Алекс Орлов - Рекс

– Так чем я могу вам помочь, господа инспекторы? – решился на сотрудничество Красовняк.

– У нас есть метка рейса, который мы подозреваем в перевозке живого товара.

– Вот как? Вы можете мне ее показать?

– Здесь? – уточнил Филдс, показывая рукой на узкий коридор проходной.

– Ах да… – Красовняк нагнулся к окошку и крикнул: – Запиши – двое со мной на территорию!

– Понял! – отозвался охранник.

– Прошу вас, господа, проходите. Прямо сейчас на месте мы решим эту проблему.

Они прошли на территорию аэродрома, где было достаточно света, и Филдс подал дежурному листок с написанным кодом.

Тот посмотрел на него и кивнул.

– Да, первые две цифры означают, что борт был с нашего аэродрома. А по трем последним цифрам я смогу отыскать его стоянку. Откуда, кстати, у вас эта метка?

– Нам помогают военные. Нелегальная иммиграция – это, знаете ли, серьезная вещь.

– Я понимаю. Идемте, нам в ту сторону, метров пятьсот пешком. Недалеко?

– Мы ехали сюда триста километров, – заметил Мартин. – Пятьсот метров нас не испугают.

Пока они шли вдоль складских помещений, Красовняк связался по рации с диспетчерами и, назвав им последние три знака кода, попросил указать, где искать соответствующую стоянку. Те объяснили, после чего дежурный еще раз огляделся и указал рукой направление.

– Все правильно, нам туда. Это даже ближе – метров на сто.

Они шли мимо остывающих моторов, мимо оранжевых тележек-генераторов, мимо длинных серебристых сигар топливозаправщиков и смешных электрокаров, развозивших усталых пилотов и бодрых механиков.

Наконец в том конце поля, где бетон был постарее, а освещение похуже, Красовняк указал на транспортный самолет, который уже давно не выкатывался со своей стоянки.

– Вот, господа, ваша метка соответствует этому борту.

– А это точно он? Ошибки быть не может? – спросил Филдс, понимая, что перед ними отслужившее свое судно, которое пустят на металлолом при первом удобном случае.

– Нет, господин инспектор, первые три цифры номера самолета совпадают с тремя последними на метке. Все сходится.

Филдс подошел к самолету ближе и коснулся его обшивки. Затем сдул с пальцев пыль и вернулся к Мартину и Красовняку.

– Но как такое может быть, господин старший оператор? Нам ведь сказали, что подозрительное судно село у вас.

– Видимо, к вашему запросу отнеслись формально, господин инспектор. Есть метка, есть указание ее приписки – наш аэродром, но проверять фактический маршрут вашего борта никто не удосужился. Возможно, вы обратились к ним не вовремя и им было не до вас…

– Именно так, – согласился Филдс, вспоминая обстоятельства знакомства с полковником Ронделлом. – Именно так все и было.

73

Ракетки со свистом рассекали воздух и били по воланчику, заставляя его метаться, как загнанный кролик. Бам-бам, бам-бам! Эндрю подпрыгивал и бил сверху, миссис Юргенсон старалась не отставать и, помня, что бадминтон помогает контролировать вес, прыгала, как могла, и тоже била по загнанному воланчику, которому и деваться-то было некуда.

На Барбаре были зеленые шорты и красный топ, выгодно подчеркивавший размер и форму груди. Стоявшие по углам площадки охранники забывали обо всем на свете, когда видели, как прыгает Барбара, поэтому опытный Тит был вынужден уводить их в малый парк, чтобы уберечь от гнева хозяина.

Только Эндрю позволялось оставаться рядом с этой красотой, поскольку на роботов эти прелести не действовали. Вообще.

Эндрю бил по воланчику, искусно подправляя его в ракетку миссис Юргенсон. Он был сконцентрирован только на игре, хотя мог одновременно путешествовать по сети, смотреть новости архивной рассылки и даже обновлять программное обеспечение.

А еще он отмечал, что манера игры его партнерши раз от раза менялась. Она стала лучше контролировать воланчик, и ракетка больше не вылетала из ее рук, угрожая всем, кто стоял на пути.

«Ой, Эндрю, ты такой проворный! Я боялась, ты не успеешь увернуться!»

И потом снова: «Ах, извини! У этой ракетки какая-то скользкая ручка!»

Поначалу она часто ошибалась, но теперь окрепла и начала получать от игры удовольствие. При этом она хорошо смотрелась в движении, и этот топ очень ей шел. С такой красивой грудью годились любые туалеты, но этот топ – особенно. А ноги! Какие они стройные и в то же время достаточно полные – приятно посмотреть… Ой!

Воланчик скользнул по ракетке и улетел в сторону, а Эндрю остановился и недоуменно глядел то на ракетку, то на миссис Юргенсон.

– Ха! Ты промахнулся, Эндрю! – закричала она, радостно вскидывая руки.

– Да, миссис Юргенсон, я почему-то промахнулся, – смутился Эндрю, стараясь не смотреть на миссис Юргенсон, такую румяную, разгоряченную, мягкую, открытую…

«Стоп, Эндрю, что-то не так», – скомандовал себе робот.

– Миссис Юргенсон, мне нужно отлучиться.

– Зачем это? Я только разыгралась, только во вкус вошла! – недоумевала партнерша.

– Я, как будто… немного плохо себя чувствую.

– Ты не можешь плохо себя чувствовать, Эндрю, это исключено!

– Увы. Кажется, я нуждаюсь… в тестировании. Извините, миссис Юргенсон, продолжим в следующий раз.

И, не дожидаясь ответа, Эндрю зашагал к крыльцу, а миссис Юргенсон посмотрела ему вслед, покачала головой и, одернув собравшийся к груди топ, сказала:

– Будет обидно, если он сломается. Мне станет не с кем играть в бадминтон.

Она огляделась и, увидев среди деревьев Тита, крикнула:

– Эй, Тит, иди сыграй со мной!

Но он замахал руками, крикнул что-то нечленораздельное и скрылся за кустарником.

Тем временем Эндрю быстро поднимался по ступенькам, сосредоточенный на своих странных и нелогичных реакциях. Ну что за новости? Он каждый день встречался с миссис Юргенсон и общался с ней согласно встроенной программе как с управляющим объектом второго уровня. Но сегодня что-то пошло не так, сам ее вид каким-то образом стал затормаживать его деятельность, запуская процессы, не предусмотренные программой.

– Ой, Эндрю, привет!

Это была мисс Юргенсон, она же Тилли, также входившая в перечень управляющих объектов второго уровня.

– Добрый день, Тилли.