Виктор Зайцев - Иду на Вы!
– Я не вправе советовать вашему величеству, – отвечал Лосев на предложение Ярослава возглавить покорение ирландских княжеств. Королю понравилось упорство капитана при достижении цели, принесшее полное объединение острова, он явно был не против таким же методом присоединить соседей. Сергей отлично помнил историю Ирландии, о чём не преминул напомнить, – но в моём мире ирландцы смогли сбросить иго англичан спустя почти восемьсот лет. И все эти века ирландцы не прекращали восстаний против англичан. К тому же на острове нет никаких ценностей, ради чего стоит губить жизни славянских воинов.
– Однако если оставить такое нападение без ответа, ирландцы будут грабить и жечь наше побережье каждый год, – возмутился Ярослав.
– Они хорошие воины, весной я собираюсь отправить свои корабли к африканскому побережью и буду нанимать для похода много воинов, думаю начать переговоры с ирландскими вождями, – сыщик взглянул на побагровевшее от гнева лицо короля, – ирландцы католики, а мы ещё не справились с английскими христианами. Волхвов не хватает, друиды для них плохие помощники, они говорят лишь по-сакски. В моё время говорили: плохой мир лучше доброй ссоры. Прошу тебя, не отправляй меня на Изумрудный остров, я уже немолод и не отошёл от тяжёлой болезни.
Только ссылка на болезнь помогла капитану избежать отправки командовать карательной экспедицией против ирландцев. Ярослав решительно не хотел спускать с рук ирландцам их вторжение на Оловянный остров, выделил для поддержки объединённого баронского войска полсотни своих пушек. Как монопольный поставщик боеприпасов, Лосев лишь приветствовал продолжение боевых действий, тем более на чужой земле. Хозяйственных забот у него хватало с избытком, но на фоне первых удачных вертяков (револьверов) эти хлопоты не тяготили капитана. Оправившаяся после третьих родов Ива жёстко контролировала производство пороха и инициирующего вещества, секрет изготовления которого знали только супруги. Ильдей в Мурсии, вдали от пристального королевского ока, организовал мелкосерийное производство револьверов и патронов к ним. К апрелю он обещал поставить для моряков Ярьки не меньше ста единиц личного оружия.
Понимая, что сейчас не лучшее время для вербовки ирландских добровольцев на славянские суда, Сергей решил попробовать с пленными пиктами и скоттами, захваченными полгода назад на севере. Из тысячи пленников, трудившихся на шахтах и каменоломнях его графства, к середине зимы остались лишь восемьсот. Остальных выкупили родственники, оплатив своими средствами содержание восьми сотен разнорабочих на три года вперёд. Именно такой срок отработки обозначил пленникам сразу после их захвата граф Васакса. Сейчас он предложил досрочное освобождение тем, кто примет участие в плаванье троек на юг и подпишет контракт о трёхлетней службе на кораблях.
– Выходит, мы сменим одну тюрьму на другую, – раздалось из глубины строя пленников, когда Сергей объявил им своё предложение.
– Да, – невозмутимо кивнул капитан, – с небольшой разницей, здесь вы едите свою баланду и работаете от зари до зари, тихая и спокойная жизнь без всяких опасностей. Через два с половиной года также спокойно вы отправитесь домой, сохранив здоровье и укрепив силу рук киркой.
– Я же предлагаю поменять это спокойное место на схватки с врагом, с дикарями-людоедами, на опасное плаванье по морю, когда вы можете пойти на дно вместе с кораблём. И не гарантирую, что вы доживёте до окончания контракта через три года. Вы можете захлебнуться добрым элем в портовой таверне, вас могут зарезать в пьяной драке или ограбить, польстившись на тугой кошелёк. Любой из вас, в конце концов, может просто жениться на берегу, тогда вас точно не дождутся на родине, – перевёл дух Сергей, заканчивая выступление, – я предлагаю вам опасную жизнь настоящего воина и заработок, достойный этого риска.
Желающих оказалось так много, что кормщики Ярьки выбирали себе лучших, отдавая предпочтение, естественно, владевшим славянским языком. Этих бойцов, набранных из расчёта два десятка на корабль, вооружали мечами и приступали к тренировкам на кораблях. Горцы, не умевшие плавать, обучались гребле вёслами, работе с парусами, действиям при абордаже. Ожидавшие тюремного заключения пленники, едва подписав контракт и дав клятву верности, с удивлением обнаруживали полное отсутствие контроля своих действий. Из четырёх сотен нанятых бойцов пятеро всё же решились бежать, не подозревая о налаженной сети информаторов. Беглецов без всякой жалости повесили, не за побег, как разъяснили глашатаи, а за нарушение клятвы верности графу. Все годы, проведённые на острове, Сергей и все славяне подчёркнуто соблюдали любые клятвы и обещания, требуя того же от аборигенов.
