Дмитрий Самохин - Рожден быть опасным

Второго солдата, направившего на меня дуло автомата, колотила нервная дрожь.

— Успокойтесь. Успокойтесь… — суетился где-то поблизости Главный.

— Я хочу, чтобы ты уяснил, что у меня есть два «Аргумента», пистолет и десяток боевых гранат, и все на мне. Я ходячий арсенал и разоружаться не намерен. Мой друг лежит там, и я к нему пройду. Ты меня пропустишь добровольно или я пройду по тебе.

Отшвырнув от себя солдатика, я убрал «Аргумент» и неспешно пошел по коридору, чувствуя, как автоматное дуло морозит мне затылок.

— Ты чего взбеленился? — поинтересовалась Рената, догнав меня.

— Где были эти солдатики, такие придирчивые, когда мы по трапу спускались? — зло спросил я.

Смягчившись, — в конце концов, Рената ни в чем не виновата, — я добавил:

— Нехорошее что-то ощущаю.

Чутье в который раз не подвело.

Возле палаты Марка сидели два солдата. Издалека казалось, будто они спали, сложив оружие на коленях и чуть опустив головы, но, приглядевшись, я обнаружил, что они не дышат. Бездвижные тела. Я убыстрил шаг. Склонившись к солдату, я коснулся шеи. Пульса не было. Выхватив «Аргумент», я оттолкнулся от противоположной стены и, высадив дверь, влетел в палату. Палата была пуста. В ней никого не было. Только тело, лежащее под простынями, и дырки от вошедших пуль. Простыни оказались пропитаны кровью.

— Суки!: — взревел я.

Позади меня с «Аргументом» на изготовку в палату заглянула Рената.

Я сдернул простыни с тела. От души отлегло. Не Крысобой. Какой-то неизвестный, дряхлый, сморщенный, как гриб, мужичок.

Я коснулся рукой ран. Теплые.

— Убийца в здании.

Я выскочил в коридор, сбивая с ног Главного.

— Где Крысобой? — заорал я на поднимавшегося старика.

— В безопасности, — пропищал он.

— Где ваша хваленая охрана?! Кто пытается нас убить?! — засыпал я Главного вопросами. Он даже не пытался отвечать.

От лифтов к нам спешили солдаты.

— Шум слышали?! — спросил я.

— Ничего.

— Олухи. Трех человек убили рядом с вами, а вы даже задницы оторвать не удосужились.

— Наш пост возле лифта…

— Показывай, где Крысобой.

Главный опомнился, выхватил у солдата рацию и стал передавать в эфир приказы:

— Перекройте все выходы. На двенадцатом этаже совершено убийство. Прочешите госпиталь!

Сунув рацию в карман плаща, Главный направился в палату к трупу. Мы с Ренатой последовали за ним. Миновав кровать (на нее он даже не взглянул), Главный подошел к окну. Что он делал возле окна, я не видел. Но через минуту он раскрыл дверцы шкафа, втиснутого между двух оконных проемов, зашел внутрь, высунулся и жестом пригласил нас зайти.

Я вошел и встал рядом. Рената присоединилась к нам. Главный захлопнул створки изнутри, запер их на какой-то запор и дернул за вешалку.

— Все гениальное просто, — заявил Главный. Шкаф медленно стал двигаться вниз.

— В палате вашего товарища неотлучно находится несколько человек. Не бойтесь, убийцу поймают. Он не сможет уйти. Все перекрыто, — рассуждал Главный.

— Надеюсь, — буркнул я.

Шкаф остановился. Главный отпер дверцы, мы вышли в другую палату, похожую на ту, где было совершено преступление, только заполненную людьми. Два солдата сидели возле кровати. При виде Главного они вскочили и вытянулись по стойке «смирно». Врач колдовал над аппаратом, от которого к Марку, улыбающемуся Марку, ползли провода. Провода впивались в тело Крысобоя, но не причиняли ему боли.

— Порядок, шеф, — приветствовал меня Крысобой (как мы и договаривались, он не называл меня по имени). — Меня уже подлатали. Говорят, денек проведу здесь, и полный ажур.

— Вы слышали наверху шум? — поинтересовался Главный.

— Никак, нет, — отрапортовали солдаты. В кармане Главного запищала рация. Он вытащил ее, поднес к уху и молча выслушал сообщение.

— Выходы блокированы. Прочесывается территория. Парковка чиста, — проговорил он.

— Может, соизволите объяснить, что здесь творится? Кто пытается нас убить? — насел я на Главного.

— Я не обладаю такими полномочиями, — ответил Главный.

— А кто обладает?

— Думаю, президент.

