Василий Мельник - Русский фантастический боевик 2007
— Это ты накаркал! — прямо заявил я Дорану, выпив очередную стопку «Битума».
— Ты о чем? — покосился он на меня.
— О моем ранении! — пояснил я, потрясая в воздухе указательным пальцем. — Кто мне постоянно лил в уши, что я поплачусь головой за свою нерешительность?
— Остынь, дружище! — Доран посмотрел мне в глаза. — Если я в чем и виноват, то как раз в противоположном. Я так часто сетовал на твою нерешительность, что ты ударился в другую крайность. Ты погорячился! Надо было раньше оставить парня в покое, тогда бы у тебя было достаточно шансов выйти из боя победителем или с меньшими потерями. Хотя… В чем-то ты прав. Горячность является обратной стороной нерешительности, точнее, ее компенсацией. А надо придерживаться золотой середины.
— К черту! — Я пьяно помотал головой. — Лучше уж проявлять нерешительность. Я от нее меньше пострадал, чем от горячности.
Доран вздохнул и решил сменить тему.
— Скоро Лже-Бастинам конец придет, — сказал он. — Если штурмовики Королевства и наши республиканские силы дальше так будут давить, то скоро от Бессмертных останутся лишь куски обшивки, разбросанные по космосу. Зря они ввязались в такую жесткую борьбу на два фронта.
— Да и черт с ними, — отмахнулся я. — Меня больше волнует распределение после выпуска. Тебе-то хорошо, у тебя стандартный диплом, куда направили, туда и пойдешь. А мне пришлось…
— Что значит пришлось, Бак? — усмехнулся До-ран. — Кто тебя заставлял рвать задницу и сдавать все экзамены на отлично?
— Ты же знаешь, из какой я семьи! — поморщился я. — Меня бы со свету сжили, не добейся я особого диплома. Только и было бы разговоров о славных предках, которых я мог оказаться не достоин. Родителям совершенно не интересен тот факт, что мне теперь придется сделать более чем непростой выбор — выбрать для себя место службы.
— Могу подсказать неплохой способ снять с себя ответственность за это решение.
— Интересно… — без особого интереса вымолвил я.
— Воспользуйся чьим-нибудь советом, — спокойно ответил Доран.
— Например, родительским, — вздохнул я. — И полететь служить на забытую всеми богами систему Альго, где угораздило погибнуть моего деда. Как-то, прямо скажу, безрадостно.
— Все куда проще, — улыбнулся Доран. — Меня распределили на форпост Грут, и я буду чертовски рад, если мой друг Бак, с которым мы скушали не менее двух пудов соли за семь лет обучения, полетит со мной.
— Ты с ума сошел, — покачал я головой, налил в стопку «Битум» и выпил. — Конечно, мои домашние мечтают о моем славном послужном списке, но не настолько, чтобы позволить мне служить на одном из форпостов, куда война между Лже-Бастинами и Королевством может перекинуться в любой момент, как лесной пожар. Вряд ли они мечтают получить мое бренное тело в керамзитовом гробу с изображениями республиканских регалий. Знаешь, как они пережили мое ранение?
— Ну и какого черта они позволили тебе поступить в академию в таком случае?
— Тебе этого не понять. Это вопрос происхождения и родового офицерского долга. Однако все хотят расплатиться с долгами, потеряв на этом как можно меньше.
— А чего же ты сам хочешь? — Доран глянул на меня с иронией.
— Не знаю, — честно признался я. — С одной стороны, я учился на истребителя, чтобы воевать. Это правда. С другой, хотелось бы не огорчать родителей и начать тихую карьеру штабного офицера. С третьей, я не прочь отправиться служить с лучшим другом.
— Тогда первое ничем не противоречит третьему, — пожал плечами Доран.
— А родители? — вздохнул я.
— Да тьфу на тебя, — почти всерьез психанул он. — Взрослый мужик, а ведешь себя как девка на выданье! Рано или поздно тебе все равно придется научиться делать выбор и нести за него ответственность.
— Но я хочу принимать верное решение, а не абы какое!
— Как же ты не понимаешь, что зачастую случайное решение может оказаться куда вернее продуманного!
— Как это? — удивился я.
— Очень просто! Зачастую у человека попросту не хватает данных для верного решения, а приняв хоть какое-то, ты продолжаешь двигаться, а не топтаться на месте. Ты же сам рассказывал, как рванул рукоять управления маршевым двигателем раньше, чем принял решение на осмысленном уровне. Тебя разве не это спасло от прямой стычки?
