Черные начала. Том 4 - Кирико Кири
Звучит смешно, но иногда ты так привыкаешь к окружению, которое тебе может даже не нравиться, что потом сам не хочешь его покидать. Как раб привыкает настолько к подневольной жизни, когда за него всё решают и кормят, что не знает, что делать, когда обретает свободу, так как здесь уже его мучают волнения, где найти работу и как заработать себе на еду.
И я тоже сейчас после спокойной обстановки, когда тебя и кормят, и поят, чувствовал беспокойство, так как близились времена, когда мне придётся вновь рисковать своей шкурой. Нет, я знал, что так рано или поздно будет, но, как и любое событие, оно свалилось на голову неожиданно.
Зу-Зу докопался к нам лишь через сутки.
Всё это время я и Люнь прислушивались к скрежету его коготков, которые прорывали нам свободу, чтобы вовремя встретить.
И вот заскрежетали камни внешней кладки, которыми была выложена наша камера. Несколько кусков камней со скрежетом начали двигаться, после чего выпали наружу, и я ловко поймал их, чтобы те не грохнулись на пол. Следом за ними в камеру медленно, неуверенно просунулся небольшой мокрый нос, который быстро-быстро начал обнюхивать обстановку.
— Да туда ты попал, туда, — я не мог сдержать улыбки, глядя на его мордаху, после чего поднёс к его носу небольшой кусок какой-то кукурузы, который тот проворно схватил зубами и тут же утащил в нору. Минут пять оттуда слышались довольные похрумкивания.
Проголодался, пушистый.
Лишь подкрепившись, Зу-Зу начал разрывать проход, делая его шире, из-за чего выпало ещё несколько камней, который я поспешил спрятать под кровать, после чего в дыру выполз и сам виновник шума. Я едва смог его поймать.
— Хера се, Зу-Зу, да ты располнел! — удивился я его весу. Да он, кажется, потолще стал. — Ты будто до нас ограбил булочную. Ты чё такой тяжёлый?
Причём он не только раздался вширь, но, кажется, и сам в размерах увеличился. Растёт детина не по дням, а по часам.
Но Зу-Зу не смутил его вес, он тут же бросился меня лизать в лицо, заставив беззвучно рассмеяться. Вот уж точно у кого-то радости полный хвост. Это кажется, что мы не так давно расстались, уже прошло… ну больше месяца, полтора точно, а может и два. Здесь, в подземелье, время течёт иначе, да и медитации способствуют тому, что время летит незаметно.
Пушистый прямо так радовался, вцепившись в меня лапками и махая хвостом, что мы едва не прозевали надсмотрщиков, которые принесли мне еды. Нижняя дверца открылась, и рука просунула тарелку с едой. Пришлось схватить Зу-Зу за мордочку, чтобы он не издал ни звука.
— Ну тише, тише… — пригладил я его холку, когда охрана ушла. — Ты чёт разбушевался…. Как ты вообще попал сюда? То есть… как ты догадался. Что надо копать в эту сторону?
Хотя вряд ли он мне ответит.
Я бросил взгляд на дыру. Она ещё была недостаточно широкой для меня, однако давала надежду, что отсюда всё же есть выход. Пушистый должен был рыть её точно откуда-то из подвала или узкой улочки, иначе бы его точно спалили. Это значит, что я вылезу в неприметном месте.
Однако вопрос со временем и обмундированием оставался открытым.
Правда, только для меня.
— Это наш шанс! Юнксу, это наш шанс! — Люнь прямо места себе не находила. — Давай!
— Я не пролезу туда, Люнь, — заметил я.
— Но… — но тут ей пришлось признать мою правоту. — Но он же её расширит, да? Он точно её расширит, и тогда мы сможем выбраться!
— Люнь, Люнь, погоди, — я осторожно усадил Зу-Зу на кровать и поднял руку, останавливая свою призрачную подружку. — Не торопи события.
— А чего ждать?
— А ты подумала, как далеко мы успеем уйти, прежде чем они забьют тревогу?
— Ну… в город мы точно успеем попасть, — кажется, для неё этого было достаточно. Её вообще не волновало, как далеко мы сможем добраться, прежде чем нас схватят.
— Окей, но из города мы уже не выберемся. А ещё вещи, хотя бы меч.
— Но… мы может пойти ночью.
— А охрана на воротах? Разве что нам Зу-Зу подкоп под стеной прокопает, но, во-первых, это долго, во-вторых, небезопасно, в-третьих, боюсь, после нашего побега они будут ожидать чего-то подобного.
— Но что ты предлагаешь? Остаться здесь на веки?
— Подождать, — ответил я.
— Чего?
— Пока я всё не обдумаю.
— Ты просто боишься! Ты же привык вот так сидеть! — воскликнула Люнь, тыкнув в меня пальцем.
— Успокойся, Люнь, — спокойно, но твёрдо сказал я и, дождавшись, когда она немного возьмёт себя в руки, продолжил. — У нас решение уже практически на руках, просто надо теперь всё тщательно обдумать, чтобы не облажаться. Поверь, я тоже думаю, как бы поудачнее свинтить из этого места, но то, что ты предлагаешь… всё упирается во время. Мы или будем заперты в городе и хрен выберемся. Или, даже если покинем пределы города, не сможем далеко уйти.
— Но что ты предлагаешь? — воскликнула она.
— Всё хорошенько обдумать, ещё раз говорю, — вздохнул я. — Думаешь, я бы не рад убежать?
Она обиделась. Просто обиделась. На ситуацию, на меня, на собственное положение, из которого пока нет выхода. Её явно угнетали местные казематы, поэтому Люнь нервничала. Это как фобия: если человек хоть раз тонул, потом он может начать бояться воды. Вот у неё что-то в этом же духе, типа ПТСР.
Теперь с нами был Зу-Зу. Этот маленький обормот, который мог рыть норы даже в самых прочных камнях, как показала практика. То есть у нас практически был свой маленький бур, которым можно было делать дыры и расширять норы.
И всё же этого было недостаточно, чтобы сбежать. Самым главным в любом побеге (как твердили фильмы) было как можно быстрее и как можно дальше смотаться. А мы просто немного откатимся назад: будем не здесь, а на улице, однако теперь клан розовых может серьёзно обидеться. Стоило ли с ними окончательно ссориться ради призрачных шансов выбраться?
Я серьёзно задумался.
Да, вся проблема упиралась в то, что я не умел летать, и именно поэтому меня мог догнать практически каждый. Полёт был не то чтобы прямо быстрым, однако он заметно сокращал время любого путешествия. Да, я мог прорыть проход с помощью Зу-Зу наружу, но а дальше-то что? Меня всё равно нагонят как нехрен делать, если я даже выберусь за пределы города.
И мне, если я хотел свалить, надо было научиться летать, что было невозможно. Но с
