Евгений Гаркушев - Кодекс чести
– У меня его никогда не было. Тот аппарат принадлежал Свете, – ответила Ксения.
Что ж, еще один вариант минус. Хотя номер телефона Матвея я не запомнил, понадеялся на телефонную книжку аппарата. Непростительная халатность, но что теперь об этом говорить?
Вдали залаяли собаки. Ксения вздрогнула.
– Не беспокойся, – усмехнулся Голицын. – Даже если псы возьмут след, они нам не страшны. С тремя клинками можно отбиться и от волчьей стаи – не то что от нескольких собак, которые идут по следу.
– С ними будут люди, – сказала девушка. – И в их порядочности я сейчас все больше сомневаюсь. А я не догадалась захватить перца.
Голицын скрипнул зубами.
– Если я останусь жив, Михалков ответит за все. В том числе и за ваши страхи, наша прекрасная спасительница.
Ксения печально улыбнулась.
– И как я могла подумать, что эти фанатики делают все на благо России? Правда, в детали заговора я, конечно, посвящена не была – но кое-что слышала. Однако считала своим долгом молчать. Ведь мы хотели восстановить старый порядок. Тот благородный образ жизни, что царил в нашей стране в начале века…
– Это все сказки, девочка, – вздохнул Голицын. – Я постарше и многое помню. Подлости случались и тогда. Не каждого подонка убивали сразу. А среди высокородных граждан негодяев примерно столько же, сколько и среди простых. Понимаешь, общество должно развиваться. Но сейчас речь не о том. Нам надо спасти тебя. Ты в такой же опасности, как и мы. И если мы можем встретить опасность лицом к лицу, нам нельзя подвергать риску даму.
– Но я…
– Решать буду я – как старший. Может быть, отошлем Ксению в горы, а сами примем бой? – предложил князь.
– Я согласен. Если нас не расстреляют из автоматов, дело будет того стоить. Но если они поймают Ксению раньше?
– Да, ситуация не слишком хороша…
Небо просветлело. Ночь сменили сумерки – здесь, в тропиках, они быстро сменятся днем. Мы продолжали брести по лесу – прочь от моря, вдоль горной цепи. Продвигаясь в этом направлении, мы подходили все ближе к Калавао. Ворваться в поселок, захватить лодку… Но нет, это нереально. Даже если мы проникнем незамеченными в порт и завладеем судном, уйти нам не дадут. Катеров у Михалкова наверняка хватает.
В небе раздался рев реактивного самолета, идущего на небольшой высоте. Мы не увидели летательный аппарат, но, похоже, он пролетел прямо над нами. Потом вдали зашумел еще один самолет – похоже, винтовой.
– На нас охотятся с воздуха? – спросил я.
– Не знаю, – задумчиво протянул шериф. – Поднимать в воздух реактивный самолет не слишком разумно. Что можно с него засечь, кроме общего плана местности и крупных объектов? К тому же воздушное пространство контролируется диспетчерским пунктом в Гонолулу. Чем Михалков объяснит такую активность?
– Да чем угодно. Маневрами, учебными полетами, поисками потерявшихся детей…
– Нет, мы все-таки в России, хоть и на ее окраине. Наш недруг не может царить здесь безраздельно.
Реактивный самолет развернулся и снизился еще сильнее. Теперь он шел над джунглями, словно намеренно стараясь подавить шумом тех, кто находился внизу. Но самолет быстро улетел, а собачий лай приблизился.
На небо наползли тучи – того и гляди разразится ливень. В тропиках, среди буйной зелени, в дождь, наверное, не видно ничего и за десять метров. А мы, как в детской сказке, можем найти гриб – и спрятаться под ним…
– Ничего не понимаю, – констатировал я. – Для чего они гоняют самолет?
Голицын молчал, Ксения испуганно ежилась. Вдали, где-то в районе лагеря «Воинов императора» или городка Калаупапа, шумели двигатели, стрекотали вертолетные лопасти. Потом началось нечто странное. Ударила пулеметная очередь, еще одна, грохнула пушка. После этого загрохотали мощные взрывы – настоящая артиллерийская канонада.
– Кто-то попал под раздачу вместо нас? – предположил я.
– Полагаю, под раздачу попал Михалков, – усмехнулся Петр Михайлович. – Если я что-то понимаю в ведении боя при поддержке с воздуха, мы сейчас слышим тридцатимиллиметровые вертолетные пушки, ведущие огонь осколочно-фугасными снарядами, и разрывы ракет «воздух-земля». Армия долбит базу «Воинов императора».
– Почему армия? – удивился я.
– Кто еще может прислать сюда несколько штурмовых вертолетов? Пожалуй, нам стоит повернуть к базе.
