Родная кровь - Джевага Сергей
Демон бежал сквозь ряды имперских войск, словно заяц в стеблях сухой травы. Таранил грудью людей и лошадей, повозки и палатки перепрыгивал. Солдаты в панике разбегались, завывали от ужаса. Те, что посмелее, пытались бить копьями, мечами. Но оружие ломалось о костяную броню, клинки гнулись и высекали искры. Самих воинов сметало, словно бумажные фигурки. В серой мгле под ногами демона появились кровавые полосы,
Я воспринимал окружающий мир как смазанные картинки. Миг — вижу испуганное лицо воина. Глаза выпучены, блестят из-под надвинутого на лоб шлема, рот искривлен в крике. Парень пытается отпрыгнуть с пути моего скакуна, поднимает длинное копье. Следующее мгновение — и картинка смещается. В воздухе свистят щепки от разбитого копья, разлетаются капли крови, ошметки мозга, острые белые осколки черепа. Измятый шлем катится по земле, подпрыгивает, а измочаленное тело остается далеко позади. Еще миг — большая деревянная повозка. Сверху сидят арбалетчики, старательно целятся. Но не успевают нажать на спусковые скобы, мы слишком близко…
Пару раз воздух нагревался, в демона били яростные лучи солнечного света. Но зверь их чуял заранее, вовремя уклонялся. Служители пытались достать меня, лупили заклятиями и святыми словами вдогонку. Но тут работала моя защита. Щиты наливались синеватым светом, уверенно отражали вражескую магию. Кто-то из лучников и арбалетчиков успевал выстрелить, но стрелы сгорали на лету, осыпались серым пеплом.
Я чувствовал усиливающийся жар под собой, острые удары в ноги, болезненные тычки в грудь и плечи. Лица солдат, блеск металла и дым кострищ слились в безумную круговерть. Сознание начало потихоньку меркнуть. Сила, что еще совсем недавно переполняла меня, исчезла. Я ощутил пронизывающий холод, боль в избитом теле. Заклятия стали угасать, без посоха их поддерживать трудно. Из последних сил я вложил меч в ножны, распростерся на крупе коня-демона. Зверь сообразил, что наездник сдает, и помчался, словно штормовой шквал.
Внезапно грохот стих, крики остались далеко позади. Я оглянулся, вздохнул с облегчением. Мы преодолели полосу скифрских войск. Наш путь отмечала широкая просека, вымощенная обломками и неподвижными телами, залитая кровью. А впереди неприступной стеной возвышался лес.
— Надо же, — прошептал я с удивлением, — прорвались…
В небе загрохотало и сверкнуло. Демон резко свернул влево, едва не сбросив меня. В глазах полыхнуло, я на несколько секунд ослеп. Но зрение сразу вернулось, я обернулся и невольно присвистнул. Там, где мы только что мчались, зияла огромная воронка, наполненная обугленной землей. Края ее подрагивали, оплывали. Снег на несколько десятков шагов растаял, от черной земли поднимались струйки пара и дыма.
Опять сверкнуло. На этот раз я увидел, как облака пришли в движение, закрутились в смерч. Из центра ударил ослепительный солнечный луч. Демон вновь вильнул. Взрыв прогремел совсем близко, оглушил меня. В ушах стоял противный комариный писк. По рукаву стекали оранжевые капли жидкого огня, брызгали веселыми искрами. Хорошо, что надел свою куртку. Иначе прожгло бы до кости. Я осторожно стряхнул брызги, крепче вцепился в шею скакуна. Служители Алара взялись за дело всерьез, били Высшей Магией. Лишь скорость и выносливость демона могли мне помочь.
Лучи лупили из облаков с постоянством и упорством человека, гоняющегося с башмаком за надоедливой мухой. Осталось чуть-чуть, кусачая гадина сидит на стене. Удар! Но муха, противно жужжа, улетает. Вновь садится на стену невдалеке, издевательски чистит крылышки. Снова замах и удар! И вновь муха избегает хлопка твердой подошвы… Но долго так продолжаться не может. Рано или поздно разозленному хозяину дома повезет.
Лишь каким-то чудом демону-коню удавалось избежать прямого попадания. Он вилял по полю, прыгал, делал невозможные для обычной лошади кульбиты. Поле стало напоминать поверхность хорошего сыра — все в дырках. Меня то и дело осыпало раскаленными камешками, горячим пеплом. Я вжал голову в плечи. Зубы стучали, несколько раз я больно прикусил язык.
