Василий Орехов - Зона поражения
— Отходим понемногу! — распорядился я и бросился к командному пункту.
За несколько шагов до вакуум‑затвора ментальная сила телекинетика, неспособного контролировать предмет на таком расстоянии, упала наконец почти до нуля, и я сумел всадить пулю в потолок. Стеценко и Донахью в конце коридора плечом к плечу медленно пятились в мою сторону, плотным огнем разнося в клочья бюреров, с пронзительным верещанием выпрыгивавших на оставленную нами позицию.
Я сунул голову в щель вакуум‑затвора:
— Народ, что у вас?
— Пытаемся справиться… — сквозь зубы проговорил Пустельга.
— Все, некогда пытаться, надо уходить! Мы больше не можем их сдерживать! Через тридцать секунд вас здесь похоронят!
— Сейчас, сейчас… — пробормотал Миша, не отрываясь от монитора.
Я уже шагнул через порог, чтобы выволочь хакеров в коридор за шиворот, когда стрельба внезапно донеслась с противоположного направления. Я снова выпрыгнул в коридор. Стоя в проеме перпендикулярного тоннеля, Галлахер палил почти без перерыва. Каждая следующая его очередь была длиннее предыдущей.
А, черт. Похоже, нас взяли в клещи. Я бросился к нему. Прорываться вперед смысла не имеет, нас просто сомнут. Надо попытаться прорваться назад.
Выглянув в простреливаемый Сэмом коридор и поддержав американца огнем, я понял, что прорываться назад тоже бессмысленно.
Твари‑телекинетики перли на нас неудержимо, как волна цунами. При стрельбе можно было не целиться — каждая пуля все равно находила себе жертву. Однако бюреров это не останавливало, они лезли вперед, поскальзываясь на трупах собратьев, они захлестывали коридор, они неудержимо приближались, и единственное, на что хватало наших двух стволов, — это несколько задержать их неумолимое продвижение.
— Назад! — скомандовал я.
Мы отступили шагов на семь, когда орущая, скалящаяся, копошащаяся масса кровожадных карликов выхлестнула из‑за угла. Мы встретили ее дождем свинца, однако внезапно автомат Галлахера захлебнулся и умолк. Затворная рама моего «калаша» после очередного выстрела осталась в крайнем положении, словно вышла из строя пружина, а магазин вдруг выщелкнулся из цевья, и я едва успел его подхватить.
Никаких команд больше не требовалось: мы с Сэмом разом развернулись и бросились к командному пункту.
Стеценко уже был внутри, а Донахью стоял, одной ногой перешагнув через высокий металлический порожек помещения, и продолжал отстреливать напирающих с его конца коридора маленьких тварей.
— Сэм! — крикнул он.
Галлахер уже был возле командного пункта. Донахью исчез внутри, и в этот момент вакуум‑затвор внезапно начал задвигаться.
— Стеценко, подожди! — яростно взревел я.
Сэм бросился в стремительно сужающуюся щель и тоже оказался внутри. Теперь этот трюк надо было проделать мне. Круглая форма дверного проема и высокий порог создавали дополнительные сложности: нужно было ухитриться скользнуть между стеной и наползающим вакуум‑затвором так, чтобы ничего не задеть, потому что если я зацеплюсь чем‑нибудь и замешкаюсь хоть на секунду, меня разрежет пополам тяжелым люком.
Я боком скользнул в щель, ставшую уже совсем смехотворной. Впрочем, у меня был шанс, у меня был отличный шанс проскользнуть внутрь прежде, чем массивная круглая дверь встанет на место. Однако в последний момент я ощутил, что едва могу двигаться вперед, словно пространство вокруг меня сгустилось до консистенции жвачки. Бюреры остановили меня при помощи ментального поля.
Яростно рванувшись, я отыграл еще пару сантиметров, но это было даже не смешно. В последние предсмертные мгновения сознание внезапно заработало с неимоверной скоростью, вакуум‑затвор словно замедлился и теперь наползал на меня со скоростью улитки, а я оторопело смотрел на него, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой, и только медленно, страшно медленно продавливал себя внутрь, в помещение, стремясь уйти от нацеленного на меня ребра огромной металлической монеты, грозящей стереть меня в порошок, и понимал уже, что мне никак не успеть, что вот сейчас время снова рванется вперед и меня с чавканьем размажет о стену, что еще несколько мгновений жизни, которые подарили мне резервы сознания, — и все, наступит Вечная Тьма и кто его знает что еще… вряд ли я попаду в рай. Мне не было жалко своей дурацкой жизни, мне не было страшно умирать — но меня мутило при мысли о том, куда я могу попасть, умерев в Зоне.