Идея Голицына не показалась мне удачной. Пусть даже нам на выручку пришла армия – тот же Руденко мог поднять тревогу, – возможны и другие варианты развития событий. Даже при благоприятном для нас раскладе потребности лезть в самую горячую точку без соответствующего оружия и в плохой физической форме я не ощущал.
– Мы должны заявить о себе как можно быстрее. Во избежание лишних потерь, – объяснил Петр Михайлович. – Большинство монархистов в целом и «Воинов императора» в частности – просто одураченные пропагандой молодые люди. Честные, славные и желающие России блага. Хотя бы наша Ксюша…
Девушка смущенно отвела глаза, хотя ей-то стыдиться было нечего. Не каждый человек способен так быстро пересмотреть свои взгляды и поступить по совести, признать свои заблуждения и помочь недавнему врагу.
Мы повернули в сторону базы и пошли на шум взрывов.
Собака выскочила из леса, когда мы на минуту остановились на небольшой полянке – перевести дух, прислушаться и осмотреться. Немецкая овчарка внимательно взглянула на нас умными глазами, вильнула хвостом и громко залаяла, подавая сигнал. Пес явно обучался для проведения спасательных операций. Он знал, как искать людей, но не был натаскан нападать на них.
Следом за собакой на поляну вышли двое молодых людей с клинками на поясе и крупный бородатый мужчина восточного происхождения с обнаженной саблей.
– Я – Александр Морозов, и я предлагаю вам сдаться и следовать на базу, – фальцетом объявил самый молодой юноша. – В противном случае мы будем вынуждены применить силу!
Голицын даже не улыбнулся – он, слегка повысив голос, ответил:
– В свою очередь, предлагаю сдаться вам, Александр, и вашим спутникам. Гарантирую обращение по закону, а не такое, как принято у Михалкова. Я – князь Голицын, шериф и генерал русской армии в отставке.
– Вы – самозванец, а не князь, – баском заявил второй молодой человек. – Вызываю вас на бой!
– Князь ранен, – сообщил я. – С вашей стороны неблагородно требовать выяснения отношений сейчас.
– Позвольте мне самому судить о благородстве своих поступков, – раздраженно отозвался молодой человек.
– Артур, не нападете же вы на нас? – подала голос Ксения.
– С вами, сударыня, я не хочу разговаривать, если вы добровольно примкнули к этой банде мерзавцев… Если же они захватили вас силой, то ответят за это.
Не знаю, сколько бы мы еще препирались, если бы бородач с рычанием не бросился на князя. Сабля просвистела у меня над ухом и обрушилась бы на Голицына, если бы тот вовремя не отскочил в сторону. Последовал ответный выпад князя, который должен был завершиться уколом, – но бородач неожиданно проворно сместился в сторону и ударил Голицына ногой. Тот рухнул на землю, а бандит уже поворачивался ко мне.
Я выхватил шпагу, сделал пару шагов назад. Речи молодых людей заставили меня поверить, что мы имеем дело с благородными людьми. Но напрасно я обольщался – бородач, вместо того чтобы драться со мной, схватил Ксению, приставил острие сабли к ее лицу и заявил грубым голосом с сильным акцентом:
– Бросай сабля, ложись на земля лицо вниз! Я ее резать, если ты убегать!
– Как ты можешь, Осама! – возмутился Морозов. – Немедленно оставь девушку!
– Не учи Осама воевать, – отозвался бородач. – Сабля на земля, быстро!
Я положил клинок на землю и сделал шаг в сторону.
– Лечь! Лечь лицо на земля рядом с другой! – надрывался бандит, подразумевая, что я должен прилечь рядом с Голицыным – надо полагать, чтобы нам было легче рубить головы… Ведь если в стан «Воинов императоров» совершен армейский рейд, даже фанатикам ясно, что игра проиграна. Значит, надо уничтожить свидетелей.
Одно дело – отдать в безвыходной ситуации оружие, другое – самому идти на убой. Что-то подсказывало мне, что Осама прикончит нас с Голицыным сразу и Ксению в живых не оставит. А как будет разбираться с молокососами, которые решили, что могут командовать матерым бандитом, опираясь на свои дворянские регалии, нам уже не узнать. Эх, парни ведь еще и в армии не служили – наверняка приехали на каникулы из университета первой ступени, к службе только готовятся. Фехтовать скорее всего могут, но биться по-настоящему вряд ли сумеют. Полевые сборы, романтика. Насколько приятнее проходить первые сборы среди цветущих орхидей, а не где-нибудь в тундре на Колыме или в тайге за Новосибирском…
– Беги, Никита! – пискнула Ксения.
