Александр Шакилов - Мы - сталкеры. Загадки Зоны (сборник)
Оставшееся время Арамис просто продрых, поставив будильник: перед операцией выспаться – основное, неизвестно, когда в следующий раз удастся. Снилось странное: тюрьма, нары, молчаливые, бритые налысо люди с язвами на руках. Он проснулся в дурном настроении, подхватил рюкзак, выпил в баре чашку кофе и за полчаса до назначенного времени был на базе военсталов.
Если остальные группировки предпочитали не отсвечивать вне Зоны и базы имели уже за Периметром, то военсталы, сила официальная, не скрывались – обнесенная забором с колючей проволокой по верху военная часть, КПП на входе, все серьезно.
На КПП солдатик-срочник потребовал у Арамиса документы. Вместо удостоверения личности Арамис продемонстрировал подписанный контракт.
– В рюкзаке что? – спросил рядовой.
– Лекарства, одежда, оружие, артефакты.
– Не положено! – уперся дежурный.
Арамис внимательно на него посмотрел: обрит под машинку, шея тощая, уши торчат и просвечивают красным, нос в прыщах, подбородок – в юношеском пуху. Лет восемнадцать, только призвали. И конечно, хочется мальчишке не у входа в военную часть торчать, а попасть в Зону, посмотреть, пощупать, может, бабла срубить… Завидует, в общем, сталкерам.
– Мне можно, – ответил Арамис, – нам сказали со своим приходить.
– Не положено оружие на территории воинской части! – Пацан засопел и крепко сжал АК.
– Позвони руководству и уточни, – посоветовал Арамис. – Я у тебя на КПП ничего оставлять не буду.
Из будки высунулся второй солдат – мелкий, чернявый, но постарше.
– Что тут?
– Сталкер с оружием и артефактами. Говорит, ему можно.
– Зэков ловить? – чернявый обращался к Арамису.
– Так точно, – хмуро откликнулся он.
– Можно, – подтвердил чернявый, – проходи. Пропусти его, салага.
Салага, насупившись, посторонился, и Арамис наконец-то попал за забор. Ничем эта воинская часть не отличалась от других: чистый плац, вездесущие туи у двухэтажного длинного здания, административные корпуса (стены выкрашены желтой краской). Солдат видно не было. Арамис покрутил головой, раздумывая, куда ему идти.
– Прямо и налево, первый подъезд, – крикнул вслед чернявый.
Сопровождать сталкера никто не стал – дух раздолбайства и анархии, витающий над Зоной, проникал и сюда. Арамис ни разу с военсталами не сотрудничал на официальных началах, и ему было любопытно, как происходит отправка военных в Зону – не нужно пробираться тайком, входишь, наверное, как белый человек, под «Прощание славянки»…
У искомого подъезда, привалившись к нагретой солнцем стене, курил Моджахед, по-прежнему одетый не по уставу.
– Здорово, – они пожали друг другу руки. – Ты первый. Сейчас мы вас всех запишем, выдадим оружие, потом построим и поедем.
– Ты мне скажи, у вас с дисциплиной как?
– У кого – у нас? У военных? Бардак и диктатура. А в нашей группе будет как обычно. Я – главный, а там разберемся. Вас, бойцов, пятеро. Пойдешь моим заместителем?
Арамис смутился.
– Да я, наверное, не самый опытный.
– Зато самый заинтересованный, не сбежишь, хабара набрав. А то знаю я нашего брата, сам такой.
– Что есть, то есть, – Арамис, улыбнувшись, развел руками. – Ладно, пойду. Всего, значит, пятеро и ты – шестой? Три двойки?
– А зачем больше? Можно было хоть тридцать человек набрать – ты же сам видел, сколько желающих. Но я только надежных взял – за фига мне сброд в Зону тащить, чтобы они меня же и прирезали?
– А что за зэки-то?
– Да хрен знает. Сбежали какие-то и в Зоне решили спрятаться. Думаю, не найдем. Они уже или сгинули, или в сталкеры записались. И уж совсем я не верю, что зэки виноваты в пропаже людей, они же небось не каннибалы…
Разговор пришлось прервать – к ним спешил Боров. В который раз Арамис поразился тому, насколько внешность не соответствует действительности. Боров был лучшим стрелком Зоны – это все признавали. Он не задирал нос, с удовольствием натаскивал новичков (Арамис сам учился у него стрельбе из пистолета), и не проходило и недели, чтобы его не вызвал на «дуэль» какой-нибудь задира. Против Борова шансы были – как против Вильгельма Телля. Он никогда не промахивался. Посмотрев на мишень и почесав репу, задира неизменно выставлял Борову коньяк или пиво и шел учиться.
И при этом Боров был не просто толстым, он был огромным.
