Владимир Поселягин - Четвертое измерение

- Пошли! Всем внимание, бандиты могли выставить охранение!

Но к моему удивлению никакого охранения не было. Прокравшись вдоль плетня, мы стали перелезать через него и попали во двор чей-то хаты.

- Ковалев, у тебя кто хорошо стреляет?

- Не знаю товарищ капитан, я своих бойцов мало знаю, но красноармеец Слепцов говорил, что он Ворошиловский стрелок.

- Хорошо, пусть твой стрелок залезет на сеновал, и через дверцу нас прикроет!- благо сеновал был высокий, и дверца выходила на улицу.

Не дожидаясь пока снайпер займет свою позицию, мы двинулись дальше. Сам понимаю, что мой штурм дилетантство, но никто штурмам меня и не учил, так что, как выйдет, так выйдет.

Выглянув из-за угла следующего дома, я увидел полицаев. Плохо было то, что они были рассредоточены, и скоротечного боя не получилось бы.

Внимательно осмотревшись, я спрятался обратно, дав доступ к углу Ковалеву, и пока он рассматривал позиции полицаев, усиленно думал.

'- Так атакой тут не решить, тем более судя по всему полицаев не меньше чем нас. Выход только один это занять позиции для стрельбы и начать бой на уничтожение с непредсказуемым результатом, но есть одно НО. Остальные три отделения не извещены о моем решении, и послать гонца не представляется возможным. Вывод? Только один, атаковать!'.

- Приготовится!- скомандовал я, и вынув из ремня немецкую гранату колотушку отвинтил колпачок.

- Значит так, выбегаем, кидаем гранаты, пережидаем разрывы и разлет осколков и атакуем. Как работать прикладами в рукопашке еще не забыли? Советую вспомнить!

Если с оружием у нас были некоторые проблемы, то вот с гранатами нет, на каждого вооруженного бойца, было по две колотушки, благо один из захваченных грузовиков вез именно их.

- Ну бойцы…- я медленно обвел их глазами и скомандовал,- начали!

Выскочили мы из-за угла целой толпой и если бы полицаи ждали нас, то дело кончилось бы плохо, однако на тыл они не обращали внимание, азартно паля по дому, где скрылся Волков со своими бойцами, что упростило нам работу.

Упав на землю я переждал разрывы и вскочив махнул рукой вперед, и заорал:

- В атаку за Сталина!!! За Родину!!! Вперед!

Бойцы вскочив, с ревом в котором с трудом можно узнать русское УРА, от которого даже меня бросило в дрожь, побежали вперед стреляя на ходу по противнику. По всей деревне резко началась усиленная стрельба, перемешенная с разрывами гранат.

Бойцы добивали последних полицаев не обращая внимание на то, что некоторые из них подняли руки вверх сдаваясь.

Вдруг из-за большого дома, в котором раннее явно был сельсовет, выскочила группа из двух десятков полицаев и рванула в нашу сторону, лишь некоторые из них отстреливались, остальные только бежали, многие бросили оружие, чтобы было легче бежать.

- Занять позиции!- уже орал Ковалев, но бойцов осталось мало. Шестеро красноармейцев лежали там, где их застали пули врага, и только одного из них перевязывали, остальным не повезло.

Подхватив карабин одного из погибших бойцов я лег у колодезного сруба и прицелившись нажал на спуск, мордатый мужик в ермолке споткнулся и покатился по земле, рядом звонко били карабины бойцов. Вдруг из-за того же здания сельсовета выскочила целая толпа красноармейцев на первый взгляд не меньше тридцати и остановившись стала целиться повинуясь командам невысокого командира.

- Укрыться!- тут же крикнул я откатившись за сруб, так как мы тоже были на линии стрельбы.

Раздался залп, и несколько пуль глухо впились в верхний венец, дождавшись второго залпа я осторожно выглянул, стоящих на ногах полицаев не увидел, поэтому осторожно встав помахал приближающимся красноармейцам. Глядя, как подходящие к раненым и убитым полицаям бойцы ведут себя, подумал:

'- Опытные однако! Сразу видно не первый раз в такой ситуации!'.

Подождав, когда было собран все оружие, и велев продолжающим лежать на позициях своим бойцам подниматься, то спокойно спрыгнув встав на ноги пошел к приближающему ко мне командиру, в звании старшего лейтенанта.

- Старший лейтенант Карапузов, командир батальона сто седьмого полка!- представился он, глядя на меня снизу вверх.

Так же бросив руку к фуражке, представился и я.

- Командир танкового батальона капитан Михайлов.

После мы довольно быстро разговорились.

Оказывается полк с остатками штаба дивизии выходили из окружения к своим, как дозор наткнулся на наш лагерь, из которого мы вышли всего пять минут назад. Переговорив со старшиной Егоровым, которого я оставил в лагере старшим они быстро собрали боевую группу и отправили ее нам на помощь, к тому же продолжавший сидеть на дереве Рамиль уже подсчитал примерное количество полицаев.

- Как только ваш капитан слез с дерева, и показал свое удостоверение нашим особистсам, так те перед ним буквально на цыпочках ходят!- продолжил рассказывать Карапузов, наблюдая как его бойцы зачищают деревню.

Ко мне быстрым шагом шел Волков. Подойдя, доложился, что он со своими бойцами взял в плен старшего полицая.

- Хорошо, молодцы, сейчас пойдем его и допросим, он хоть целый?

- Вроде того товарищ капитан.

- Та-ак, его еще допросить можно?

Волков виновато опустил голову. Рассказ Волкова мог бы вызвать у меня улыбку, но мне было не до смеха, поглядев, как из леса цепью выходят бойцы мы пошли к дому, где находился пленный.

Главарю полицаев сломали челюсть, нет не так, когда его пытались скрутить, он смог вырваться, но один из бойцов успел поставить подножку и этот кабан со всего огромного роста треснулся челюстью о порог двери.

Оставив Карапузова разбираться с зачисткой деревни, я прошел к дому с многочисленными следами пуль в стенах. Войдя, я пригнулся о низкую дверь и вошел в большую комнату, пройдя мимо беленой известью печки, я сел на лавку напротив главаря.

- Ну и кто ж ты такой!?- спросил я вслух, никому особенно-то не обращаясь. Взяв со стола книжечку и полистав, стал читать вслух:

- Старший полицай Федор Бондарчук, хм, смешно. Что ж ты гни..а такую фамилию позоришь?

Посмотрев внимательно, на опутанного веревками полицая кивнул на челюсть, по которой текла розовая ниточка слюны.

- Как болезный, не болит?

Поймав свирепый взгляд, я обратился к стоящему рядом Волкову.

- Ты смотри сержант, не уважает он нас, брезгует говорить с советскими командирами.

Посмотрев на полицая немигающим взглядом, представляя что передо мной просто кусок мяса, предельно жестким голосом сказал:

- Ты никто и звать тебя никак. У тебя есть два выбора, умереть легкой смертью, рассказав все что мы спросим, или долгой и тяжелой, если будешь молчать. И не вращай глазами, знаю что со сломанной челюстью можно говорить, да больно, но терпимо.