Лес оказался совсем рядом. По прочной ткани куртки заскребли острые ветки. В глазах замельтешили стволы деревьев. Сердце в груди сжалось в предчувствии скорой смерти. Коню было трудно лавировать среди деревьев. Оставалось надеяться, что кроны помешают целиться невидимым недругам. Иначе из меня получится хорошо прожаренный кусок мяса.
Позади вновь громыхнуло. Языки пламени взметнулись до самого неба. Рядом упало дерево, вывороченное с корнями. Кора дымилась, по ветвям плясали красные лоскуты огня. Демон побежал быстрее, отыскав едва заметную тропинку. Опять взрыв. В плечо ударил острый обломок толстой ветки. Я зашипел от боли, шепнул отводящее глаза заклятие. Уж не знаю, то ли сработало, то ли неведомые маги и в самом деле плохо видели сквозь переплетение веток. Но удары стали бессистемными, случайными. Из разряда — авось да попаду. Полыхало то слева, то справа, то позади. Конь ловко лавировал, упорно мчался вперед.
Впереди забрезжил просвет. Полоска леса закончилась, и мы вырвались на простор. Внезапно демон встал как вкопанный. Я закричал, чувствуя, что страшная сила срывает меня с горячей шершавой спины. Кувыркнулся, кубарем покатился с небольшого откоса. Зарылся телом в мягкий сугроб, ударился головой о какие-то камни и остановился. В глазах сверкнуло, замелькали разноцветные искры.
— Что ж ты творишь, дурак? — зло прошипел я, отплевываясь от снега и грязи.
Вскочил на ноги и замер как громом пораженный. На взгорке, прямо у кромки леса, была огромная, исходящая черным дымом воронка. Рядом валялись обугленные конские ноги, какие-то ошметки. Служители все-таки попали. Демон почувствовал, что не успевает, и сбросил меня, спасая от смерти.
— Приехали, — пробормотал я обессиленно.
Я сел прямо в холодный сугроб, сжался в комок. Руки тряслись, в груди пекло и болело, словно я проглотил уголек из печи. Тело в синяках и шишках, но ран не было — магия и проклятый конь выручили., Снег забился за шиворот, медленно таял. Лицо онемело от холода, ноги были как две ледышки. Сапоги тонкие, только в теплых покоях ходить. А мороз нешуточный.
В душе царили обреченность и ожидание смерти. Вот сейчас небеса разверзнутся, и ослепительный свет сожжет мне кожу, испепелит мышцы и кости. Сил больше не было. Даже простейшее согревающее заклятие не мог создать. Ни о какой защите и речи быть не могло. Но прошло несколько минут, а удара так и не последовало. Служители или выдохлись, или посчитали, что убили меня вместе с конем.
— Поднимайся, Эскер! — прошептал я самому себе. Губы были непослушные, шершавые от холода. — Иди!
Кое-как встал на ноги, покачнулся. Хотелось упасть обратно и зарыться в мягкий сугроб. Но нельзя — это смерть, причем позорная. Нужно идти дальше, бороться, несмотря ни на что. Мир жесток, но покоряется сильным. Рано или поздно покоряется…
Я бросил взгляд на дымящуюся дыру, зябко передернул плечами. Если бы не демон — остались бы от меня рожки да ножки. Лич сказал правду, не подвел и не обманул. И коня зачаровал так, что тот защищал меня до последнего вздоха. Если демоны вообще дышат. Это было странно и несколько глупо. Но рассуждать о природе добра и зла я не возьмусь, неблагодарное дело. Все относительно в нашем мире, возводить что-то в абсолют очень глупо. Есть лишь люди, сущности, Силы, что преследуют собственные простые и понятные цели: власть, богатство, мощь. Иногда, правда, подчиняются таким иррациональным вещам, как сострадание, жалость, дружба и любовь, благородство. Но редко, очень редко.
За спиной послышались далекие крики, грохот копыт. Я обернулся, едва не упал от удивления и облегчения. На той стороне поля высились стены Третьей пограничной. Силуэт у крепости характерный, ни с чем не спутаешь. Издали виднелись столбы дыма, черные точки-люди. По заснеженной равнине скакал небольшой отряд воинов. Солдаты опустили копья в боевую позицию. Меня не видели, ориентировались на дымный шлейф от воронки.
Я выбрался из сугроба, пошел им навстречу. Несколько раз махнул рукой, обращая на себя внимание. Заметили, слава богам! Свернули ко мне. Я вытащил меч из ножен, вонзил острие в мерзлую землю и оперся о крестовину. Падать на колени некрасиво и даже как-то позорно.
