Царетворец. Волчий пастырь. Книга пятая - Сергей Извольский
— Что делать с Александром? — Воронцов перешел уже на рабочий деловой тон.
— У меня к князю Александру возникла претензия личного характера, так что вопрос его нахождения на троне для меня больше не вопрос. Но вот что именно с ним делать — уже решишь сам. Как тебе мое предложение?
— Я согласна, — вдруг шагнула вперед Мария, взяв Воронцова за руку.
Сам Воронцов пока молчал, пытаясь обдумать вопросы ко мне — каковых, наверняка, у него уже формировалось немало.
— Мальчик мой, ты так быстро решаешь судьбы мира… я сыр к вину дольше выбираю, — ворчливо произнес Гомер. — Извини что прерываю твои рассуждения, но может хватит стоять в коридоре, дойдем все же до кабинета, сядем за стол как нормальные люди?
До кабинета мы дошли. И до самой поздней ночи я разбирался с тем, что ждало меня в Риме — информации было столько, что голова буквально гудела. И только когда солнце склонилось к горизонту, а небо зазеленело отсветом короны Юпитера, я вышел на балкон перевести дух.
Долго здесь стоял. Очень долго. Наблюдая за огнями Рима, раскинувшегося внизу вокруг бухты Альба, я думал о том что сделано и что еще предстоит сделать. От размышлений меня оторвал негромкий голос.
— Здравствуй, Кайден из рода Рейнар, — услышал я из-за спины.
Обернулся и столкнулся взглядом с тираном Фридрихом. Император улыбнулся протокольной приветливо-дежурной улыбкой, прошел вперед и встал рядом со мной. Облокотившись на перила, тиран осмотрел панораму раскинувшегося снизу Рима, после чего с интересом глянул на меня.
— Или мне все же лучше называть тебя Доминик?
Глава 22
— Нет-нет, не смотри на меня так. Я реальный, не проекция, — произнес тиран и для убедительности похлопал ладонью по перилам.
— Интересно, — не скрывая удивления, покачал я головой. — А ты держишь в уме, что я прямо сейчас могу тебе полоснуть по горлу, скинуть вниз и забыть нашу встречу как страшный сон?
В ответ Фридрих только рассмеялся. Совершенно искренне.
— Не очень удачная шутка, согласись. Но смешно. Да, такой вариант в уме я держу конечно, — посерьезнел тиран под моим взглядом.
Особого страха от моих угроз тиран не выказывал, да и наверняка не испытывал — полагаю, у него как страховка есть и защитные, и портальные артефакты. Даже, наверное, целая связка артефактов.
Пожав плечами, я с холодным интересом продолжал смотреть на правителя Римско-Септиколийской Империи, который не удержал бразды правления. И под моим взглядом он, хотя и умело это скрывал, занервничал:
— Я держу в уме подобный вариант, конечно же. Но мне кажется ты не идиот, и мы все же сможем поговорить и найти компромисс.
— Компромисс?
— Вся политика — суть искусство компромиссов.
— Я спросил не в контексте рассуждения об общих материях.
— Ах, так ты о частностях… Ассамблея тебя не примет.
— Как это не примет? — удивился я. — Мы уже договорились с представителями семи Великих Домов, и первый день сбора делегатов первого сословия для подготовки внеочередного заседания пройдет через неделю. Более того, по представительству высоких фамилий кворум уже предварительно собран, а именно мое выступление — собственно и есть повод высокого собрания. Как это Ассамблея меня не примет?
— Я сейчас не в контексте рассуждения об общих материях, — на мгновенье прикрыл глаза Фридрих. Несмотря на беспокойство от моей непредсказуемой реакции, он все же решился вернуть должок, надо же. И увидев, как я хмыкнул, тиран продолжил: — Ассамблея не примет тебя как императора. И ты не можешь этого не понимать. Как не можешь не понимать и того, что соглашение со мной — идеальный вариант. Для тебя. Для Империи. Для всего нашего мира.
Отвечать на это я даже не стал, покачав головой и взглядом показав всю глубину своего насмешливого предубеждения к этой идее. Фридрих только тяжело вздохнул. Словно утомленный взрослый, который вынужден объяснять ребенку вполне очевидные, даже элементарные вещи.
— Да-да, в высоком собрании ты конечно можешь сделать то же самое, что проделал в лесу Фегервар, когда сажал на трон Веру. Но факт твоего возвращения из Посмертия — даже с учетом ослабления Инквизиции, это не то на что первое сословие закроет глаза. Да, Кайден де Рейнар был сыном Максимилиана. Но ведь ты — не Кайден. Никто не примет тираном варгарианского мясника, и чтобы утвердится на троне, тебе предстоит им стать по-настоящему, а не только в рамках народной молвы. Как ты считаешь?
Фридрих, я наблюдал за ним краем глаза, пока говорил сохранял внешнее спокойствие. Но не видя ожидаемого отклика моей реакции понемногу начинал волноваться все сильнее.
— Как я считаю?
— Да. Как ты считаешь.
— Я считаю, в первую очередь, что у тебя сейчас не то положение, чтобы задавать вопросы и ждать на них ответов, — специально довольно резко и грубо сказал я. — Я понимаю, что ты представляешь группу испуганных беглецов с Европы. Всех тех, кто обладает силой, но не обладает духом чтобы ее применить. Всех тех, кто в отличие, например, от Воронцовых или Домов Вержи, Соуза или даже открыто выступавших против меня Кавендишей не остались в Риме чтобы выполнить свой долг до конца. Понимаю, что ты сейчас выступаешь в роли главного переговорщика всей этой своры, которая по-прежнему обладает серьезной мощью. Но у нас с тобой сейчас не задушевная беседа, так что давай без лишней траты времени, у меня много работы. Говори кратко, тезисно, и без лирики. Договорились?
— Прежде чем я тебя отвлек, ты больше сорока минут стоял без движения и смотрел на закат.
Хороший намек. Мне понравился: «Надо будет, достанем тебя где хочешь». Вот только чужой взгляд я чувствовал. Говорить, впрочем, об этом конечно же не стал.
— Это я на первый взгляд ничего не делал, по факту же у меня в голове двигались просто тектонические мыслительные процессы, — весьма умело, как мне показалось, попытался я изобразить попытку скрыть обескураженность. — Ближе к делу, еще раз убедительно прошу.
— Ты станешь соправителем на несколько лет, а когда мы проведем некоторые реформы, я откажусь от короны и займу должность главы Канцелярии или…
— Следующий вариант, — продемонстрировал я жест, словно меню в коммуникаторе смахиваю.
— Если ты займешь трон единолично,
