Последний довод королей (СИ) - Сухов Лео

- А кто вам мешает его восстановить? – удивился Борборыч.

- Ваш гарнизон! – ответил Казяк. – Если вы оставите там хотя бы десять человек, то даже если мы не убьём их, а возьмём в плен, вам сразу станет об этом известно в рамках глобального сообщения от системы. А если пойдём напрямую, то вы нас обнаружите – уверен, вы сумеете найти узкие места, которые нашим армиям не миновать. Да и, судя по тому, что я слышал от выживших – запросто нам Птичью Скалу не взять… Что так, что эдак, мы не сможем нарушить перемирие незаметно…

Умеет ведь гад уговаривать! Вот умеет же! Вроде и ничего не пообещал, и никаких гарантий не давал, но так выгодно расписывает… И нам и вправду позарез нужно перемирие с ними – как воздух. Если бы не требовалось, я бы даже и не пошёл разговаривать…

- К тому же, если перемирие решат нарушить…– Казяк понизил голос почти до шёпота. – …вас смогу предупредить я. Ведь я вас видел. И вот это я как раз вам обещаю!

- Договорились, – кивнул я. – Так какие условия?

- Два месяца мы обещаем не нападать друг на друга, – радостно озвучил своё предложение Казяк. – Наши люди не нападают на вас и не ходят в эту самую Железную долину. Остальное гарантировать я не могу, всякие диверсии и шпионаж – это как бы…

- Понятно, этого мы требовать не будем… – кивнул я. – Продление?

- Думаю, что вопрос продления можно будет обсудить через пару месяцев. Ну и, возможно, к тому времени мы как-нибудь уговорим Совет одобрить перемирие до конца войны – или просто признать ошибку и заключить мир… Хотя после системных штрафов последний вариант, скорее всего, приведёт к экономическому коллапсу на Острове.

Расстались мы вполне довольные друг другом. Казяк уплыл на Остров, увозя желанное перемирие – пусть и неофициальное. Мы проводили взглядом уходящие плоты и отправились в обратный путь, довольные и временным перемирием, и полученной информацией. Ну и все были немножко недовольны штрафом от системы, посчитавшей нашу встречу нарушением правил войны.

Мы расслабились, и это чуть не обернулось катастрофой…

Игроки из засады атакуют Игроков. Какой накал страстей, какие подлости повсюду!

Стрелы, вылетевшие из леса, довольно близко подступавшего в конце пляжа к берегу, разом вывели из боя Плутона, Кадета и Вислого. А шесть десятков человек, кинувшиеся к нам, стали поводом серьёзно задуматься, во что мы теперь вляпались. Я уже готов был подумать на очередное предательство со стороны Острова, но всё оказалось гораздо банальнее.

- К расщелине! – приказал я. – Хватайте раненых и бегите!

- Бегом, бегом! – поддержал меня Борборыч.

До расщелины было метров тридцать, а до преследователей пятьдесят. Однако у нас были раненые, которые пока ещё не могли ходить – по причине наличия лишних деталей в организме, непредусмотренных природой.

Мне пришлось ускориться, потому что наперерез нам выскочил ещё один отряд. Сидевшие в засаде неприятели разгадали наш манёвр – и решили отсечь путь отступления. Зато самые быстрые бойцы, у которых был реальный шанс нас перехватить, вынуждены были затормозить, чтобы не попасть под мои удары.

В расщелину мы успели в последний момент!.. И вот на этом наши успехи формально заканчивались. Преследователей было много, и я чётко слышал, как очень знакомый голос надрывается, требуя зажать нас в этом ущелье и не дать уйти.

- Уходите! – приказал я Борборычу.

- А ты? – спросил он. – Сумеешь?

- Попробую их задержать и просто переродиться!

- Будем бить Остров? – Борборыч положил мне руку на плечо, потому что я не мог даже обернуться, отмахиваясь от преследователей и пятясь.

- Это не Остров, это бойцы Обители! – возразил я. – Пока отходите в Птичью Скалу, оставив в Борисовске десяток человек. Всё! Бегите!

- Ты уверен?! – спросил Борборыч.

- Борборыч, у меня шансов вырваться больше! – ответил я, делая выпад шипом и отгоняя очередного преследователя. – А если не вернусь – ищите Игоря из Обители! Опыт забери!!!

- Скидывай!

Набрано опыта – 0/96552 очков опыта!

