Юрий Вольнов - Сталь и песок
— Эй, Дыба?! Решил выехать на заставу, собрав впереди паровозик из безопасников?!
Мелькавшие вблизи машины патрулей прыскали в стороны от машины чадившей шлейфами черного дыма и словно иди на таран заставы не зачавшая никого вокруг. Раздражаясь затянувшимся молчанием товарища, всегда поддерживающим словесные баталии, так сказать не отказывающим в словоблудии, теперь Дыба молчал, словно воды в рот набрал.
— Дыба, ты че меня игнорируешь?…
— Отвали…, — вяло прозвучал голос Дыбы.
— Ой, ой, ой, какие мы стали нежные, — начиная злиться едко проговорил Косяк. Сам удивляясь злости, уже не мог остановиться, — поистер попочку о памперс!? Или моча на глазки давит?! Ну ты че балбес не видишь куда мы едем?!
— Косяк заткнись, — осадил друга Череп.
Отстранено, краешком сознания Череп отмечал неповоротливость Милашки, но больше его волновали индикаторы температуры. Напряженно следя за показателями и филигранно переплетая энергетические контуры, постоянно перебрасывал перегретые цепи на уже остывшие контуры. И сбрасывая напряжение на резервные контуры, пускал энергию по параллельным цепям, тем самым давая поврежденной системе охлаждение, больше времени на сброс избытков тепла. И полностью поглощенный операции с контурами, особо не обращал внимание на происходящее…
— Косяк, нечем заняться? — продолжая осаживать разошедшегося Косяк, Череп гаркнул: — Проверь герметизацию. Где-то пробоины есть?
Проворчав, что-то о грецком орехе вместо мозгов и куриной слепоте, Косяк начал проверку. Запустив программку ревизора, присвистнул. Судя по показаниям — они "выжрали" двухсуточный запас кислорода. И это всего за шесть часов?! Начав ковыряться в телеметрии, отметил, что часть цепей Милашки, отвечавших за внутренние сети повреждена и не откликается.
— Череп у нас попец, — заключил Косяк. Перепроверив результаты, почувствовал укол беспокойства, — Милашка! Проверить Системы целостности броневого слоя. Первый уровень?!
— Нет информации, — возникнув с тестовым терминалом в руках, Милашка вырядилась в как заправский техник, — Контуры С6 и С2-6 выведены из строя.
— Второй и третий?!
— Второй уровень — информации нет. Третий уровень — повреждения по сегментам генераторной и рубке водителя.
У Косяка похолодело в груди. Снедаемый не добрыми предчувствиями, почувствовал узость воротника.
— Вывести проекцию повреждений на общей схеме, — глядя на проекции, замер. Сглотнув сухой комок в горле, полушепотом, словно боясь сорвать снежную лавину, спросил, — Дыба, ты меня слышишь?
— Слышу…
— Ты как там, нормально? — вслушиваясь в полушепот, Косяк закусил губы. Проклиная себя за язык и тупость, переслал Черепу результаты проверки. После боя они проверили только целостность энергетических контуров, и проверив первые отчеты успокоились, радуясь, что легко отделались. Но оказалось, что повреждение секции увеличилось, и словно язва расползлось на добрую треть машины.
— Все нормально… доедем. Еще немного осталось.
* * *
Вяло вкатившись после тамбура. Милашка с усилием вкатилась в ангар. Не докатившись до бокс, взвизгнула тормозами. Чадивший, как древний паровоз двигательный отсек заалел лепестками открытого огня. Разгораясь в богатом кислородом помещении, пожар заставил аварийную команду понервничать. Если рванет боекомплект — мало никому не покажется.
Вой сирена пожарной безопасности резанула по ушам истерическими нотами. Пожалев, что рано снял шлем, Косяк досадливо морщась, торопливо дергал лямки скафандра. Выбравшись из тесных объятий датчиков, по-морскому спустился по лестничке.
— Внутреннее освещение на 75! — гаркнув на Милашку, Косяк подрезал командира перед входом в рубку водителя, — Череп медиков!
Вбежав в рубку, закрыл нос воротником. Вонявший химией воздух, резал глаза и раздирал нос когтями боли, а тут еще и глаза, словно набрали песка, заволокло пеленой слез.
— Дыба не снимай шлем! — клацая зажимами, Стрелок освободил скафандр от "пуповины" Милашки. Натужено дергая не посильную ношу, Косяк пытался стащить Дыбу с кресла, — Ну в кого же ты такой здоровый. Блин…ну не мог уродиться Дюймовочкой?!
Задыхаясь едким дымом, мутной пеленой стелющейся в рубке, Косяк стаскивал тело по частям. Сначала спустил ноги. Глотнув воздуха закашлялся.
