1918: Весна Империи (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

Тогда все списали на случайность и халатность нижних чинов. Правда, городового не ранило, а убило. Попаданием картечи прямо в глаз.

Нужно ли уточнять, что фамилия погибшего городового, была Романов?

И Ники тогда отнесся со всей серьезностью к этому знамению. Или не со всей.

Во всяком случае, из Зимнего дворца он сразу же переехал в Царское Село. И лишний раз старался в Зимнем не отсвечивать.

Могу ли проигнорировать слова Емца? Он профессионал, каких мало. Может таких и нет вовсе.

Но, вдруг, есть, и что тогда?

Так что, нет, береженного Бог бережет.

В принципе, домишко мне понравился. Скромно и со вкусом. Огромный парк опять же. Пруды, аллеи, фонтаны. Тут и так было красиво, а уж Ольга вообще устроила шедевр дворцово-паркового искусства, по которому сейчас как раз носились Георгий со своей шумной бандой.

Так что все хорошо.

Да и часть корпусов дворцового комплекса уже занята подразделениями Ситуационного центра, где имеется свой «Аквариум», так что в плане управления Империей я ничего особо не потеряю, поскольку Ситуационный центр никогда у меня не находился в одном каком-то месте. Так было везде, в том числе и в Константинополе. Хоть атомную бомбу сбрасывай.

Разве что дворец Топкапы я приказал не заселять и не перепрофилировать. Будущим миллионам туристов тоже надо что-то показывать помимо новостроя, новодела и чудом уцелевших руин Византии, типа остатков дворца Буколеон — последнего, что сохранилось от Большого Императорского Дворца в Константинополе.

Понятно, что во времена пандемии ни о каком туризме речь идти не может, но она ведь когда-то закончится. А мы пока подготовим всю инфраструктуру и в городе, и на берегах Средиземного моря. И я искренне надеялся со временем занять в этой сфере сотню-другую тысяч человек. Перефразируя известный фильм, Ромея всеимперская здравница, всеимперская кузница и всеимперская житница.

И пусть с житницей пока у нас не все хорошо, но и здесь имеются перспективы. Чай не за Полярным кругом и не в пустыне.

Если осень переживем и до весны доживем.

— Ваше Величество, аудиенции просит егермейстер Двора граф Емец-Авлонский.

Оборачиваюсь к адъютанту.

— Пусть обождет в приемной. Я скоро подойду.

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. МАЛЫЙ ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ. КАБИНЕТ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА. 12 мая 1918 года.

— Приветствую вас, граф.

Тот вытянулся.

— Здравия желаю Ваше Императорское Величество!

Указываю на кресло напротив.

— Присаживайтесь, Анатолий Юрьевич.

— Благодарю вас, Ваше Императорское Величество! Это честь для меня!

Рад, что ты, голубчик, это понимаешь. Надеюсь, что будешь об этом помнить и впредь.

Вслух же интересуюсь:

— С чем пожаловали, граф?

Емец передал мне папку с бумагами.

— Здесь, Ваше Величество, как вы и повелели, изложены мои соображения по обеспечению безопасности Священной Особы Вашего Императорского Величества, и мои предложения по организации Экспедиции Службы Егермейстера Двора!

Принимаю папку. Киваю:

— Хорошо, я ознакомлюсь. Что еще?

Егермейстер Двора граф Емец-Авлонский встал по стойке смирно и сообщил:

— Смею обратиться к Вашему Императорскому Величеству по личному делу! Прошу вас, как моего Государя и вышестоящего командира, дать Высочайшее разрешение на брак с камер-фрейлиной Ее Императорского Величества баронессой Натальей Николаевной Иволгиной!

О, как! Быстро у них.

— А что сама Наталья Николаевна говорит?

— Наталья Николаевна оказала мне великую честь, дав свое согласие пойти со мной под венец, Ваше Императорское Величество!

Впервые вижу Емца таким взволнованным. Как же он ей предложение делал, с такими нервами? Да, это ему не Шиффов взрывать, тут другое дело.

