Юрий Никитин - Бригантины поднимают паруса

– Что? Вы знаете шифр?

– Конечно, – ответил я небрежно. – А вам в Моссаде его не сказали?.. Странно, Хайдир выполнял пару раз деликатные задания и для вас… правда, оказывал услуги другому отделу. Вроде бы Нативу, хотя могу и ошибиться, у вас чересчур раздутый штат и много разведок даже для такой исполинской державы…

Его люди расступились, я быстро набрал на кодовом замке все двенадцать цифр. За толстой дверкой щелкнуло, чуть подалась вперед.

Яков жадно потянул на себя, открылась просторная камера защищенного сейфа с кучей папок с бумагами, а всю нижнюю полку занимает чемодан из блестящего металла.

Он торопливо вытащил, но открыть не смог, оглянулся на меня.

– Там совсем прострой шифр, – сказал я успокаивающе. – Всего восемь цифр. Правда, еще и семь букв…

Эсфирь сказала быстро:

– Поторопись, генетик!

Яков вскинул брови, услышав такое новое ругательство, даже дыхание задержал, когда я в быстром темпе, не делая ни одного лишнего движения, потыкал пальцем, и крышка отщелкнулась.

Он приподнял, все увидели сверкающие полусферы, цилиндры и крепежные захваты ядерного устройства.

Эсфирь первой нарушила благоговейное молчание:

– Вроде бы все… Последняя угроза для Израиля фактически исчезла.

– Да эту вряд ли рванули бы в Израиле, – ответил я мирно. – Хотя, конечно…

– Что?

Остальные смотрели то на части бомбы, то на меня, я пояснил:

– Хотя из-за потери тех двух эту могли бы… все-таки Израиль для фундаменталистов омерзительнее далеких Штатов.

Яков и его команда молчали, Эсфирь, похоже, в самом деле старше по званию даже Якова, а она поинтересовалась:

– Что теперь? Повезешь в Россию?.. Помощь нужна или у тебя свои каналы?

– Гм, – сказал я, – я чего-то расчувствовался так… А если подарю тебе лично?

Все замерли, а она даже отшатнулась.

– Что-о?

– Неужели откажешься? – спросил я в изумлении. – Понимаю, это не цветы и шампанское, но представляю, сколько тебе наприносили цветов! А надаренное шампанское у тебя рядами на кухне в шести шкафах, а еще и в кладовке!..

Ее глаза стали совсем круглыми.

– А ты, – проговорила она тихо, словно не веря себе, – уполномочен делать такие щедрые подарки? Мало того что те отдал тоже так щедро, словно пару конфет…

– Ха, – ответил я лихо. – Еще бы!.. Я же знаю, вселенная существует только для меня, такого умного и нарядного. В общем, дарю от своих щедрот. От себя и вселенной. Но о таком подарке лучше помалкивать в интересах широкой общественности. Как о кольце с брюликом, что президент компании дарит секретарше тайком от жены.

Яков бросал на нее умоляющие взгляды, вдруг эта дура откажется, женщины все дуры, но Эсфирь сказала быстро:

– Принимаю. Даже не благодарю… любая благодарность как-то мало, мелко и смешно. Но ты не представляешь, в каком мы все долгу перед тобой!

Я промолчал, не говорить же, что этих ядерных зарядов как бы не существует и возвращать их в Россию будет огромной морокой. При этой гребаной демократии обязательно станет известно, а это международный скандал, зато в Израиле, как в черной дыре, все исчезает бесследно. До сих пор неизвестно, какие у нее ракетно-ядерные силы, какие подлодки, крылатые ракеты и есть ли они вообще, так что и про эти заряды никто никогда не проронит ни слова.

Яков закрыл чемодан и ввел в замок свой код, закрывая локтем даже от команды, а Эсфирь торопливо отдавала распоряжения по мобильнику насчет погрузок зерна в Эр-Рияд, это на случай перехвата связи, но, думаю, на другом конце прекрасно понимают, о чем речь.

Яков приблизился ко мне чуть ли не строевым шагом, отдал честь и сказал взволнованно:

– Не представляю, как вы все проделали вдвоем, но… мы у вас в вечном и неоплатном долгу!

Я отмахнулся:

– Да пустяки. Всего лишь атомная бомба.

Он сказал жарко:

– Эсфирь и вот мой заместитель, Валерий, так не считают. Да и наше правительство, хотя ничего и не знает, но будет благодарно.

К нам подбежал один из дежуривших в коридоре, взмокший, потный, с прилипшими ко лбу светлыми волосами.

– Сообщили, вертолет готов!..

– Исправен? – спросил Яков.

– Почти! Если не слишком набирать высоту и не гнать…

Я вытащил смартфон и поводил по экрану пальцем.

– Повышенная активность пеленгующих служб… Или они у вас называются как-то иначе? Все радары обшаривают небо.

Эсфирь сказала тревожно:

– Нас ищут?

– Ищут, – подтвердил я. – Надеюсь, вы не планировали везти заряды в Израиль на этом вертолете?

Она ответила с заминкой:

– В условленном месте ждет человек с автомобилем.

Я сказал быстро:

– Надо уходить. Чемодан с зарядом грузите в багажник вон того авто, что у подъезда слева. А сами налегке попытайтесь удрать, заметая следы. Погоня уйдет за вами.

– А заряд? – спросила Эсфирь. – К тебе… или к нам?

– Я человек чести, – ответил я гордо, – хоть и гребаный демократ, но в душе рыцарь и феодал!

– Ой…

– К твоему человеку, – пояснил я. – Быстрее, народ, быстрее! Шнель, бекицер, швидше!

Двое по взмаху руки Якова остались заметать следы, а для этого пока не придумано ничего лучше простого пожара, остальные гуськом и привычно пригибаясь побежали к лестнице.

Глава 6

Эсфирь торопливо, пока я не опередил, села за руль, быстро проверила насчет бензина, про остальное доложил сам автомобиль, она торопливо вырулила на дорогу и погнала, быстро наращивая скорость.

– Вон там сверни, – сказал я и указал пальцем, так лучше понимают даже интеллектуально развитые, а с женщинами это вообще обязательное условие. – Через пару километров увидишь параллельную.

Она запротестовала:

– Но туда нет дороги!

– Зато есть направление, – сказал я значительно.

Она кривилась.

– Ах да, Черчилль сказал, что у вас вообще дорог нет, а только направления…

Машина будто сама перетрусила переть через пески, стонала и сопротивлялась, но кое-как перевалилась через придорожную канаву и тяжело пошла, виляя между барханами, в указанном направлении.

– А там на дороге засада? – спросила она тревожно.

– Нет, – ответил я.

– Тогда почему…

– Километров через десять, – сказал я, – блокпост. Обычно он пустовал, но сейчас почему-то там охраны как муравьев…

Она вздохнула.

– Не знаю… Не лучше ли было везти бомбу Якову и его команде?

– Не лучше, – ответил я.

– Но власти еще ничего не знают?

– Здесь власть принадлежит олигархам, – напомнил я. – Мало ли кто ею считается официально, но все рычаги в их руках… А, вон и дорога!

Она сказала с надеждой:

– Светает.

– Чем ночь темней, – сказал я, – тем ярче трансгуманизм, светлое будущее человечества.