Порт-Артур – Иркутск – Тверь: туда и обратно - Александр Борисович Чернов
В наших реалиях он их получил. И до самой смерти стремился сохранять мир. То же, как его наследник с подельниками распорядились этим активом и во что это вылилось для России, Германии и всей Европы, общеизвестно…
Примечания
1 Филипп Фредерик Александр, князь цу Эйленбург и Хертефельд, граф фон Зандельс, родился 12 февраля 1847 года в Кенигсберге (Восточная Пруссия). В браке с А. Зандельс имел 8 детей. Бисексуал.
После 6 лет военной службы он изучал юриспруденцию, но в итоге стал карьерным дипломатом, влиятельным сановником и личным другом кайзера Вильгельма II. С 1893-го по 1902 год занимал пост посла Германской империи в Вене, один из важнейших в служебной иерархии МИДа. Когда в конце 1902 года разразился скандал вокруг гомосексуализма Ф. Круппа, в поле зрения следствия попал один из братьев Ф. Эйленбурга. Под подозрением был и он сам, но ценой увольнения с госслужбы ему удалось избежать изобличения.
Всю первую половину царствования Вильгельма II Эйленбург был его советчиком, конкурируя по влиянию на курс германской внешней политики с Фридрихом фон Гольштейном. Их сближала лишь русофобия. При этом корни ее были различны: Гольштейн искал равноправного сотрудничества с Англией, а Эйленбург тяготел к Австро-Венгрии. В итоге равно страдали истинные государственные интересы Германии. Кстати, Бернгард фон Бюлов был назначен канцлером по протекции Ф. Эйленбурга.
Гром над головой фаворита грянул, когда не без его «дружеского» участия кайзер уволил из МИДа Фрица Гольштейна. Мстительный барон, заручившись поддержкой группы влиятельных противников Эйленбурга в придворной камарилье, в число которых входил кронпринц, подбросил компромат на князя газетчику М. Гардену, раскрутившему в своем журнале так называемый «Либенбергский гомосексуальный скандал».
В имении Эйленбурга в Либенберге регулярно собирался кружок друзей хозяина, кроме светского досуга практиковавший и гомосексуальные утехи, что являлось в Германской империи, с одной стороны, уголовно-наказуемым деянием, с другой – традиционным и давним казарменным пороком части офицерства прусской гвардии.
В нашей истории публичный скандал в окружении кайзера, бросавший тень на репутацию некоторых родственников Вильгельма, да и на его собственную, разразился в 1907 году. Итогом его стал разрыв отношений императора с Эйленбургом. Рисковать короной во имя дружбы Вильгельм не осмелился.
2 «Возлюбивший войну», роман Джона Херси. Книга, вполне достойная стоять в одном ряду с лучшей западной военной классикой Э. М. Ремарка, А. де Сент-Экзюпери, Э. Хемингуэя, Д. Нол-ля или И. Шоу.
3 Дорогой друг (нем.).
4Ушедшее время не вернешь (фр.).
5 Мой адмирал (фр.) – обращение штаб- и обер-офицеров к адмиралам на французском флоте. Часто использовалось и в наших кают-компаниях, особенно после тулонского визита 1892 года русской эскадры, как элемент морского офицерского сленга.
6 26 июня 1904 года полуподводный миноносец «Уж» (бывшая ПЛ «Губэ-2», тайно купленная во Франции и доставленная в Порт-Артур на борту ЭБр «Цесаревич») с экипажем в составе лейтенанта Б. Т. Дудорова и мичмана С. Н. Власьева, оснащенный ДВС от моторного катера с крейсера «Баян» (вместо испорченного родного электромотора), ранним утром у бухты Тахэ атаковал минами Шварцкопфа два японских миноносца. Обе торпеды в цель не попали. Противник эту историческую для РИФ атаку даже не заметил.
