Хронос. Ледяной поход (СИ) - Дмитрий Алексеевич Митюшин
— Тогда это надо делать очень срочно, ребят, — сказал Тоха.
— Даш, сегодня же пойдёшь курьером. И займись сама. Ты лучше знаешь, что искать, — распорядился Прилуцкий.
— Хорошо.
— Что ещё, Антон?
В кабинете стало достаточно тепло, и Тоха скинул шинель, оставшись в халате. Роман свою снимать пока не спешит. Программер спросил:
— Для начала скажи, вы нашли способы нейтрализации «Ящика Пандоры»?
Капитан покачал головой.
— Насколько мне известно, нет. Даже не приблизились. Была мысль попробовать через нуль-пространство. Но после того, что ты рассказал… Пока ничего.
— Ребят, про нуль-пространство забудьте. Хотя дело ваше. Я предупредил. Так вот, второй вопрос. Пиндосы несколько раз пытались меня вернуть. Пока не важно, домой или к себе. Всё это закончилось ничем. Полагаю, они попытаются выйти на меня, чтоб договориться. Думаю, пусть приходят. Я им предложу в обмен на избавление меня от «Ящика Пандоры» вернуть их несчастного майора.
У присутствующих отпала челюсть.
— А ты можешь это сделать? — прищурился Ян.
Тоха закрыл глаза и прислонился затылком к холодной стене. Перед глазами возникла молочная пелена. Тихий голос на непонятном языке. В «небе» протаяло окно, и Тоха увидел Кобба. Майор благодарно улыбается. Программер открыл глаза.
— Думаю, да.
— Антох, — подался к нему Максутов, — это очень серьёзная заява. Ты уверен?
Тоха остановил мыслительный процесс и взглянул в пространство перед собой, не видя ни Прилуцкого, ни его зама.
— Да, — наконец сказал он, — процентов на восемьдесят.
Максутов присвистнул, откинувшись на стуле.
— Навьи болота! — выдохнул Прилуцкий. — Ты прав, Антон, эти вопросы не в моей компетенции. Лейтенант, — обратился он к девчонке, — сегодня отправляемся вместе.
— Ян, — Тоха подался к капитану, — я не собираюсь на них работать. Но и на вас тоже. Понимаю, тебе это может стоить карьеры, но я так решил. Предлагаю так. Вы перебрасываете меня домой. Американцы перемещаются в моё время, но к себе в Америку, и под каким-нибудь предлогом приглашают меня в Штаты. Например, на работу, как великого программера. Или ещё для чего, не суть. Я получаю визу и еду к ним. Там мы отправляемся в их время, и они извлекают из меня эту дрянь, а я выполняю свою часть договора. Поговори со своими. Вы эту операцию лучше проработаете. Я обозначил основную канву. Времени мало. Если пиндосы на меня выйдут раньше, буду придерживаться этой идеи.
— Почему ты думаешь, что они на это поведутся? — хмуро спросил Прилуцкий.
— Чувствую, — развёл руками программер и улыбнулся. — И сам подумай. Нуль-пространство. Вы туда вошли, а они ещё нет. Это хорошая наживка. К тому же запретные зоны. Я, скорее всего, могу туда войти и выйти, а они нет. Ни они, ни вы.
— Навьи болота! — прошептал Ян.
— Антох, — Максутов с сомнением посмотрела на программера., — я в шоке. Почему ты уверен, что можешь войти в запретную зону, а главное — вернуться?
Тоха задумался. И впрямь, почему? Хрен его знает, почему. О чём и сказал агентам.
* * *
Тем же вечером
Тоха вышел из туалета и застал курящего студента. Кирилл затянулся сигаретой. В коридоре горят две подвешенные керосиновые лампы.
— Добрый вечер, Антон.
— Добрый.
— Спешишь?
— Да не, — пожал плечами попаданец, запахивая шинель, — куда тут спешить?
— Что это за типы заперлись с тобой и с Голицыным? Долго не выходили.
Он снова глубоко затянулся.
— А-а, — отмахнулся Тоха, — контрразведка. Всё допытываются, правда ли я память в немецком плену потерял или нет.
— Что, правда ничего не помнишь?
— Не-а, — качнул головой программер, — как отрезало. Что было до побега, ни фига не помню.
Из сестринской вышла сестра милосердия и направилась к офицерам. Тоха узнал молоденькую, что утром бросала на него заинтересованные взгляды. На девушке поверх форменной одежды короткий тулупчик. Кокетливо поправив выбившуюся из-под чёрного платка прядку, обратилась к добровольцам приятным грудным голосом:
— Добрый вечер, господа.
Мужчины приосанились.
— Добрый вечер, сударыня.
