Эпсилон Эридана - Алексей Владимирович Барон
– Сытые подобрее будут, – убеждал он.
– Страшное дело – гуманист с пустым желудком, – согласился Сумитомо.
– Да уж, знаю, – сказал Кнорр, думая о чем-то глубоком.
И они разошлись, весьма довольные друг другом. Но Сумитомо часто сокрушался по поводу надвигающейся «эпохи миссионеров». Точнее, по поводу связанного с ней риска.
– Ох, и грустное это занятие – осчастливливать.
– Трудно начинать, – успокаивал Рыкофф. – Потом приспособимся. Не забывай, контакты уже завязаны.
– Но ведь кто-нибудь погибнет. Там, внизу.
– Придется оживлять. Мы хорошо подготовимся.
– Как бы хорошо ни готовились, всего не предусмотришь.
– К сожалению, это неизбежно.
* * *
После шести полновесных суток работы с перерывами только на сон и еду предварительный план самых неотложных дел был намечен.
– Разрешите объявить паузу, командор? – улыбаясь, спросил Серж.
– Ох, не помешало бы, – признала Маша.
Рыкофф и Сумитомо заговорщицки переглянулись.
– Предлагаем прогулку на Терранис, – еще больше улыбаясь, сказал капитан «Фантаска».
Маша со своим волнением почти справилась, но сказать ничего не сумела, только кивнула.
– Станислава вас ждет в пятом ангаре. Она приготовила очень уютный флигер. Позвольте проводить? До трапа, так сказать. Капитанская традиция.
– Да, спасибо, будет кстати. Я все еще слабо ориентируюсь в ваших просторах.
– Что-нибудь с собой возьмете?
– Да… Нет, ничего не надо. Сейчас пойдем?
– Ну конечно, прямо сейчас. Сколько ж можно откладывать!
* * *
Флигер «Фантаска» был целиком выполнен из незнакомого Маше материала молочного цвета, упругого на ощупь. Из-за этой своей упругости, а также полного отсутствия ломаных линий он больше походил на живое существо, чем на машину.
Сходство усиливалось тем, что поверхность флигера могла меняться, словно под обшивкой у него напрягались мускулы. Воздушные рули, например, не изгибались под резко очерченным углом, они как-то оттопыривались в нужный момент.
– Прошу, – сказала Станислава.
На гладком дотоле крыле образовалась серая шершавая дорожка – чтобы ноги не скользили.
– Благодарю.
Привычные кресла в кабине отсутствовали. Вместо них имелись углубления в форме человеческого тела. Маша забралась в свою ямку. Лежать в ней оказалось на редкость удобно. Сразу захотелось вздремнуть.
– Кто же все-таки меня приглашает на Терранис? – спросила она только для того, чтобы отогнать сон. Она уже догадывалась, не могла не догадываться, но поверить боялась из суеверия.
– Думаю, вам будет приятно, – уклончиво сказала Станислава и пошевелила пальцами. От этого движения прозрачный фонарь кабины закрылся.
Снаружи капитан Рыкофф тоже опустил стекло своего шлема. Потом помахал рукой и отдал честь. Он улыбался. Но на этот раз улыбался грустно, словно вспомнив о чем-то давно прошедшем. Маше почудилось, что он ей завидует. Быть может, так оно и было. На протяжении всех последних шести суток, будучи обыкновенной женщиной, то есть существом любопытным, Маша старалась догадаться, есть ли у столь приятного Сержа подруга, а если есть, то кто она. Но так и не сумела. Зато поняла, что под внешностью свойского парня, весельчака и обаяшки капитан «Фантаска» скрывал себя истинного – человека тонко чувствующего, ранимого, отзывчивого, немало пережившего, весьма ценящего дружбу. И еще она поняла, что все это дал ей понять сам Серж.
– Кто рекомендовал вас на должность командира «Звездного Вихря»? – мимоходом спросил она.
– Коммодор Дюнуа. А вас?
– То же самое лицо.
– Космофлоту с ним явно повезло.
– А с нами? – улыбнулась Маша.
Станислава не на шутку удивилась.
– Какие могут быть сомнения!
Машу удивило другое.
Флигер повис над полом ангара, а потом двинулся к стене. То, что внутренние стены «Фантаска» расступаются сами собой, она уже видела. Но наружная обшивка! Она раскрылась так же легко и непринужденно, как дверь в ванную.
Окруженный снежинками замерзших газов, флигер выплыл в забортный вакуум, причем в какой именно момент заработал двигатель, Маша определить не смогла. Она только почувствовала увеличивающуюся тяжесть тела, но это чувство сразу же прошло. На маленьком экранчике заднего обзора она увидела «Фантаск». Расстояние до него быстро увеличивалось. Из-за объемного корпуса вакуум-перфоратора показалось длинное тело «Вихря», по которому ползали арбайтеры, наносящие черную краску – чтобы с Терраниса люди не видели блестящую точку в небе.
– И каково ускорение? – спросила Маша.
– Да ерунда. Пять «же». Почти не чувствуется, правда? Гравистаты стали очень компактными.
– Да, вы располагаете лучшей техникой, чем мы. Надо же! Всего каких-то двадцать геолет с небольшим, а такая разница…
Станислава рассмеялась.
– Пора прекращать деление на «наших» и «ваших», командор. Все мы теперь в равной мере далеки от Солнца. Все мы теперь одна команда…
– О, конечно. Но я еще не привыкла.
Станислава неожиданно вздохнула.
– Что такое? – удивилась Маша.
– Боюсь, что вся наша техника не поможет вернуться на Землю.
– Все возможно.
– Вас это не расстраивает?
– Расстраиваться еще рано. Я мельком слышала, что в Терранисе тоже есть канал.
– Есть. Но не такой, как на Кампанелле. И макул здесь никто не видел. Серж полагает, что Терранис – конечная станция.
– Вот как? Да, будет печально, если он окажется прав.
– Сколько я его знаю, наш граф всегда прав.
– Граф? Какой граф?
– О! Простите, забыла, что вы недавно на «Фантаске». Граф – это все тот же капитан Рыкофф. Как ни забавно, его удостоили титулом.
– За что?
– Да за подвиги у Кроноса.
– Вы, вероятно, давно знакомы?
– Лет семьдесят. Ну, или около того. Трудно сразу сосчитать после всех перемен времени. В общем, мы встретились на Гравитоне.
– На Гравитоне-4?
– Да.
– Позвольте… Так вы побывали в системе Кроноса тогда, когда там все случилось?
– Не только я. Примерно четверть экипажа «Фантаска» – бывшие гравитонцы. Еще человек пятнадцать побывали в свое время на Гравитоне-3. А ДжошуаСкрэмбл, наш инженер, ну знаете, он в очках все время ходит, так тот успел побывать на обеих станциях. Жил на Гравитоне-3, строил Гравитон-4. А потом остался на следующий срок.
– Да, ветеран.
– У нас даже софус оттуда, со спасательного звездолета сняли, – с оттенком гордости сказала Станислава.
– Хороший софус?
– Уникальный. Умеет дружить. Во всяком случае – с Сержем.
Маша улыбнулась.
– Вы влюблены в свой корабль. У вас все уникальное!
– Нет, почему же… Хотя отчего же… Но влюблена я скорее не в корабль, а в человечество, способное создать такое.
– Станислава, скажите… вы видели их?