Улыбаюсь благосклонно:

— Ну, что ж, если Наталья Николаевна согласна, то я не возражаю и даю свое согласие. Совет вам, как говорится, да любовь.

Будущий жених щелкнул каблуками.

— Благодарю вас, Ваше Императорское Всесвятейшество и Величие!

Как бы дурно ему не сделалось от усердия. Нельзя же так надрываться! Вот, граф, я и нашел ваше слабое место.

Вслух же говорю мягко:

— Что ж, граф, у вас и у Натальи Николаевны сейчас отпуск, так что поезжайте в Первопрестольную за благословением генерала Иволгина. Я же, со своей стороны, вас по-отечески благословляю. Не забудьте пригласить на свадьбу, Анатолий Юрьевич.

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. ТРОННЫЙ ЗАЛ. 12 мая 1918 года.

— Здравствуйте, баронесса.

Баронесса Ольга Кирилловна Мостовская четко козырнула в ответ.

— Здравия желаю Ваше Императорское Всесвятейшество и Величие!

Да, книксен барышни в моем дворце делают все реже. Милитари-стиль сейчас в моде. Осторожно цепляю на ее грудь Орден Святой Анны III степени с мечами и бантом.

Жму по-уставному руку.

— Благодарю за службу!

— Честь в Служении на благо Отчизны, Ваше Императорское Всесвятейшество и Величие!

Ах, каким огнем горят эти глаза. Какая женщина…

И как прадед смог от нее отказаться? Умница, красавица и все полагающееся при ней. Как она там не зачахла в своем имении при нелюбимом муже, решительно не понимаю. И как прадед мог променять ее на эту интриганку Наталью Шереметьевскую я тоже не могу понять.

И не хочу.

Случилось, как случилось.

Но разводить политесы на публике я не мог, шло награждение отличившихся, и задерживать церемонию даже ради Ольги Кирилловны я никак не собирался.

Киваю ей, и она, отдав мне честь, уходит на свое место.

Ловлю себя на мысли, что, в данном контексте, фраза про «честь», имеет не только военно-уставной смысл.

Впрочем, так оно все и было, что греха таить. 

Глава 17. Эпилог

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ИМПЕРАТОРСКИЙ ПРИЧАЛ. ИМПЕРАТОРСКАЯ ЯХТА «ШТАНДАРТ». 20 мая 1918 года.

Прошла неделя с момента тех бурных дней мая года тысяча девятьсот восемнадцатого от Рождества Христова. Отшумели гуляния, отгремели пушки, отбомбились и отстрелялись на всех фронтах наши доблестные воины и наши героические дипломаты. Оттусовалась монаршье-республиканская тусовка. Мировой торт еще не начали резать, но уже проведены линии надреза на его шоколадной поверхности.

Дни полные тревог и надежд. Даже явный роман у нас успел завязаться.

Закончилось трехдневное сражение за Анкару. Не могу сказать, что слишком уж эпичное, но достаточно кровавое с обеих сторон. И кемалисты почти прорвались в город, несмотря на перебрасываемые нами подкрепления султану, невзирая на «аренду» им наших броневиков, на наличие русских военных советников.

Кемалисты дрались как звери, шли вперед, движимые идейностью и своей пассионарностью. А вот воюющие на стороне Мехмеда V особым рвением не отличались и даже отряды фанатиков не слишком помогали переломить ситуацию. Все висело буквально на волоске.

Кемалисты были достойны победы. Практически победили. Анкара и Мехмед V были обречены.

И тогда султан официально обратился к нам за военной помощью, ссылаясь на подписанный раннее договор о дружбе, границах и взаимопомощи. Влезать в эту бойню решительно не хотелось, да мы и не успевали перебросить войска. Пришлось нанести массированный удар всей имеющейся под рукой массой авиации, благо после парада мы заблаговременно перебросили самолеты ближе к театру военных действий.