Краш-синдром - Сергей Иванович Недоруб

Взяв руку потрясенной Малены, я вложил флешку ей в ладонь, сжал ее пальцы.

– Это тебе, – сказал я. – Ты заслуживаешь такой вещи. Думаю, ты не слишком сентиментальна, так что можешь продать ее в игровом магазине за двадцать очков талантов.

– Зачем? – спросила она. – Что ты хочешь взамен?

– Это верно, я хочу кое-что взамен, Малена. Твою вуаль.

– Что?

– Мне нужна заглушка к сканированию из Версианы. Предмет, который ты носишь с собой и который не позволяет игре считывать тебя. То, благодаря чему ты не видна в игре. Ты ведь это имела в виду, когда сказала, что я не смогу тебя найти.

Малена внимательно посмотрела на меня, убедилась, что я не шучу. Сунула руки за воротник, вытащила кулон в форме синей жемчужины. Расстегнула цепочку, молча отдала кулон мне.

– Ты не просто хакер, – признал я, принимая предмет. – Ты изобретатель. Подобная защита от сканирования – это уже не вопрос софта, это аппаратная глушилка.

– Что-то еще потребуешь? – нервно уточнила Малена.

Я немного подумал и покачал головой.

– Я тебе не верю!

– Думаю, ты никому не веришь. Один умный человек дал мне совет – не мешать играть другим игрокам. Я собираюсь ему последовать, в разумной мере. И делюсь этим советом с тобой.

Я спрятал кулон в карман, повернулся и пошел обратно в метро, не оборачиваясь. Сунул в ухо наушник, вытащил присоединенный к ним телефон – обычный смарт, купленный в прошлом году и валявшийся доселе в ящике стола. Нажал дозвон.

– Камилла, сработало? – спросил я.

– Да, – ответила стюардесса. – Ты теперь не виден в Версиане. Твой НПС пропал.

– Значит, кулон настоящий.

– Похоже на то.

Я усмехнулся, продолжая любоваться рекой, ставшей мне особо милой, как и все настоящее.

– Когда ты вернешься? – спросила Камилла.

– Скоро, – пообещал я. – А ты?

– Не знаю. Я получила полмиллиона вызовов за ночь.

– Ты теперь популярна. Игроки будут с тобой консультироваться по любым мелочам. Решай сама, в какую сторону их направить.

– Я не раздаю квестов, Арбестер.

– Это и не нужно. – Я остановился у окна небольшой пекарни, чтобы купить два пончика. – Они сами разберутся, что им делать в игре. Главное, не дай им потерять себя. И сама не потеряйся.

– Кстати, насчет этого, – произнесла Камилла. – Я проанализировала время, проведенное с тобой, и решила, что приостанавливаю свое обучение.

– Уверена в этом? – Я расплатился за пончики и аккуратно свернул бумажный пакет. – Развитие никогда не помешает.

– Если только не рецессивное. Действия игроков за время, пока мое место занимал Тимур, не показались мне заслуживающими внимания.

– Понимаю, ты же не психиатр. – Я направился к входу в метро. – Это значит, что ты пока останешься такой, какая сейчас? Больше не станешь менять свою личность?

– Я хочу проанализировать ту, которую уже обрела.

– Желаю удачи, Камилла, – сказал я, толкая стеклянные двери.

– Спасибо. И тебе.

Обратную дорогу до дома я провел в тихом молчании, без лишних мыслей, просто любуясь миром вокруг. Даже если это мир спешащих на работу москвичей.

Выйдя в Черемушках, я вернулся к своему подъезду, на ходу доставая ключи. Открыл дверь, зашел внутрь, заглянул в комнату.

Шанталь не спала. Она сидела перед компьютером, просматривая в зомбинете открытые страницы. Девушка уже была одета – в мою футболку и желтые шорты, как полагается. Завидев меня, она выключила компьютер. Мне хотелось, чтобы она не поднималась со стула как можно дольше, позволяла мне любоваться ею со спины до скончания времен. И все же я не стал оттягивать неизбежное.

– Читаешь про игру? – спросил я, подавая ей пончики.

– Ага – Девушка встала с кресла, потянулась. – Теперь я могу про нее только читать.

– Как ты сегодня себя чувствуешь?

– Нормально, – улыбнулась она. – Я два дня взаперти сижу. Пора уже лететь домой, как раз погода летная.

– Тебе может быть холодно в такой одежде.

– Ничего. Я люблю дождь.

Я снял куртку, вытащил кулон из кармана. Подошел к девушке и надел его ей на шею.

– Что это? – спросила Шанталь с улыбкой.

– Глушилка Версианы.

Шанталь коснулась кулона, посмотрела на меня в удивлении. Я кивнул и сказал:

– Теперь ты не будешь видна изнутри игры, когда находишься в Москве.

– Что, серьезно? – Девушка осмотрела кулон со всех сторон. – Я не буду видна? Никому?

– Никому, – подтвердил я. – Ни тебя, ни твоего бота никогда не смогут использовать в гнусных целях. Тебе незачем заходить в игру, чтобы постоять за себя. Твои секреты останутся секретами.

Шанталь долго рассматривала синий камень, затем вымолвила:

– Спасибо. Где ты его раздобыл?

– Главное, что раздобыл, – сказал я. – Ты можешь идти домой и ничего не бояться.

Лучисто засмеявшись, Шанталь обняла меня, поцеловала в щеку.

– Спасибо, – повторила она. – Не представляешь, каково мне было жить, зная, что, пока я здесь, меня видно оттуда.

Она отстранилась прежде, чем я успел ее обнять. Поняла мои намерения и тут же залилась краской.

– Пойду я, – пробормотала она. – Денис, спасибо за все.

– Все в порядке, – сказал я ей. – Спасибо и тебе. Ты скрасила мое одиночество.

Чуть поежившись от смущения, девушка сунула босые ноги в шлепанцы. Похожа, она в самом деле любила дождь. Или, подобно мне, хотела застать его снаружи игры.

– Ты тоже не будешь меня видеть? – спросила она.

– Я смогу увидеть все, но я не буду следить за тобой.

– Точно? – спросила она шутливо.

– Если только ты мне не позволишь.

– Ясно. – Шанталь взяла пакет со своими вещами, вложила туда пончики. Вздохнула, убрала волосы, ожидая, что я еще чего-то скажу или сделаю.

Я не стал ничего делать. Не было смысла спрашивать у нее, может ли у нас что-нибудь сложиться. Все, что могло получиться в эти два дня, пока она жила со мной, уже получилось. Не стоило думать, что́ именно я мог сделать иначе.

– До свидания, Денис, – сказала она, открывая дверь.

– До свидания, Шанталь.

Она немного помедлила, но все же прикрыла дверь за собой, не говоря ни слова.

Я прошел на кухню, скидывая на ходу обувь. Налил себе воды, долго пил, стараясь ни о чем не думать. Все, что я сделал хорошего в Версиане, – осталось в Версиане. А все, что я сделал за ее пределами, – только что ушло, забрав с собой мои шлепанцы. Наверное, по итогам этой недели я должен чувствовать удовлетворение. Я же не чувствовал ничего.

Побрел в комнату, стараясь не глядеть по сторонам, чтобы не усиливать