— Потерпи Дыба. Я сейчас. Еще немного. Я вытащу…, — повторяя как заклинания, простые слова Косяк по сантиметру стягивал Дыбу с ложа водителя. Раздавшийся стон пробился сквозь шипение плавящегося пластика. — Ну где же долбанные медики?! Терпи Дыбы. Еще немножко.
Загромыхавший топот многочисленных шагов, сменился цепкими руками. Вытащив Косяка, медик приложил респиратор. Услышав писк "ежа", Косяк задергался.
— Только не "ежа", — пытаясь отползти, вновь закашлялся, слепо протирая глаза лягнул медика по руке, — Мне уже лучше. Засунь его себе в задницу!
— Сплошные Айболиты пошли…, — не церемонясь, санитар крепко приложил Косяка. Получив хлесткий удар в челюсть, безвольно свесил голову на бок. "Ёж" пища красными индикаторами, зашипел пневматикой шприцев, — сиди не дергайся.
Двое техников с эмблемами мед службы, тяжко переставляя ноги, с грозившимися обломиться держалками носилок, двигались с громадой туши к выходу. Взвалив Косяка на плечи, словно мешок с костями, медик быстро двинулся следом.
Нервничая от суеты людей, забурливших деятельность вокруг и внутри Милашки, Череп попытался было сунуться в люк, чуть не столкнулся с выносящими Дыбу медиками. Бросился к носилкам.
— Погоди сержант. Не мешайся, — коротко бросил ведущий санитар.
Сноровисто уложив носилки на медицинский погрузчик, начали срезать скафандр. Оголив тело, открыл белый чемодан реаниматора, и вытаскивая разноцветные жгуты капельниц сноровисты втыкал в разные части тела. Ожившая автоматика, утробно заурчала насосами. По прозрачным лианам поползли разноцветные растворы. Глядя на дисплей, санитар шустро шелестел клавиатурой. Непрерывно шепча в соломинку коммуникатора, термины.
— Все. Трогаем. Нужно успеть. Большая потеря крови, — вскочив на подножку медицинского автокара, на котором лежал неестественно бледный Дыба, в перевязи прозрачных шлангов, мотнул головой напарнику, — Аквариум уже подготовили. Осколочные ранения, химические ожоги, начало заражения…
— Эй мужики… это серьезно? — сглотнув комок, Череп вцепился в рукав санитара.
— Спокойнее сержант. Все будет нормально, — болезненно поморщившись, попытался разжать хватку медик. Терпеливо посмотрев в глаза, спокойным, чуть ли не ласковым голосом продолжил: — …парень, если будешь меня держать, то уже будет серьезнее. Его ждут. Заштопаем и будет как новенький.
Извиняясь за порыв эмоций, Череп расслабил хватку. Отстранено наблюдая, как пожарные "муравьи" ползают по "добыче", отметил, что дежурная команда с пожаром справились.
Залитая пеной Милашка напоминала припорошенное снегом животное, застигнутое внезапным снегопадом. Удручающую картину дополняли росчерки попаданий, проступая алыми рубцами застывшего метала, добавляя причин для волнения красных автокаров, тревожно носившихся вокруг Милашки в ожидании новых очагов возгорания.
Заметив медика склонившегося над безвольно раскинувшимся Косяком, Череп застыл статуей.
— Что с ним?! — бросившись к стрелку, схватил медика за плечо. Вглядываясь в окровавленный комбез, Череп с замиранием сердца боялся найти открытую рану, — Он тоже ранен?!
— Да нет, — поднявшись отряхнулся медик, — просто отравление химией., что-то ядовитое там горело. Сейчас очухается.
— А кровь? — не понимающе, пробормотал Череп, растерянно разглядывая багровые кляксы, украсивши комбез Косяка.
— Так это не его. Это он вытаскивал здоровяка, вот и испачкался, — успокоил санитар. Глянув на начавшего подергивать ногами Косяка, торопливо закончил, — Ну я это. Пойду уже…
Махнув на прощание, Череп бережно поднял голову Косяка, на колени. С радостным писком закончившихся процедур "еж" отвалился. Втянув иголки инъекторов, безжизненно брякнув пустотой, покатился под Милашку.
* * *
Заходя на уровень лазарета, Косяк морщился как в цеху переработки отходов. Болезненная реакция на запах препаратов, благодаря "долбаным ежикам", мучила Косяка всякий раз при виде красного креста. Доверив Черепу вести переговоры с дежурным медиков, сам предусмотрительно стоял позади. Терпеливо дожидаясь пока санитар свяжется с доктором, а доктор даст разрешение на посещение больного, Косяк считал до ста. В прошлый раз он только успел досчитать до пятнадцати, а на третьей минуте его отдирали от ухоженного медика дюжие охранники.
Выведенный из терпения "вонючими" запахами и чопорностью медиков, Косяк не желал и слышать о том, что его не могут пустить в реанимацию. А пробуя решить вопрос своими методами, добился только часовой лекцию о терпимости, в исполнении Черепа и хмурого Негра.