— И что ты мне предлагаешь? Сыграть в «чет-нечет»?
— Нет, — улыбнулся Доран. — Но что-то эффективное в этом плане тебе надо придумать. Тебе нужна штуковина, которая избавит тебя от груза ответственности за решения. Попробую что-нибудь сообразить. А пока надо допить эту бутылку, у нас увольнение заканчивается через два часа.
А через три дня выпускникам с особым дипломом предстояло реализовать свое право выбора места распределения. Мне, понятное дело, тоже. Надо сказать, что той ночью спал я неважно, изнервничался и устал. В ночных кошмарах я то превращался вместе с машиной в плазму при вражеском попадании, то лебезил перед начальством в роли молодого штабного офицера. В общем, выспался хуже некуда, лучше бы вообще не ложился.
А утром меня огорошил Доран.
— Ну что, дружище? — весело спросил он, ввалившись в мою комнату, как обычно, без всякого предупреждения.
— Ничего, — пробурчал я в ответ.
— А у меня «чего». Точнее, подарок для тебя. Тематический. — Он бесцеремонно уселся на край моей кровати.
— Доран… — простонал я. — Мне худо и без твоих шуточек!
— Сейчас станет лучше. Давай свой наручный вычислитель.
— За каким чертом?
— Я для тебя программку написал. Инструмент для принятия решений. Давай, давай, не криви лицо!
Мне проще было сунуть ему боевой наручный вычислитель, чем продолжать пререкаться. Доран настроил его на прием и слил со своего планшета какую-то небольшую программу.
— Владей, — улыбнулся он, возвращая мне вычислитель. — Там все проще некуда.
Я безразлично закинул машинку на прикроватный столик и глянул на друга. До игрушек ли мне было сейчас? Через два часа я должен был предстать перед комиссией по распределению.
— Да не вешай ты нос! — подмигнул Доран. — Как-нибудь все решится.
— Как-нибудь не надо, — устало отмахнулся я. — Хотелось бы принять правильное решение. Чтобы хорошо было всем.
— Так не бывает, — однокашник встал и пожал плечами. — Одной задницей в два кресла не сядешь. Однако главный секрет в другом.
— В чем же?
— В том, что одно решение ничуть не лучше другого.
— Я уже от тебя это слышал. Бредовая философия.
— Может, и так. Ладно, дружище, мне пора собираться. Надеюсь, еще свидимся перед отлетом. А если нет… Мультисетевой адрес ты знаешь.
Он коротко махнул рукой и шагнул за порог комнаты. Мне стало еще более грустно, чем было. А что делать? Жизнь — злая тетка. О завтраке не хотелось и думать, да и кто станет наказывать за нарушение распорядка в день отлета? Посидев на кровати немного, я скосил взгляд в сторону столика. На нем лежал мой наручный боевой вычислитель, совмещавший в себе несколько важных для выживания приборов. Но основой машинки был обычный компьютер на базе не очень мощной квантовой колбы.
Несмотря на крайне нервное состояние, меня все же взяло любопытство по поводу внедренной туда программы. Взяв машинку, я отыскал вращающуюся иконку, которая появилась среди других, — это был значок-монограмма, сочетавшая в себе слова «да», «нет» и знак вопроса. Я выбрал ее и запустил программу.
В моментально раскрывшемся окне появилось приглашение: «Задай вслух вопрос, на который можно дать положительный или отрицательный ответ». Я удивленно приподнял бровь и прошептал:
— Вот шельмец Доран!
У меня не было ни малейших сомнений в том, что он написал простейшую игрушку на основе генератора случайных чисел, выдающую «да» и «нет» с примерно одинаковой вероятностью.
«Фраза прозвучала без вопросительной интонации», — появилась надпись на мониторе.
Это меня поразило, поскольку говорило о том, что программка оказалась куда сложнее, чем я ожидал, — в нее еще и анализатор интонации встроен. Похоже, дружище Доран провел за написанием этой штуки не одну бессонную ночь. Все же он чертовски хорошо ко мне относился. Мне стало стыдно за то, что я с ним даже толком не попрощался.
— Шельмец Доран? — произнес я с вопросительной интонацией.
Монитор приборчика тут же вспыхнул разноцветьем огней, на нем закружились вихри, его рассекло линиями, сетками, треугольниками, затем все приобрело объем, разлетелось десятками тетраэдров и додекаэдров. Я усмехнулся столь детскому подходу, но через пару секунд на экране появился ответ. Причем в такой форме, что у меня чуть волосы на голове дыбом не встали.
«Еще какой шельмец!» — гласила надпись.