— Хемуль! — донесся до меня вопль Стеценко, и я понял, что на самом деле время все еще течет нормально. Просто мы с вакуум‑затвором застряли в пространстве, как мухи в меду.
Нет, прав был Стеценко, заранее начав закрывать шлюзы. Задраенный вакуум‑затвор карликам едва ли удалось бы сдвинуть с места. А вот пока он еще двигался, пока оставалась еще малейшая щель, их сил вполне хватало на то, чтобы замедлить его движение.
Похоже, бюреры никак не могли решить, чего им больше хочется: выволочь меня наружу или открыть люк. Поэтому они продолжали распылять свои силы на два действия одновременно. В коридоре слышались возня, толкотня и возбужденное бормотание десятков маленьких тварей. Однако в конце концов они пришли к выводу, что надо остановиться на чем‑нибудь одном, иначе ничего не выйдет. Удерживавшие меня невидимые упругие сети внезапно распались, и я, потеряв опору, полетел внутрь помещения. Зато щель в дверном проеме немного расширилась. Дрогнув, вакуум‑затвор начал понемногу сдвигаться в сторону. Стали видны блестящие, словно крысиные, глаза карликов, заглядывавших снаружи в комнату. Кто‑то из них сунул в щель руку, словно пытаясь еще и физически отодвинуть нашу массивную дверь.
— Сталкер! — снова крикнул Стеценко. Я привстал с пола и перехватил в воздухе автомат, который он бросил мне с противоположного конца комнаты.
Сунув ствол «калаша» в щель, я поспешно выжал спусковой крючок. Надо было для порядку предварительно сказать что‑нибудь красивое, как в американском боевике, например: «Сожрите это, сволочи!» или «Аста ла виста, бэби!» Но я решил этого не делать, чтобы у бюреров не осталось времени заклинить мое оружие.
Раздался оглушительный визг, перекрывший даже шум выстрелов, во все стороны полетели куски тел, заляпавших все стены коридора, и ваккум‑затвор внезапно со страшным грохотом встал на место, срубив по дороге пальцы незадачливого бюрера, который любил совать руки, куда слепая собака хрен не сунет. Я едва успел выдернуть ствол автомата из щели — скорее всего, его тоже срезало бы к чертям, но тут уже ничего нельзя гарантировать. Он вполне мог заклинить люк.
Я без сил повалился на пол, а Стеценко с Донахью навалились на штурвал механического запорного устройства и начали поспешно вращать его на тот случай, если опять отключат электричество и автоматический замок перестанет работать.
Глава 17 КАЗЕМАТ
Ситуация сложилась патовая. Теперь бюреры добраться до нас не могли, но в нашем распоряжении находилось только это не очень большое помещение.
Миша с Альваро продолжали напряженно работать — судя по всему, взлом охранной системы еще не означал окончательной победы над противником. Они делали то, ради чего пришли сюда, ради чего рисковали своими жизнями. Подумать о том, что все мы обречены на смерть, они успеют чуть позже, когда крайне важная работа будет выполнена.
Камачо отреагировал на произошедшее только одной репликой:
— Компакт‑компьютер остался снаружи.
— Можешь с ним попрощаться, — заверил я.
— Долго эти твари будут там сидеть? — мрачно осведомился Стеценко.
Я пожал плечами. Никто не знает, как долго могут осаждать нас бюреры. Они вполне способны встать табором в коридоре напротив нашего помещения и жить там пару месяцев. И уж тем более в сложившейся ситуации, когда им не терпится добраться до нас не из упрямства, а по приказу Хозяев.
Смешно, подумал я. Ситуация патовая, при этом у каждой стороны имеются свои плюсы, которые, впрочем, не позволяют выиграть партию. Бюреры способны нас пересидеть и, следовательно, умертвить, рано или поздно, тем или иным способом — либо уничтожить при помощи телекинеза, если мы пойдем на прорыв, либо уморить голодом. Однако они не способны помешать нам продолжать разрушительную деятельность в сети Хозяев. Если только…
Я с сомнением посмотрел на системный блок Миши. А как они подключены к системе? Где проложены провода? Что, если Хозяева догадаются просто их перерезать? Что, если сейчас десятки бюреров уже долбят бетон, чтобы добраться до нужного кабеля?..
Я перевел взгляд на согнутую Мишину спину. Нет, если бы ребята потеряли канал, они бы занервничали. Будем надеяться на лучшее.
— Что у нас с ресурсами? — поинтересовался я вполголоса. — Надолго хватит?
