди что-то оборвалось и кануло в район желудка, а голова превратилась в подобие колокола, в котором со звоном носилась одна-единственная мысль: убийца! Рикошетила от стенок, мелькала перед внутренним взором (почему-то в виде перекошенного смайлика) и с каждым мигом звучала все громче, сопровождаемая раскатами эхо. Не знаю, как долго это продолжалось — потерял счет времени, если честно. А потом на периферии зрения что-то угрожающе мелькнуло, и до меня донесся смутно знакомый голос:
— Дэн!
Все еще не веря в произошедшее, и потому воспринимая реальность неадекватно,
