Дмитрий Казаков - Война призраков

– Ой, да это же святой отец! – удивился тот из драчунов, который ранил Джафара. – Тот самый, который недавно приехал…

– А вы думали, кто с именем Божьим на устах кинется вас разнимать? – поинтересовался Джафар. – Капитан Грин?

Рыбаки смущенно захихикали. Капитан Грин был персонажем местного фольклора, образцом таких нетленных мужских ценностей, как наглость, грубость и хамство.

– Ну, мы не хотели никого резать… – сказал второй, помогая священнослужителю встать. Ножи уже были надежно спрятаны. – Шли из кабака и немножко повздорили…

– Хотя бы не лгите, во имя Господа! – сказал Джафар укоризненно. – Не умножайте число грехов!

– Вы не сердитесь на нас, святой отец? – В голосе обитателя поселка, вполне уже трезвом, слышались заискивающие нотки. – Не доложите в администрацию?

– Нет, дети мои. – Джафар слегка покачнулся. – Если вы поможете мне дойти до дома и обещаете не поднимать друг на друга руки хотя бы до завтрашнего утра!

Долго упрашивать рыбаков не пришлось.

– Сегодня нам предстоит изучить последние пять букв алфавита… – Импровизированный класс мог вместить в два раза больше учеников, чем те несколько девочек и ребят, которые внимали сейчас Джафару, но он не гнался за количеством, помня, что лучше одного выучить добросовестно, чем сотню – поверхностно. Кроме того, и с двумя десятками сорванцов справиться было непросто. – Приступим, с Божией помощью…

– И зачем нам нужно это учить? – Курчавый чернокожий мальчуган, сидящий в первом ряду, непокорно высунул язык. – В море можно плавать безо всякой грамоты!

– Верно, – кивнул Джафар, – матросом. Но если ты хочешь стать капитаном или хотя бы механиком, ты должен уметь читать и считать… Верно? Так что приготовьтесь – начинаем с молитвы! Помните, как я вас учил!

Два десятка рук были сложены перед грудью, и двадцать детских голосов затянули самую простую молитву из арсенала крестоносцев ислама – «О милости Единого».

После молитвы приступили к делу.

– Вот так, отлично, – приговаривал Джафар, прохаживаясь вдоль рядов и глядя, как детишки срисовывают в тетради буквы с доски. Ее пришлось изготавливать из подручных материалов, и результат оказался вполне удовлетворительным.

– Ну их к хренам!.. – вскрикнула самая маленькая из учениц, которой едва исполнилось семь местных лет. – Ни черта у меня не получается!

– Сара! – сказал Джафар сурово, стараясь не выдать удивления (уж слишком грубые ругательства сорвались с уст невинного ребенка). – Нельзя так сквернословить!

– Это почему? – Девочка тряхнула косичками. – Мама всегда так говорит, когда сердится!

– Это богопротивные слова. – Джафар покачал головой. – Произнося их, ты совершаешь грех!

– А еще какие слова – богопротивные? – поинтересовался кто-то с задней парты.

– Хорошо. – Похоже, урок правописания придется прервать ради небольшого занятия по речевой этике. – Сейчас вы мне будете говорить все слова, которые мама или папа произносят в гневе, а я скажу, какие именно являются греховными…

Чуть позже Джафар пожалел о таком решении, но было уже поздно. В этот день он узнал на удивление много новых ругательств. Похоже было, что рыбаки Новой Америки и их жены могли претендовать на звание чемпионов Вселенной по богохульству.

– Отец Джафар, – подошел к нему мальчик по имени Хулио, когда урок закончился, – а почему мой дядя называет вас гнусным еретиком?

– Кхе-кхе, – Джафар на мгновение закашлялся, но потом все же нашел силы ласково улыбнуться ребенку. – А кто твой дядя?

– Мой дядя – Хуан Пабло Альварес, старший моторист на траулере «Звезда»! – Мальчишка гордо выпятил грудь.

«И, судя по всему, – ревностный католик, – добавил про себя Джафар, – который крайне неодобрительно относится ко всяким новомодным религиозным учениям, вроде крестоносцев ислама».

– Понимаешь, – сказал он, – Господь в милости своей любит всех, а вот люди обременены привычками и сомнениями, в том числе и в том, что такое вера…

Объяснение получилось длинным и нудным, и в том, что оно что-то прояснило в сознании ученика, Джафар сильно сомневался.

– Отец Джафар, отец Джафар! – Этот крик настиг Джафара прямо на улице, по пути из святилища в продуктовую лавку.

– Да, дочь моя, – оборачиваясь, изрек Джафар, гадая, чего именно хочет Иоанна Смит, та самая женщина, подошедшая к нему еще на первой службе, – пожаловаться на то, что ее сына плохо учат, или доложить, что соседка в очередной раз согрешила, изменив мужу?