Туша, как у бегемота, складчатая, неряшливая. Боров обильно потел, багровое лицо его с глубоко упрятанным между монументальными щеками носиком-пуговкой, лоснилось, пальцы-сардельки, казалось, не способны были пролезть к спусковому крючку, а сам Боров – не пробежит и пяти метров. Однако двигался он с необычной для столь толстого человека грацией, был подвижен, вынослив и ловок. И очень, очень опасен. Многие считают толстяков благодушными добряками – и обманываются. Боров был не добродушнее кабана-мутанта.
Арамис относился к нему с уважением.
Боров сунул ему потную руку, с Моджахедом тоже обменялся приветствием.
– С прибытием, товарищ Пупкин, – улыбнулся Моджахед. – Затейники вы, ребята. Один – Арон Курочкин, другой – Васисуалий Пупкин. Остальные не лучше. Даже Иван Иванович Иванов есть.
– Это кто так? – пропыхтел Боров.
– Это Хантер так.
– Могуч мужик… Слушай, Моджахед, не в обиду, но я с твоим дерьмом не пойду. Ты же «макаровы» всем раздашь, угадал?
– Ну а что еще?
– Да лучше бы рогатки. Я тут свое принес, – и Боров тяжело опустил на землю рюкзак. – Если понадобится, и других вооружу.
– Зря ты так на «пээм», – патриотично обиделся Моджахед.
– Зря, если пистолет допилен и доработан. А если новые – они же дребезжат и стреляют, куда бог пошлет, а не куда надо.
Арамис внимал, помалкивая.
Постепенно подтягивались остальные: пришел «Иванов» – Хантер, похожий на молодого Клинта Иствуда мужик, плохо говорящий по-русски. Кажется, он был канадец, а может, американец – Арамис про него слышал, но близко не общался.
Пришел Чукча – напарник Борова, узкоглазый и вечно недовольный. Моджахед, широко улыбаясь, представил его остальным:
– А это, господа сталкеры, Родион Шухов. Знакомьтесь. Выпендрежники.
– Сам-то как бы назвался? – прогудел Боров.
Моджахед поскреб в затылке.
– Изей Кацманом, наверное. Ты прав. Не знаю. Как стукнуло бы в голову – так бы и назвался.
Не хватало еще одного человека. Вскоре он появился, и Арамис уронил челюсть на грудь: от КПП к ним шла невысокая широкоплечая женщина с короткими соломенными волосами. Арамис про нее слышал – Кузя, барышня строгая и решительная. Но – барышня.
– Тьфу! – сплюнул Чукча. – Слушай, Моджахед, о таком предупреждать надо. Баба в команде – не к добру.
– Не тебе с ней в паре стоять, – успокоил Моджахед. – А опыта у Кузи, между прочим, поболее, чем у других. И боец она отличный.
– Женщина не может быть отличным бойцом, – наставительно произнес Боров, – это уже или не совсем женщина, или не совсем боец.
– При ней не ляпни, – предупредил Моджахед. – Привет, Кузя!
– Привет, красавчики.
Голос у нее был низкий, с хрипотцой, на вздернутом носике – веснушки, на щеках – ямочки, под стандартным армейским камуфляжем «жаба» угадывалась соблазнительно пышная грудь. Кузя улыбалась, но серые, в коротких рыжеватых ресницах глаза смотрели неожиданно серьезно. Арамис понял, что влюбился и пропал. Влюблялся и пропадал он по десять раз в месяц, поэтому привычное состояние отслеживал безошибочно.
– Хай, – Хантер шагнул вперед, Кузя протянула руку, но Хантер, вместо того чтобы пожать ее, коснулся губами запястья. Девушка покраснела. – Буду счастлив считать вас моей напарником.
– Сочту за честь, – Кузя отвесила шутливый поклон. – Все или ждем кого?
– Все, – кивнул Моджахед. – Сейчас вооружимся и обсудим план операции, а через полтора часа уже будем в Зоне.
Моджахед провел команду в комнату, похожую на школьный класс – парты (правда, на каждой – по ноутбуку), проектор и белый экран, грифельная доска. Расселись по двойкам. Место рядом с Арамисом осталось свободным – Моджахед сел за учительский стол.
– Выкладывайте, у кого что, – скомандовал он. – Недостающее выдадим.
Все явились со своим оружием – по крайней мере, с ножами и пистолетами. Привычный ствол однажды спасет тебе жизнь – потому что ты знаешь, как он лежит в ладони, умеешь устранять задержки, помнишь его отдачу, достоинства и недостатки. Привычный пистолет не цепляется за кобуру… И доля секунды, потраченная на возню с чужим оружием, может оказаться решающей.
У Хантера был «Дезерт Игл», совершенно фаллический, но донельзя подходящий самому «черту нерусскому», как охарактеризовал его Боров. У самого Борова при себе имелся целый арсенал, но в поясной кобуре стрелок носил банальный «Форт».
