Колыбель тяготения - Сима Кибальчич
Приближаясь к месту, Тим четко почувствовал, что Ирт находится внутри горы, значит, в пещере. Оказаться с ним наедине в окружении стен хотелось меньше всего, в общем-то как и полететь куда-то на одном корабле. Но об этом он подумает позже. Хотя бы сейчас выбор места встречи останется за ним.
Тим повел машину вдоль сухого ручья, поднимая нос к крутым стенам каньона, которые прятали от пустыни уютный мир зелени и влаги. Внизу высокомерными одиночками торчали кинжальные листья разбросанных кактусов, а выше, вдоль потока чистой воды, виднелись разрисованные в осенние цвета ясени и клены. Ветер вращал желтые и красные листья, хотелось замереть и смотреть на их движение, как на пламя. Испытать магическое чувство, что вот-вот получишь ответ на самое важное, не поддающееся ни осмыслению, ни словам. Но смотришь, время идет, и осторожно вылупляется мысль, что ответ на самом деле не важен. Ничего не важно, кроме нескончаемого кружения оранжевых лепестков.
Тим выбрался из авиетки и с удовольствием вдохнул. Из далекой пустыни ветер приносил теплый и ласковый воздух. Запах уходящего из песка жара с терпкими нотами древесной коры и будто бы выдубленной кожи. Тим перевел взгляд на южную часть каньона МакКитрик. Оттуда приближался Ирт. Давно почуял и теперь двигался быстро, но очень размерено. Как к добыче, которой некуда деться.
Ошибается, сукин сын, и прав одновременно.
Фигура вынырнула правее, чем, казалось бы, должна. Темный контур на закатном небе. Тонкий, гибкий и очень высокий. Тим едва дотягивал до груди этого воплощения. Инстинктивно отступил назад.
— Ты же сам приехал, мой капитан, а уже сбегаешь.
Бархатная, насмешливая хрипотца голоса, как разряд по оголенным нервам. Тим передернул плечами:
— Хотел с тобой поговорить, зря, наверное.
— Вот как? Сомневаешься? Марсианские просторы не убаюкали твои нервные клетки?
— Убаюкали, но… не решили проблему.
Солнце вынырнуло из-за фигуры и оказалось прямо между ними, мягко осветило, заиграло прозрачными тенями. Можно отвести взгляд или любоваться. На выбор. Насыщенного розового цвета глаза расставлены широко, две опасные, тянущие проруби на чуть смуглом тонком лице. Ни одной тяжелой или грубой линии, губы родом из негритянских корней, сочные и темные. В породистой внешности чувствовались хищные ноты, будто далекие пращуры имели грациозное мускулистое тело и вытянутую морду пантеры. Вот только теперь ее водрузили на высокую скульптурную шею. А шерсть обратили в длинные, темно фиолетовые локоны. Великолепное существо, в котором теперь не разглядеть ни капли мужского. Смертельно опасная самка. Стоило прекратить задирать голову и спуститься взглядом к крутому изгибу бедер и длиннющим, идеально ровным ногам — буквально паника накрывала. Такая красота — ловушка гостеприимной арахны, кто заглянет на огонек, живым уже не вернется.
— У тебя одна проблема, маленький капитан, ты много думаешь и все без толку. Скучнейшая черта землян посвящать часы и дни абстракциям, рожденным и умирающим в их же голове. Половину коротенькой жизни вы проводите внутри себя.
— Чушь собачья, — рассвирепел Тим, — какие тут абстракции, когда ты натянул образ девки, намерен торчать на Земле и держать меня на поводке хрен пойми какой связи.
— Мы это уже обсуждали, но ты не хочешь слышать.
Опять это мелодичная хрипотца, достающая до позвоночника. Неуловимое движение, и Ирт на шаг ближе. Фигуру скрывали мягкая кожа и сукно с вышивкой и бахромой вдоль рукавов. Индейские женщины носили юбки, но пантере больше по нраву леггинсы. Интересно, а вдруг настоящие, не часть тела? Они что ли снимаются…?
— Ты прекрасно знаешь, что мне нужно, Тим. Это не сложно и не придется заживлять распоротую шкуру.
— О! Конечно, я знаю. И мой ответ — ни за что!
Нет ничего опаснее узревших бога фанатиков. Им словно выдают оптический прицел и, когда в фокус попадет цель, остальное превращается в расплывчатые пятна и теряет всякий смысл. Боги Орфорта выбрали для контакта землянина и позволили наследнику рода Флаа проснуться в Поясе холода и остаться рядом с человеком. В Трансформацию. Когда размножение для изоморфа — высший приоритет.
Раньше Ирт запускал в Тима ростки и вяло надеялся на его способность к изменениям. В основном видел в землянине низшее существо, игрушку, которую рано или поздно порвешь и выбросишь. Теперь же, поставив его на пьедестал избранника богов, пришел к совершенно невообразимой мечте об избранном народе. Если бы Ирт был человеком, то сбил бы вокруг себя группу учеников и пошел проповедовать. Но он изоморф, для которого жизнь существует только в плоти и крови. Значит, избранный народ должен быть рожден физически, а не духовно. И страшно даже думать от кого.
И почему изоморфы не способны к непорочному зачатию?
Ирт плавным движением опустился на землю, скрестил стройные лодыжки, подтянул ноги в мягких мокасинах, украшенных бисером и монетками. Поднял голову к Тиму, открывая идеально гладкое горло, такое беззащитное с виду.
— Может, сядешь, мой капитан, и расскажешь, как слетал на свою красную планету. Пришлось тебя долго ждать, знаешь ли.
Тим сглотнул. И где эта сволочь нахваталась бархатных интонаций, помимо воли ослабляющих натянутые внутри пружины. Почему бы не сесть. Встреча индейца и белого человека на высокой горе. Воскурят ли они трубку мира?
— Ирт, послушай, ты же сам когда-то говорил, что женщина — слабый и недоразвитый вид человека. Зачем тебе копировать такое существо?
Губ коснулась легкая улыбка, но выражение лица ускользало, оставалось нечитаемым. Омут, у края которого стоишь и силишься угадать, что за всполохи в глубине: спины рыб, серебро водорослей или иллюзорный морок. Надо бы развернуться и уйти, но тело не согласно, и оно не слушается.
— Мое заблуждение. Более мелкие и слабые создания на Орфорте — материал трансформации. Если мало знаешь о землянах, то легко ошибиться. Так и случилось. Но у вас все наоборот. Ты, мой капитан, мужчина и материал трансформации. Кстати все равно слабее меня и меньше.
— Может я и материал. Но ты изоморф, другая раса, у нас не появятся дети.
— Дети нет. А вот молодая поросль — вероятно. Боги кое-что подсказали, и я позабочусь, чтобы она появилась. Мои клетки уже подчинились приказу. А ты подчинишься своему телу.
Длинные пальцы коснулись отворота куртки, невесомо прошлись по груди. Тим сжал тонкое запястье и отвел его в сторону. Браслеты жалобно звякнули царапнули ребро ладони.
— Так боишься, мой звездный капитан?
Розовые глаза сузились, волосы поднялись над плечами живой волной, и… она звонко рассмеялась. Она?! — Тим с силой толкнул прочь руку и вскочил на ноги.
— Нет, Ирт, нет! То, чего ты ждешь от меня, невозможно между жертвой и палачом, между