Но на этот раз, судя по заплаканному лицу и покрасневшим глазам Иоанны, все было несколько серьезнее.

– Святой отец, святой отец! – плачущим голосом выпалила она, догоняя его. Изо рта у нее вырывались клубы пара – день выдался морозный. – Он опять! Он опять это сделал!

– Спокойнее, дочь моя, – сурово, но благожелательно, как и надлежит священнослужителю, ответил Джафар. – Утри слезы и говори тише! Ты же не хочешь, чтобы тебя, помимо духовного пастыря, слушал еще кто-нибудь?

– А все знают! – Иоанна шмыгнула носом. – Что этот ирод, мучитель проклят… – тут она поперхнулась, вспомнив, видимо, с кем разговаривает, – муж мой, в общем, руку опять на меня поднял!..

Муж Иоанны, тихий и скромный мужичок с сакраментальным именем Джон, бывал буен исключительно в одной ситуации – во хмелю, зато буйство это сильно превосходило небольшие размеры его персоны.

– Но Иоанна, ведь ты и сама поколачиваешь его, – напомнил Джафар. – И не раз в месяц, после выдачи жалованья, а чаще…

– Так я любя! – Иоанна всхлипнула. – А он – во злобе!

– Нет разницы для Господа, как ты причиняешь боль ближнему своему! – Ситуация была на первый взгляд идиотская – священнослужитель наставлял верующую прямо на улице. Но, с другой стороны, если за утешением к нему подходят не только на проповеди, то это значило одно: дело свое он обделывает толково, и кое-какие семена веры, посеянные в ожесточившиеся сердца обитателей поселка, дают всходы.

– Но он же…

– Не суди, и сама не подвергнешься суду! – Джафар сурово оборвал женщину. Она уже не плакала и смотрела на пастыря почти с испугом. – Не тебе решать, кто достоин наказания, а кто хвалы!

Проезжавший мимо транспортер затормозил так резко, что в недрах машины что-то лязгнуло. С грохотом отворилась дверца кабины, и из нее практически выпал водитель.

– Благословите, святой отец! – возопил он, брякнувшись на колени прямо в снег. – В дальний рейс иду! Вдруг чего в дороге случится…

– Во имя Господа и Детей Его! – Благословение не отняло у Джафара много времени. – Поезжай, и да пребудет с тобой милость Единого!

– Благодарю!.. – Дверца хлопнула, транспортер взревел и, выпустив облако вонючего дыма, рванул дальше.

– Ты поняла, дочь моя? – Джафар вновь повернулся к Иоанне. – И приводи своего мужа на ближайшую службу, я поговорю с вами обоими сразу…

– Да восславится Единый, зовущийся Аллахом, а Христос, Будда и Магомет – Дети Его! – Сегодня эху было затруднительно гулять по бывшему складу, лишь недавно ставшему святилищем. Оно тут же запуталось среди стоящих тесными рядами людей.

– Ом Мани! – ответили прихожане, заставив эхо, напуганное мощью многих голосов, спрятаться в самый дальний угол.

Джафар вел службу, с удовлетворением оглядывая зал. Начинал он с двух десятков человек, а сегодня, на великий праздник Откровения, собралось больше пятидесяти. Вон Иоанна на пару с мужем, вон те самые двое рыбаков, что едва не прирезали служителя Господа, вон маленькая Сара, которая больше уже не ругается, по крайней мере на уроках…

Но большинство – вовсе незнакомые.

– Да славится пророк, принявший веру! – пел хор, составленный из пяти самых голосистых прихожанок. Последние десять дней они разучивали гимны к празднику, забыв даже про домашние дела. И время потратили не зря. – Принесший свет, даровавший надежду, восприемник Откровения!..

Ровно сорок три года назад, как знал Джафар, некоего молодого инженера на Новой Америке посетило озарение. Оно оказалось настолько сильно, что инженер бросил горное дело и вскоре основал свою церковь.

Которая сегодня превратилась в самую влиятельную конфессию на планете. Стала силой, перед которой тушуются даже колониальные чиновники, не говоря уже о властях пониже…

– Вознесем же хвалу все вместе, во имя Господа, единственного и милосердного! – пропел хор. – Ом Мани Падме Хум!

Дорога от святилища до здания администрации поселка осталась все та же, но вокруг нее многое изменилось. Стало куда меньше грязи, или Джафар просто привык к ней и не замечал ее. Но вонь, доносимая ветром от порта, уже не раздражала, а количество пьяниц, валявшихся в придорожных канавах, значительно уменьшилось.