— Прошу прощения, доктор разрешил привлекать выздоравливающих к несложной работе. Антон Дмитриевич, вы бы не могли помочь принести дрова?
— Не вопрос, — помедлив, ответил Тоха.
— Я тоже готов, сестрёнка, — выпятил грудь студент.
— А вам ещё нельзя, — улыбнулась сестра.
В пять заходов принесли дров в кабинет, где днём Тоха общался с Хронослужбой. Программер зажёг керосинку. Сестра стала разводить огонь в «буржуйке», присев перед печкой.
— Вы сегодня на дежурстве? — спросил Тоха, присев на стул за столом, оставив более удобное место у стены девчонке.
Девушка посмотрела на него.
— Нет. Просто мне жить негде. Начальник госпиталя разрешает мне здесь ночевать.
Она снова отвернулась в печке. Огонь занялся. Девушка поднялась и, обернувшись к программеру, улыбнулась:
— Позвольте угостить вас кофе в благодарность за помощь.
— Кофе⁈ — вытаращился программер. — Круто. Сто лет не пил! Откуда такое богатство?
Девушка зашла за перегородку, вернулась с чайником.
— На рынке у спекулянтов взяла.
В следующий заход вынесла белую фаянсовую сахарницу, доверху набитой бесформенными белыми кусками и показала квадратную жестяную баночку без каких-либо надписей. Поставила сахарницу на стол рядом с баночкой. Водрузив чайник на «буржуйку», достала из шкафчика две белые чашки с блюдцами и алюминиевыми ложечками.
— Как вас зовут? — поинтересовался программер.
Девушка сняла платок, по плечам рассыпались волнистые русые волосы. Она улыбнулась:
— Ольга.
— А по отчеству?
Сестра рассмеялась:
— Да ладно вам, барин. Какое может быть отчество у простой девушки?
Постепенно в кабинете становится теплее. Оля сняла тулупчик и, положив на кушетку, села прямо на него.
Вскоре из носика чайника повалил пар.
— Готов, — кивнул программер, — вам сколько кофе?
Девушка встала.
— Пол-ложечки.
Тоха открыл жестяную баночку. Взял пол-ложки гранулированного кофе и положил в чашку Оли. Себе насыпал полную.
Девушка разлила кипяток и села на стул за столом. Тоха бросил себе большой кусок сахара.
— А почему вам жить негде? — встав, спросил Тоха, снял шинель и положил на кушетку, рядом с полушубком сестры. — Вы не местная?
— Да, не местная. Из Спасского уезда Казанской губернии.
Девушка рассказала, что их богатую, зажиточную крестьянскую семью разорили. Дом сожгли. Отца с матерью, трёх младших сестёр и обоих братьев убили, сперва изнасиловав бабу и девок. Ольгу от смерти спасло то, что на неё положил глаз местный комиссар. В конце концов, ей удалось сбежать. И вот месяц назад добралась до Ростова. По слухам со дня на день Добровольческая армия должна покинуть город. Она собирается идти с ними.
Когда выпили по чашке, программер разлил ещё, решив поухаживать. Красивая девчонка. Глаза сияют в слабом свете керосиновой лампы.
Ольга поднялась с места и, положив руку ему на плечо, медленно зашла за спину. Обоняние различило едва уловимый запах духов, вскруживший голову. Тоха встал и, развернувшись, обхватил девушку за талию. В следующую секунду тонкие девичьи руки обняли его за шею, в губы впились мягкие, тёплые губы.
Попаданец подхватил медсестру на руки и понёс за перегородку. Там уже готова постель. Покрывающие нары матрасы заправлены чистыми простынями.
«Интересно», — промелькнула и тут же пропала мысль.
Будоражащий голову и кровь запах девушки сводит с ума…
Бурная любовная игра закончилась. Ольга медленно ласкает расслабленное тело Тохи.
В голове тонко звенит на одной ноте далёкий звук натянутой струны.
— Расскажи о себе, — просит девушка, устраиваясь у него на руке и глядя влюблёнными глазами.
— Что рассказать?
— Что хочешь.
Тоха хотел было рассказать всю правду, язык так и чешется, но струна зазвенела чуть громче. Лишь открыл рот, чтоб сказать, как он из Москвы двадцать первого века попал сюда, звон резко усилился, стал почти невыносим.
«Что за странный звук? — поморщился программер. — О чём-то хочет сказать? О чём?»
«Зуд правды» отпустил и Тоха поведал историю, выдуманную Романом. О немецком плене, о потере памяти, о счастливом освобождении. О приключениях после прибытия в Петроград. Во время рассказа звон струны утих, но лишь хотел рассказать о Насте, снова стал чуть громче.
Кажется, программер начинает понимать смысл звука. Если громче, то не нужно говорить. Может он ошибается? Кто знает,