Большого труда стоило в своё время объяснить Ярославу полезность соблюдения обещаний и клятв, приводя пример английской поговорки о том, что джентльмен хозяин своему слову, сам дал – сам взял обратно. Сергей даже вспомнил прощение греха обмана язычников священниками, поскольку католик имеет право предавать и обманывать «к вящей славе божьей». Потом рассказал, что аналогично мусульмане считают клятвы иноверцам недействительными. На протяжении европейской истории очень мало случаев соблюдения клятв и обещаний, зато сплошь и рядом практика обмана и предательства. Вся средневековая Европа пестрит предательством и обманом, когда нарушались любые клятвы верности, брат убивал брата, сын отца. Всё ради власти и денег, порой из-за мести и ненависти. Однако именно эта привычка нарушать клятвы при удобном случае и создала психологию «белого человека», воспетого Киплингом. Именно англичане создали поговорку «У Англии нет постоянных союзников, есть лишь её постоянные интересы», предавая и продавая всех и каждого. Именно англичане истребили индейцев Северной Америки, не считая их равными белому человеку. Испанцы и португальцы в тех же условиях приравнивали индейскую знать к своим дворянам и ассимилировали покорённые племена, вступая в браки.
Стараниями англоязычных писателей дворянская верность слову испанцев была высмеяна, как признак ограниченности и глупости, непрактичности. В конце двадцатого века соблюдение клятвы уже считалось в Европе признаком дикости и варварства, о чем цивилизованные европейцы не стеснялись говорить вслух. Без зазрения отсутствующей совести политики Европы предавали и отказывались исполнять свои же обещания. Лучшим английским политиком двадцатого века считается Черчилль, дважды предававший свою партию ради карьеры. Пожалуй, ни одна европейская страна не дала столько ярких примеров предательства и нарушения клятв, как Англия. Это на фоне испанских, русских и немецких дворян и офицеров, предпочитавших расстаться с жизнью, но не с честью. Англичане предпочли отстаивать свою честь в суде, создав прецедентную систему права. По ней наиболее богатый спорщик автоматически получал преимущество даже при самом порядочном судье.
В европейских странах с ранних веков действовали «варварские правды», затем определённые уложения, кодексы, затем римское право. По ним нарушителю закона наказание было уже отрегулировано. И потерпевшим оставалось лишь доказать сам факт совершения преступления виновником, после чего решение по делу зависело от продажности судей. Теоретически любой самый малограмотный потерпевший имел возможность наказания преступника. В прецедентном же праве трактовка дела зависит от опыта и грамотности адвокатов, и наиболее богатая сторона, купившая самого опытного юриста, автоматически становится в наиболее выгодном положении. Ибо опытный юрист знает больше прецедентов и различных решений по аналогичным преступлениям. Это развязывает руки богатым и влиятельным, делая невозможным беднякам добиться правды в суде, даже при самом неподкупном судье. Практически англичане узаконили право сильного и богатого, когда страна не имеет ни конституции, ни уголовного кодекса, но упрекает остальные государства в отсутствии демократии. Довольно смешно для монархии, не правда ли?
Даже Ярослав ужаснулся подобной перспективе и безоговорочно принялся требовать соблюдения клятв и обещаний от своих подданных. После второй попытки вторжения с материка он обнародовал свою «Славянскую Правду», изданную тиражом в две тысячи экземпляров. Лосев принимал некоторое участие в подготовке главного закона королевства, добившись вписания туда требований принципов единонаследия и неделимости поместий. В том числе и королевства, где наследником признавался старший сын короля или последующие дети, и лишь при отсутствии детей брат или сестра умершего монарха. На всякий случай закрепили требование выборов короля в случае прерывания династии созванным советом представителей всех сословий. Характерно, что в «Славянской Правде» клятвопреступление считалось преступлением против основ королевства и каралось либо смертной казнью на месте, либо личным судом короля. Под королевскую юрисдикцию подпадали, кроме клятвопреступления, ещё три деяния – восстание против королевской власти, шпионаж и покушение на королевскую семью. Только эти преступления карались смертной казнью либо наказанием, назначенным лично королём. За остальные преступления, как и в Русской Правде, смертной казни не было. Хотя иные наказания, в частности за убийство, вроде выдачи головой, могли стать хуже смертной казни для преступника.