Рука Борборыча отпустила моё плечо, и за спиной послышались возня и топот. А я сосредоточился на отбивании ударов и попытках достать преследователей. Врагов было много – человек пятьдесят. Все они в проход не поместились, но действовали вполне разумно. Выставив три ряда по четыре человека, постоянно кололи меня копьями на манер фаланги. И пусть медь против стали не лучший вариант, но били-то они в уязвимые места – и мне приходилось отступать шаг за шагом. И даже овцебык, появившись, сообщил, что надо сваливать, а не воевать. А проход за спиной медленно, но неуклонно расширялся…

Некоторых нападающих я всё-таки молотом зацепил, но никого до смерти – похоже, обителевцы быстро учились у нас. Раненых оттаскивали за спины, а их место занимали всё новые неприятели. К сожалению, на наш захват отправили прокачанных бойцов с достаточно большим запасом очков жизни – и я просто никого не мог добить с первого удара. Враги периодически кидали в меня большую сеть с грузилами и длинными хвостами верёвок, пытаясь спеленать, но я каждый раз успевал уклониться. А продержался я чуть меньше двух часов… Я всё-таки молодец!

Откуда я узнал? Да всё просто! Нагромождение скал как раз надо было огибать около двух часов. Мимо себя я никого не пропустил, и когда меня приложили по затылку в первый раз – это значило, что теперь враги со всех сторон. Я обернулся, увидел торжествующий взгляд Игоря-Пустомели, махнул молотом… Но под удар подставился какой-то прыткий боец, успевший прикрыть командира.

А потом удары посыпались уже со всех сторон, сверху накинули сеть, молот втроём вырвали из рук – и им же двинули меня по голове. Я очень надеялся сдохнуть, но сознание уплывало, а системного сообщения всё не появлялось и не появлялось…

Глава 24. Обездвиженный лев

День двести семьдесят четвёртый!

Вы продержались 273 дня!

Очнулся я или нет? Это был самый насущный вопрос, когда я пришёл в себя. Перед глазами всё плыло, голова болела от каждого сотрясения – а таких сотрясений у меня было много! – да и видимость была сильно ограничена. Прошло несколько секунд, прежде чем я понял, что видимость ограничена, потому что один глаз заплыл, а перед единственным открытым глазом проплывала земля и стебли растений. Отсюда и происходили сотрясения, которые ощущала голова – меня за ноги тащили волоком по земле.

И самое неприятное, что я обнаружил: я был крепко-накрепко связан, причём так, что ни ногой, ни рукой не пошевелишь – даже позу не поменять толком. Совсем как порноактриса в БДСМ-фильме – так что если где кинут, я и на мизинчиках уползти не смогу. Мне даже кляп сделали такой, что челюсти были надёжно зафиксированы в положении «широко открыты», а язык был придавлен – и никак не хотел из-под кляпа вылезать. Зачем мне язык? Да затем, что его можно откусить и захлебнуться кровью, а ещё можно проглотить и подавиться! Ну чисто теоретически… Практически мне попробовать пока не давали. Но я надеялся, что ещё дадут.

Чем больше я аккуратно исследовал своё положение, тем больше понимал, что тащат меня не ради удержания в плену или проведения задушевных разговоров – меня поймали с какой-то весьма паскудной целью, ради которой и обездвижили полностью. И умереть мне теперь надо было срочно – и очень быстро. Несмотря на все посмертные кары, что обещала мне система…

Доспех с меня сняли и оружие забрали. Да мне вообще оставили только трусы! Когда под моим телом ощутимо прокатился камень – я не успел подготовиться и сильно приложился головой. Боль, как взрыв в черепной коробке, выдавила слезу и вызвала непроизвольный стон.

- Очнулся! – прокомментировал кто-то в районе моих ног.

- Да и хрен с ним! – отозвался другой голос. – Пускай страдает…

Такое отношение к ценному пленному вызвало во мне прилив негодования и обиды. Я всё-таки не рядовой боец – можно было ограничиться и «пускай страдает», а не посылать меня на хрен. Извернув голову, я уставился единственным рабочим глазом на переговаривающихся. Оказывается, это были обычные носильщики, тянувшие мою бренную тушку по земле. И рожу каждого я разглядел и запомнил… Филя ведь только кажется простодушным и добрым! Я всегда честно признавался, что дарю каждому незнакомому человеку определённый запас доверия. Однако стоит этому человеку доверие не оправдать – и он навсегда его теряет, становясь моим заклятым врагом.