Граф Суворов. Том 7 - Иван Шаман
— …клянусь! — совсем другим голосом закончил старик.
— Я принимаю твою клятву. — ответил я, с удовольствием глядя на ошарашенного князя и его старых товарищей, с удивлением смотрящих на обновленного мужчину, разом будто скинувшего десяток лет. Добролюбов, выждав пока я уберу руку и отступлю, уверенно поднялся, но тут же сел на скамью, и когда я сделал вид что отвернулся, с удивлением начал щупать себя руками.
— Ну как? — с интересом спросил у него шепотом Вяземский.
— Не болит… — в ответ прошептал Михаил Георгиевич. — Ничего не болит, братцы… даже радикулит прошел.
— Ваше величество, могу я. — проговорил Мирослав, преклонив колено. — Может это не лучшее место или время, я понимаю. Но считаю своим долгом…
— Как вам будет угодно, князь. — кивнул я с улыбкой, поняв задумку Суворова. Ну да, не место. Для схожести с патрицием мне не хватало лаврового венка, но его можно соорудить из березового веника, что валялся в углу. Поочередно я принял клятву верности от всех присутствующих, на стариков сил ушло больше, на молодёжь пожелавшую дать клятву верности — чуть меньше. Особняком стоял Константин.
— Ваше императорское величество. — склонился Багратион младший, улыбнувшись, когда на нем скрестились недоверчивые взгляды.
— Распрямись, Константин. Друзья, спешу развеять ваше недоверие. Константин принес мне клятву верности еще в начале лета, в Грузии. — успокоил я остальных.
— Подсуетился… — услышал я приглушенное бурчание Добролюбова, но тот уже замолчал, глядя на меня посвежевшим взглядом.
— Зато теперь мы все с уверенностью можем сказать, что борьба за правое дело обладает просто целительными свойствами. — улыбнулся Багратион старший, так же принесший клятву. — Итак, господа. Мы авансом получили куда больше, чем могли рассчитывать. Думаю, никто не станет спорить, что наша жизнь, куда важнее денег?
— Безусловно. — кивнул Мирослав.
— Но и отказываться от денег никому не нужно. — поспешил я успокоить новых верноподданных. — В первую очередь нам придется заботиться не о завтрашнем, а о послезавтрашнем дне. Что будет даже не через год, а в течении следующих десяти лет. Если мы не выгоним орден Асклепия из нашей родины, она останется под угрозой.
— Позвольте мне, ваше величество. — сказал Багратион-старший, подавшись вперед. — Мы все знаем о злодеяниях что творили под лозунгами о добре и просвещении Меньшиковы, так что никто не станет возражать об их виновности. Но правильно показать это обществу, так чтобы они сделали нужные нам выводы… нам понадобится поддержка многих из сторонников Петра и Екатерины.
— Сейчас нам нечем на них давить. — поморщилась Мальвина.
— Вы не правы, государыня. — покачал головой Леонид, и от этих простых слов Мария словно расцвела. Да уж, что жажда власти с людьми делает? Похоже у них это наследственное. — У вас в руках не только компромат, но и список тех, для кого он окажется особенно чувствительным. Даже если они получат амнистию… пара нужных роликов, несколько статей в газетах, упоминание в новостях — и они не только станут изгоями в высшем обществе, но и получат бунт в своих губерниях.
— Предлагаете шантаж? — спокойно поинтересовался я.
— Иногда угроза применения силы куда действенней чем само ее применение. — прокомментировал Мирослав. — А высшее общество держится на ложном ощущении равенства и безопасности. Никто из тех, кто в него вернулся или собирается вернуться, не хочет стать изгоем.
— Раньше переставали общаться и за меньшее. — кивнул глава тайной канцелярии. — Если вы разрешите, я донесу наше виденье до этих лиц. А также до всех, кто может повлиять на медиа и при этом был замечен в сотрудничестве с орденом и его бесчеловечных экспериментах.
— Хорошо. Но действуйте с осторожностью. Позже нам самим придется сотрудничать с некоторыми из них. — ответил я. — Пусть исследования и в самом деле чудовищные, но мы просто обязаны будем использовать их результаты и проводивших их врачей для создания собственной медицинской промышленности.
— Сейчас эта ниша совершенно пуста. — заметил Мирослав.
— Я бы сказал, что она полностью занята орденом. — возразил Багратион-старший. — Но вы правы, как только с фанатиками будет покончено, понадобятся сотни врачей, преподавателей, а уж сколько лекарств и аптек… гигантские деньги, сравнимые разве что с открытием десятков алмазных приисков. Но есть сложности…
— Технологии, производство и контроль… верно. — нахмурившись кивнул я. — И самое страшное — именно технологическое отставание.
— В таком случае, позвольте мне внести небольшое участие в будущее предприятие. — улыбнувшись шагнул ко мне Константин. — Ваше величество, при штурме крепости-больницы в Тифлисе я взял на себя смелость скопировать всю информацию и продублировать всё доступное оборудование. Большую часть скоропортящихся лекарств производили на месте из химикатов, и сейчас у нас есть формулы. Не хватает только верных специалистов, которые сумеют проверить их подлинность и работоспособность.
— Говорят, что любая случайность — лишь следствие чьей-то тщательной подготовки. — усмехнувшись проговорил Багратион-старший. — Молодец, сын, даже я не знал об этой операции. Очень рискованно, но в текущих реалиях — верно.
— У меня был отличный учитель. — пожал плечами Константин.
— В таком случае нам все еще понадобится производство, преподаватели, лаборатории… Петр предоставил мне список тех кто был бы заинтересован в освоении этой отрасли, но не думаю что отдавать его подручным такие финансовые потоки будет верно. — сказал я, оглядывая присутствующих. — Господа, это великая возможность, но и великая ответственность. И отвечать за провал или успех будете не вы, а ваши дети и внуки. Надеюсь, вы это понимаете.
— Да уж, свершение которого не было очень давно. — кивнул Мирослав. — Мы все подготовим, государь. Все предприятия, которые будут созданы или войдут в концерн войдут в ваш род на пятьдесят один процент.
— Хорошо. После восхождения на царство я передам их на бюджет империи. Не дело, когда жизненно важные предприятия, как военные, так медицинские и образовательные находятся в частных руках. — согласился я, обозначая приоритеты. — Думаю потенциальные выгоды от такого действия заставят многих встать на нашу сторону. Ну и шантаж… само собой.
— Не извольте беспокоиться, ваше величество,
