Витязь 1 - Константин Георгиевич Калбанов
Хотя-а-а. Что касается «Щита» то его изготовлю из сферы первого ранга. Носить на пальце перстень с огромным камнем банально неудобно. Но «Панцирь» однозначно сделаю из сферы, что взял с саблезуба. Восемьсот двадцать единиц может показаться перебором, но я всё равно смогу использовать его в качестве накопителя маны.
Мой сегодняшний трофей пойдёт на изготовление артефакта усиливающего портальные карты. Я об этом подумываю уже давно, и сфера способная увеличить дальность переноса в восемнадцать раз, меня вполне устроит. На секундочку речь идёт о максимальной дальности моих карт до тысячи двухсот вёрст.
Понимаю, что это вроде как расточительство и сферу извлечь уже не получится. Зато я смогу путешествовать без промежуточных переходов, и в моём распоряжении будет серьёзное хранилище маны. Сдавать же эту сферу в казну попросту нет смысла, так как стеснений в средствах я не испытываю.
Именно с этим мыслями я и навестил сначала амулетную, а потом и артефактную мастерские. Что моментально проделало в моём бюджете основательную такую дыру, оставив меня практически с пустыми карманами. Что я там говорил насчёт отсутствия стеснения в средствах? Хорошо хоть Лена снабдила меня тремя склянками зелий роста. Месяц я всяко разно продержусь, а там прыгну к подруге и мы прогуляемся в дикие земли на охоту…
К назначенному часу я подъехал к Троекуровскому околотку. Несмотря на то, что у входа стоял другой городовой, меня он пропустил беспрепятственно. Дежурный так же был не давешний, но тут же поднялся и указав на дверь Беляева сообщил, что тот меня ожидает.
— Разрешите, Алексей Игоревич.
— Проходите, Никита Григорьевич, — разрешил околоточный надзиратель бросив взгляд на часы.
Висевшие на стене ходики показывали без пяти два пополудни. Не сказать, что минута в минуту, но по сегодняшним неторопливым меркам вполне себе точно. И это ему похоже понравилось, так как он уважительно кивнул и указал на стул.
Выходить мне навстречу не стал, как и ручкаться. Нас связывают не приятельские отношения, мы не являемся даже хорошими знакомыми. Имеет место взаимовыгодное общение и не более того. Беляев, по его же словам, является моим должником. Так что я и не подумал цепляться к подобному поведению.
— Вот, — выложил он передо мной листок с нарисованным портретом.
Откровенно говоря, качество исполнения подкачало. Любой подросток из дворянской семьи управится куда лучше. Но даже умений неизвестного художника вполне хватило для того, чтобы передать характерные черты. Не знай я в достаточной мере внешность этого человека, и опознание оказалось бы затруднено. Но у меня с этим не возникло никаких сложностей.
— Ошибки нет? — указал я взглядом на рисунок.
— Исключено, — Беляев отрицательно покачал головой. — По имени он не назывался, но то, что это был именно он, абсолютно точно.
— Заказ на меня ещё в силе?
— Вы хотели знать лишь о том, кто вас заказал, — глядя мне прямо в глаза, покачал головой полицейский.
— А если я скажу, что вы закроете свой долг передо мной?
— Ватаги принявшей заказ больше нет. Кстати, всё хотел спросить, а отчего вы носите «Скорлупу»?
— Так уж вышло, что я ожидал чего-то подобного, хотя и не от него, — я кивком указал на рисунок.
— Узнали его?
— Так и есть.
— Понятно. Тогда примите совет на будущее, не полагайтесь на «Скорлупу» целиком. Если плеснуть особым концентратом зелья на открытый участок кожи или обычным в глаза можно добиться того же эффекта, что и с помощью дротика.
— Я вижу вы хорошо разбираетесь в этих делах.
— Служба такая, — пожал плечами Беляев.
— Благодарю, Алексей Игоревич, — я поднялся, обозначил кивком поклон.
Я не собирался задерживаться здесь надолго, и извозчик ожидал меня рядом с околотком. Так что проблем с тем, чтобы выбраться в более респектабельный район, и уже там найти лихача у меня не было. А потому до Китай-города, и далее до университета я добрался достаточно быстро.
Занятия уже подошли к концу и господа студенты разбрелись по интересам. Кто-то решил оккупировать трактир, другие занялись самоподготовкой в библиотеке и классах, третьи подались на кафедры, для дополнительных консультаций, сдачи хвостов и оказания помощи в научной работе. Были среди нас и те, кто по настоящему увлекался наукой, причём вовсе не обязательно в области изучении природы магии и рун.
Мне с большим трудом удалось пересилить себя, чтобы сходу не врезать по морде Елагину, и не вызвать его на поединок, где и прикончить к Бениной маме. На представленном Беляевым листке был нарисован именно он. Пусть качесство и оставляет желать лучшего, я не мог ошибиться.
Вот только это вовсе не значит, что покушение организовал он. У меня нет никаких оснований верить околоточному надзирателю, который с лёгкостью мог ввести меня в заблуждение или тупо обмануть. Ну или ему подсунули ложную информацию. Слабо мне верилось и в то, что покушаться на меня больше не будут.
Ну вот как это выглядит со стороны? Забрёл студент на незнакомую Троекуровку, нашёл ватагу малолетних бандитов и заплатил им за моё устранение. Те в свою очередь раздобыли блокирующее зелье и пошли на дело. Как вам картина? Вот и у меня как-то не вытанцовывается.
С другой стороны, у Елагина вроде как есть мотив, он явно ревнует ко мне Аничкову. Причём его волнует не столько её благосклонность, сколько его будущее положение. Он ведь видит себя уже боярином и родовичем княжеского рода. Но сомнительно, что у него имеется возможность нанять исполнителей. Хотя и исключать этого нельзя.
Куда больше мне верится в возможности моих троих недавних оппонентов на дуэли. Все трое известны участием в кутежах, во время которых может занести куда угодно, и на Троекуровку, с её преступным элементом, в том числе.
— Здравия, Илья Христофорович, — поздоровался я с находящимся на своём посту придверником.
— И тебе поздорову, сударь, — расплылся он в улыбке.
А чего ему не улыбаться, если я выложил перед ним бумажный пакет с кругом краковской колбасы и косуху* водки. Правда, на лице дедка тут же проявилось непонимание, с чего собственно говоря.
*Косуха — 308 мл.
— Дядька Илья, а не скажете ли откуда прибыл мой несостоявшийся сосед Елагин?
— Девицу не поделили? — предположил он, явно довольный моим обращением.
— Мне с ним делить нечего, зато он отчего-то решил, что я ему соперник, хотя у меня