— Тогда везите нас к нему. Только когда Крысобой будет готов к транспортировке. Мы его в этом гадюшнике не оставим, — заявил я. — И запомните, не знаю, как вас зовут, что от нашего слова и весомости ваших объяснений зависит то, будет ли объявлена экономическая блокада вашему государству. Вы находитесь в очень шатком положении. Я решаю вашу судьбу. От моего слова зависит дальнейшая политика Торговой Палаты с вашим государством.

Главный меня понял.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Одиночество… — повторил он. —

Вы всегда уходили от меня, люди.

Я всегда был лишним, назойливым и

непонятным чудаком. И сейчас вы тоже уйдете.

А я останусь один. Сегодня ночью я воскресну

в четвертый раз, один, на мертвой планете,

заваленной пеплом и снегом…

Через четыре с половиной часа регенерация тканей у Крысобоя закончилась. Он был готов к поездке. Главный дожидался нас в ресторане госпиталя, медленно опустошая винные запасы заведения. Три бутылки стояли на столе подле жаркого. Главный мутным взглядом окинул нас и, погрозив указательным пальцем, нырнул лицом в тарелку с остывшим мясом.

— Он чего? — спросила Рената.

— Чувствует, — неясно ответил секретарь.

— Что чувствует? — не поняла Рената.

— Чувствует… — повторил секретарь и икнул. Похоже, к винцу они прикладывались поочередно:

— Снимут его теперь. Вместе со мной. На фиг. Снимут. И все. Аможет, и головы снимут?.. — мечтательно произнес секретарь.

— Сможешь доставить своего до машины? — спросил я.

— По… ик… пробуем.

Мы представляли странную процессию. Первым шел Крысобой, слегка сгорбившись и скривившись. Хоть рану и зарастили свежей тканью, она продолжала болеть. Где-то я слышал, что есть такой психический эффект, который современная наука не научилась преодолевать. Человек, которому отрубили пальцы на руке, пытается ими пошевелить и долго не может понять, почему у него ничего не получается. За Крысобоем шагал я. Рядом со мной Рената.

А позади, пересчитывая углы и порожки, плелся секретарь, на спине которого висел Главный.

— Хоть бы носильщика вызвать, что ли… — протрезвевшим голосом заметил секретарь, пытаясь отдышаться.

Мы спустились на лифте в подземный паркинг, вызвали кабинку, которая доставила нас к автомобилю. Расположившись на мягких диванах лимузина (Главный заснул, заняв целый диван спереди), я постучался в черное стекло, разделяющее пассажирский салон и водительский. Стекло медленно опустилось; водитель в черном костюме с любопытством поглядел на нас.

— В президентский дворец. Да побыстрее, — приказал я. Водитель скользнул пытливым глазом по храпящему Главному и спросил:

— Чего это он?

— Не твое дело, — резко ответил секретарь. Окно заросло черным стеклом.

— Дисциплинка, — буркнул секретарь. — Раньше такого не было. Когда мы были частью Земного государства, дисциплина была куда крепче, чем сейчас.

Я обменялся с Крысобоем удивленными взглядами.

До самого президентского дворца секретарь больше не произнес ни слова. Он сознавал, что и так наболтал больше, чем нужно. Но в его нынешнем незавидном положении капля крамолы не могла испортить практически приготовленное блюдо.

Возле президентского дворца нас остановил первый караул. Восемь боевых офицеров в штатском, вооруженных автоматами. Они потребовали предъявить документы, и наш водитель протянул им нечто, похожее на путевой лист. Нас пропустили. Открылись резные ворота, украшенные грифонами, василисками и драконами. Мы въехали на территорию дворца. По тенистой аллее, с двух сторон зажатой кипарисами и деревьями, похожими на гибрид ели и пальмы, мы приблизились к трехэтажному вычурному зданию с балконами, мраморной парадной лестницей и колоннами-стволами, подпирающими веранду. Атланты поддерживали балконы левого крыла. Кариатиды зазывно улыбались с правого. Эклектичное здание, в котором полностью отсутствовал какой-либо архитектурный вкус.

Автомобиль остановился перед лестницей. Дверца распахнулась. Я выбрался наружу. Крысобой и Рената последовали за мной. Секретарь и не проснувшийся Главный остались в машине. Но ни я, ни мои спутники не заметили их отсутствия.

Нас встречали.

Сухой воблоподобный человекообразный костюмчик со смешным лицом и огромными очками без дужек и две дамы в строгих одеяниях, не допускавших фривольных мыслей.

— Президент Шутов счастлив приветствовать в своей резиденции представителей Торговой Палаты, — сухо отчеканил Костюм.

Я лишь кивнул головой и поднялся по лестнице на веранду.

— Где президент? Я требую объяснений!