Руслан Мельников - Хэдхантер. Книга 1. Охотники на людей
— Где? — живо заинтересовался Стольник. — Сколько болтов?
— По краям. Четыре.
— Берест, посвети-ка еще…
Стольник сунул голову под крышку, стараясь разглядеть крепления фиксаторов. Прежде чем ложиться в гроб, бывший хэд хотел знать наверняка, как из него выбраться. Борису это хотелось узнать тоже. Наклонившись и прислонив автомат к крышке, он тоже заглянул в контейнер с другой стороны.
— Ага, один вижу, — пробормотал Стольник. — Вот второй. А где еще два?
На миг оба потеряли чернявую из виду. Это оказалось ошибкой.
Ее движение было неожиданным, резким и сильным. Трéска пихнула крышку гроба по пазам-рельсам, захлопывая контейнер. Пластиковая кромка выбила фонарь из руки Бориса и стесала кожу со скулы. Стольника крышка ударила в ухо и висок.
Глава 44
Твою мать! Борис вскочил, хватая автомат. Поздно! Все произошло с невообразимой скоростью. Чернявая уже вырвала калаш у оглушенного Стольника. Ударом ноги сбила автомат Бориса с крышки контейнера. Оружие буквально выскользнуло из его пальцев, отлетело в сторону, упало в мусорную кучу. И — уже не поднять: ствол калаша смотрит в лицо. А из-под ствола — слепящий свет фонаря. А в автомате — только один рожок. С боевыми. Девчонка поспешно отступила к другому контейнеру, увеличив дистанцию. Теперь ее точно не достать.
— Что, пятнистые, попали?
— Ну, попали, — прохрипел Стольник, потирая ушибленную голову и медленно поднимаясь на ноги. Спросил без видимого интереса: — Убьешь нас теперь?
— Почему нет? — повела стволом в его сторону чернявая. — Уж тебе-то я башку прострелю с превеликой радостью. А тебя… — Автоматный ствол качнулся в сторону Бориса. — Тебя, сказать по правде, мне уже не очень хочется убивать.
Показалось или в тоне трéски действительно прозвучало мимолетное сожаление?
— Ты мне даже начал в чем-то нравиться. Нелепое, запоздалое признание!
— Есть в тебе что-то… не до конца испорченное, что ли. Возможно, со временем ты бы и стал человеком. Только вот времени на это уже нет. Так что извини.
Все. Финита ля комедия. Борис опустил руки.
Ремень оттягивала гранатная сумка…
— Тю-тю-тю! Гранатки не лапать! — предупредила чернявая.
Ну да, сумку эту еще нужно расстегнуть. А ведь не дадут. Нет, гранаты их со Стольником сейчас не спасут, но…
Что-то твердое, топорщившееся в кармане, уперлось ему в запястье. Пульт! Гладиаторский пульт, унесенный из Колизея. Ага, значит, еще не все кончено…
— Ну и чего медлишь? — скривился Стольник. — Стреляй, что ли, раз уж такой расклад.
— Успею, — буркнула трéска.
— А-а-а, все понятно. — Бывший хэд улыбнулся, глянул вверх на открытые люки. — Боишься, что там услышат выстрелы?
Она не ответила. Наверное, Стольник угадал. Наверху могли оказаться федеральные хэдхантеры, и вряд ли чернявой хотелось привлекать их внимание. Боевые патроны, которыми был сейчас снаряжен автомат в руках девчонки, в отличие от шприц-ампул, производят слишком много шума.
— И что теперь? — спросил Стольник. — Будешь держать нас на мушке до волны?
— А вам охота подохнуть раньше?
— Нет, конечно, не охота. Ну а если волна не придет?
— Никуда она не денется. Я уже объясняла.
— Ну мало ли что может произойти…
Стольник как бы между прочим сменил позу и чуть подался вперед. Борис напрягся.
— Куда?! — Чернявая мгновенно уловила движение бывшего хэда. — Ну-ка, назад!
Стольник остановился на полушаге. Отвлечь девчонку болтовней и атаковать не удалось.
— Есть кто-то наверху или нет — это еще вопрос, — прошипела она. — Скорее всего, нет. А вы двое — вот они, туточки. И вы сейчас представляете для меня большую угрозу.
Ну да, железная логика. Тут не поспоришь.
— Короче, в следующий раз стреляю без предупреждения.
Что-то подсказывало: девчонка не блефует. Стрельнет. Запросто. Борис прикусил губу. Шансов обезоружить голыми руками эту дрянь с автоматом — никаких. Они со Стольником стояли слишком близко друг к другу. А она была слишком далеко. Девчонка легко могла держать на прицеле обоих. И так же легко могла обоих пристрелить. Нельзя было и шага сделать, чтобы она этого не заметила.
