Андрей Ливадный - Титановая Лоза

Шлем, скрывавший лицо незнакомца, также претерпел изменения относительно стандарта, известного Баграмову. На нем явно добавилось датчиков, бронирование заметно усилилось, теперь лицевое проекционное забрало тоже закрывали наплывы брони, расположенные елочкой.

На правой плечевой бронепластине красовался непонятный знак: какой-то из морских узлов с идущей поверх него надписью на латыни: «NODUS SANCTI EST».

Пока Егор молча рассматривал незнакомца, в комнату вернулся второй, поставил подле кровати массивный табурет, а сам отошел к двери, сняв с плеча и изготовив к стрельбе ИПК.

Чего-то опасаются… Но не меня же?..

Воин сел. Табурет, сколоченный из толстого бруса, жалобно скрипнул под его весом.

Коснувшись сенсора, незнакомец привел в движение сервомеханизм управления забралом. Сначала вверх поднялись сегменты дополнительного бронирования, затем плавно сдвинулся полупрозрачный щиток из бронестекла.

Егор увидел молодое лицо, хранящее отпечаток тяжелых жизненных испытаний.

– Будем знакомы, брат. – Взгляд незнакомца, проницательный, но не колючий, воздействовал успокаивающе. – Меня зовут Денис. В народе, среди свободных сталкеров, кличут по позывному – Шрам. Приор Глеб велел заботиться о тебе и доставить в капитул, как очнешься. Там безопасно, да и условия получше, чем в этой норе.

Баграмов нашел силы кивнуть, затем, едва ворочая языком, произнес:

– Егор…

Шрам покачал головой.

– Слаб ты еще… – как будто размышляя, произнес он. – Но здесь оставлять тебя нельзя. Слух уже прошел по Пятизонью. У торговцев все имеет свою цену… – не скрывая досады, констатировал Денис. – Упырь – себе на уме. Что-то подглядел, что-то подслушал, и о тебе уже меж свободных сталкеров разговоры пошли, что в Сосновом Бору один из потерянных спецназовцев объявился. Говорят, что ты четыре года в Узле провел.

– Стимулятор… Вколи…

Шрам сощурился.

– Себя не бережешь? Вопросов много? Ладно, давай попробуем. – Он расправил руку в бронированной гермоперчатке, выщелкнул из указательного пальца цилиндрический выступ универсального инъектора, прижал его к шее Баграмова, впрыснул препарат.

Стимулятор подействовал быстро. Уже через пару минут зрение Егора стало четче, мысли прояснились, боль, терзающая рассудок, чуть притупилась, отступая на второй план восприятия.

– Не напрягайся, – предупредил Шрам. – Кое-что я знаю из сталкерской сети. Нам Титановая Лоза информацию скинула, но после пульсации сбой связи произошел. Только накануне сообщения добрались. Ты и правда в Узле побывал?

Егора сейчас волновали совершенно иные вопросы.

– Что со мной произошло?

– Ты был ранен. Затем – инфицирован скоргами. Фактически – это приговор. Но Приор Глеб – один из самых опытных мнемотехников Пятизонья. Он спас тебя, остановив развитие скоргов и переконфигурировав их колонии в полезные для твоего организма устройства. – Шрам усмехнулся. – Обычно при таких обширных поражениях мы не рискуем вмешиваться, но у тебя оказался маркер Титановой Лозы, к тому же анализ твоей экипировки выявил некоторые структурные аномалии, предсказанные нашими учеными, теоретически доказавшими саму возможность существования Узла.

Баграмов некоторое время молчал. Информация повергла его в шок.

– Кем я стал? – выдавил Егор.

– Сталкером, – спокойно ответил Шрам. – А воспоминания вернутся к тебе, не переживай… При мгновенной транспортировке через Узел каждый из нас поначалу думает, что ничего не видел…

– Мне все равно… – Баграмов бессильно прикрыл глаза.

– Зря, – осуждающе произнес Денис. – Ковчег уже объявил награду за твою голову. И еще одно важное уточнение, Егор. Тот, кто инфицирован скоргами, не может покинуть Пятизонье. Вне отчужденных пространств большинство имплантированных сталкеров погибают в течение нескольких дней. Поэтому не отворачивайся от нас. Ты владеешь информацией, которая бесценна. Тот, кто сумеет проникнуть в Узел и исследовать иное пространство, получит власть над Пятизоньем. Награда, объявленная Хистером, – это серьезно, поверь. Только Орден способен защитить тебя от Ковчега.

– Я чем-то обязан твоей группировке за имплантацию? – неприязненно спросил Баграмов.

Шрам сокрушенно покачал головой.

– Ты, видимо, ничего не хочешь понимать, – с сожалением произнес он. – Дарлинг дала тебе шанс убраться отсюда. Но ты поступил по-своему. Сам сделал выбор. Так чем ты теперь недоволен? Тем, что остался жив?

Егор молчал.

Нелегко признавать собственные ошибки.

Что теперь? Какой у меня остался выход?..

– Понимаю, тебе нелегко после имплантации. – Слова Шрама с трудом проникали в рассудок Баграмова. – Все мы прошли через подобное. Потеряли семьи, друзей, саму возможность вернуться назад. Но это еще не конец, капитан.

Егор мучительно посмотрел на него.

– Какие способности я получил? – глухо спросил он.

– Пока – никаких. Имплантация еще не гарантирует возникновения уникальных возможностей. Изменения должны произойти вот тут. – Шрам выразительно коснулся лба. – Чтобы заработали специализированные импланты, тебе необходимо вживить «Сердце зверя», а это сложная мнемотехническая операция.

– Значит, я по-прежнему беззащитен?

– Не совсем. – Шрам ободряюще подмигнул Егору. – Твой главный метаболический имплант активен. Он забирает часть жизненной энергии организма, в обмен защищая своего владельца от посягательства диких скоргов, делает сталкера более выносливым, стойким к радиации, разного рода токсинам. В критической ситуации могут внезапно проявить себя и другие вживленные устройства, но – не советую слишком рисковать. Без компактного источника энергии их активность приведет к смертельному истощению организма. Я бионик и разбираюсь в подобных вопросах.

Егор хотел спросить что-то еще, но в этот миг стоявший у дверей воин внезапно вскинул ИПК, располосовав пространство уводящего в глубь подвальных помещений коридора короткой очередью.

– Это Ковчег! – выкрикнул он. – Наружный пост не отвечает! Они уже в здании!

К утру Хантеру стало лучше. Кризис еще не миновал, но командор на короткое время пришел в сознание, что, на взгляд Приора, уже было добрым знаком.

Завершив очередной сеанс сканирования, Глеб обернулся.

Титановая Лоза, всю ночь помогавшая ему, сидела в кресле, неотрывно глядя в одну точку.

– Дарлинг, нам надо поговорить.

Она лишь молча кивнула.

Приор присел рядом.

– Как он? – глухо спросила девушка.

– Лучше, – ответил Глеб. – Что ты ввела ему?

– Скоргофагов. – Дарлинг закатала рукав, указала на небольшое серебристое пятнышко. – Я раздавила н-капсулу. Спровоцировала свой имплант на генерацию антител и ввела кровь, смешанную со скоргофагами, командору.