7 Князь Владимир Петрович Мещерский, родился 14 января 1839 года. Он был весьма родовит, находясь в родстве с блестящими аристократическими фамилиями России: Карамзиными, Вяземскими, Голицыными, Чернышевыми, Клейнмихелями. Знаменитый «историограф России» Н. М. Карамзин – его родной дед. По-видимому, от него Владимир Петрович и унаследовал интерес к изучению истории, познанию «многообразных общественных явлений и движений», а также тягу к анализу информации и вынесению собственных суждений по важнейшим общественно-политическим вопросам, блестящий талант публициста и «легкое, звонкое» перо. В семье Мещерских царил культ Карамзина, «карамзинской любви к царю». Сам Владимир Петрович не уставал подчеркивать, что, являясь внуком Карамзина, он «пребывает в полной уверенности, что харизма великого деда обрела пристанище именно в нем».
История «необычайного влияния князя М. на высочайшие помыслы» началась с его юношеской дружбы с цесаревичем Николаем Александровичем, безвременно почившим старшим братом будущего императора Александра III. После его внезапной кончины 26-летний князь Мещерский поспешил завязать тесные дружеские отношения с новым наследником престола.
Это ему удалось тем легче, что едва перешагнувший порог взрослой жизни Александр Александрович первые недели после крутого поворота в своей судьбе пребывал в известной растерянности: он, вполне самокритично оценивая собственные способности и образование, чувствовал неготовность к легшим отныне на его плечи обязанностям и испытывал гнетущий страх перед будущим.
«Ах, Владимир Петрович, – жаловался он своему старшему товарищу, – я одно только знаю, что я ничего не знаю и ничего не понимаю… Прожил я себе до двадцати лет спокойным и беззаботным, и вдруг сваливается на плечи такая ноша… Придется командовать, учиться надо, читать надо, людей видеть надо, а где же на все это время?»
Мещерский охотно вызвался помочь наследнику в его трудах и заботах. Весь 1865/1866 учебный год к занятиям с профессорами Ф. Г. Тёрнером (политэкономия), К. П. Победоносцевым (государственное право), С. М. Соловьевым (русская история) цесаревич готовился под руководством князя и знакомился с их лекциями по его (!) конспектам. Так чиновник по особым поручениям МВД стал де-факто репетитором при будущем самодержце Российской империи.
Годом позже предприимчивый князь, как сам он пишет в своих воспоминаниях, «…предложил цесаревичу устраивать в его честь маленькие беседы за чашкою чая с такими людьми, которые были ему симпатичны и между которыми живая беседа о вопросах русской жизни могла быть для него занимательна. Цесаревич с удовольствием принял предложение и аккуратно удостаивал эти скромные собрания своим присутствием… Собеседниками бывали: К. П. Победоносцев, князь С. Н. Урусов, князь Д. А. Оболенский, князь В. А. Черкасский, граф А. К. Толстой, Н. А. Качалов, Г. П. Галаган, М. Н. Катков и И. С. Аксаков, когда они бывали в Петербурге…» Продолжаясь в течение нескольких сезонов, эти собрания особенно часты, многолюдны и оживленны были в 1869–1870 годах. Тематика бесед была разнообразна: обсуждались идеологические и политические вопросы, положение в тех или иных регионах страны, тенденции мировой политики или новинки литературы, обратившие на себя внимание общества.
Из этого уже можно сделать вывод: обладай Мещерский жаждой явной, демонстративной власти а-ля Витте или Плеве, дорога к креслу за троном, месту фаворита или первого министра была бы для него открыта. Но князя вполне устраивала роль друга и советчика, роль человека, который мог наслаждаться властью тайно, не неся при этом какой-либо реальной ответственности. И если вспомнить о некоем его аналоге в лице принца Филиппа фон Эйленбурга при персоне кайзера Вильгельма II, создается впечатление, что такой стиль «любви с властью» и «игр во власть» нередко присущ натурам гомосексуального толка.
При этом