Надежда одна: на пульт в кармане. Если нажать кнопку и активировать ошейник чернявой… Но для этого нужно знать, какую именно кнопку нажимать. Причем вслепую, через плотную ткань камуфляжа.
— Сука! — глядя на дульный срез автоматного ствола, четко проговорил Стольник. Голос его был спокоен. Что бы там ни было, но этот гад умел проигрывать достойно.
— Ну, пристрелишь ты нас, — осторожно произнес Борис. — И чего этим добьешься?
— Во-первых, я ненавижу пятнистых, и у меня есть для этого основания.
— Факт, — вынужден был признать Борис. Сейчас нужно было говорить. Много говорить. Заговаривать зубы нужно было. — Но мы ведь уже не хэдхантеры.
— Вы были ими. Этого достаточно.
Борис ощущал под ладонью угловатый пластиковый брусок. Сквозь ткань пальцы нащупали ряды миниатюрных кнопок. Какая из них ему нужна? Какую надо вдавить в пульт, чтобы все получилось? Чтобы все получилось правильно? На нем ведь, между прочим, тоже висит гладиаторский ошейник.
— Во-вторых, — продолжала трéска. — Вы бы меня не пощадили. Я уже рассказала, как отсюда выбраться. Больше от меня проку нет. Так что прикончили бы за милую душу.
— А вот это уже не факт, — возмутился Борис. Он-то, по крайней мере, убивать чернявую не собирался.
— Тебя, кстати, замочили бы тоже. Такие, как он, — чернявая направила луч фонаря в лицо Стольнику, — убьют любого, лишь бы выжить самим.
— Зачем убивать, если можно договориться? Если можно спастись всем вместе?
— Нельзя, — отрезала она. — Всем вместе нельзя. Здесь только один гроб.
— Как один? — захлопал глазами Борис. На миг он даже забыл о пульте в кармане.
— Почетные похороны через коллектор — дорогое удовольствие. Толстосумов, готовых их оплатить, не так много. Еще меньше родственников, согласных тратить деньги на подобную блажь усопшего.
— Но другие контейнеры!
— В них не трупы.
— А что же тогда?
— Особо токсичные отходы. Концентрированные яды. Твердые, пастообразные, жидкие… Продукты переработки и химической промышленности, от которых нужно как-то избавляться.
«Ну да, — вспомнил Борис. — В районе печки ведь еще функционируют остатки ставродарской промышленности. И вряд ли кто-то будет задумываться об экологии в цехах, где пашут тресы».
— Эта отрава, которую опасно просто сваливать в коллектор и страшно везти по городским улицам, — продолжала чернявая. — Универсальные плавучие контейнеры — наилучший вариант для такого груза. В них помещают все, что должно уплыть как можно дальше от Ставродара.
Стольник усмехнулся:
— Поэтому ты сразу привлекла наше внимание к гробу с покойником? Чтобы мы не стали разглядывать другие контейнеры?
Трéска ему не ответила.
— Но откуда ты можешь знать, что внутри других контейнеров? — нахмурился Борис. — Ты же их не вскрывала!
— Этого не нужно — и так все понятно. Они лежат под люком, предназначенным для спуска токсичных отходов. И на них нет памятных табличек.
— Там есть какие-то таблички! Я видел.
Чернявая сбросила ногой мусор с крышки контейнера, возле которого стояла. Посветила фонарем. Контейнер лежал полубоком, и Борис хорошо разглядел… Череп. Две перекрещенные кости. Вот что за табличка! На универсальных гробах — универсальный знак, предупреждающий об опасности. Не влезай в такой контейнер — убьет, на хрен.
— Убедился? — спросила трéска. — На других — та же самая метка.
— Но ведь отраву можно вылить, — не очень уверенно пробормотал Борис. — Высыпать, выковырять… И если опорожнить контейнеры…
Чернявая покачала головой.
— Концентрация ядов слишком велика. Ложиться в такой гроб — верная смерть. Да и не вскрыть их так просто. Токсичные отходы запаивают на совесть. Не так, как трупы. Короче, подходящая лодка здесь только одна и… Эй, что там у тебя в кармане?! Ну-ка, руки в гору, пятнистый!
Заметила! Луч фонаря остановился на Борисе. И автоматный ствол направлен на него. Больше медлить нельзя.
Он по-прежнему не знал, какую кнопку на колизейском пульте нажимать, поэтому нажал столько, сколько смог. Обхватил весь пульт ладонью, через ткань. Стиснул. Придавил к бедру.
Стараясь ни о чем не думать.
Дикая боль полоснула по шее. Словно рубануло ножом раскаленной гильотины. Словно захлестнула и свалила с ног горящая петля аркана.
Крик чернявой смешался с его воплем.
Короткая автоматная очередь пробудила раскатистое эхо. К зловонию мусорной свалки добавился запах пороховых газов и горелой плоти.
