Артём Каменистый - Запретный мир

Атон стоял на опушке леса с большим отрядом телохранителей. Он хотел дождаться момента, когда стены начнут поддаваться, а после этого приказать вести сюда нуров. Если всё будет хорошо, не сегодня, так завтра Ноттингем падёт. Хорошо бы при этом захватить в плен Робина Игнатова и Сату Неомо Кайю. Зардраку нравилась живая красота девушки, он очень надеялся, что если пообещать сохранить жизнь её возлюбленному, она подарит победителю немало приятных ночей. Жрец был стар, видел многое, и надоело ему тоже немало обычных удовольствий мира. Но он не уставал искать всё новые услады. Неужели победитель не достоин небольшого вознаграждения? Что может быть необычнее любовной игры со смертоносной волшебницей?

Из мира мечты Зардрака вырвал весьма необычный шум. К этому времени тараны уже подходили ко рву, их никто даже не пытался обстреливать. Но не это привлекло его внимание. Изумлённый атон смотрел на непонятно откуда взявшийся мост, переброшенный через глубокий ров.

Робин бросил последний взгляд на приближающиеся местные танки, отошёл от бойницы и сбежал по лестнице к выходу из башни. Перед воротами столпились полсотни воинов на лучших суфимах. Вскочив на своего быка, он крикнул:

– Пора!

Зазвенели цепи, с грохотом рухнул подъёмный мост, всадники с рёвом рванули наружу. Одновременно ударили несколько баллист, дальнобойными копьями целя во вражеский отряд на опушке, туда же ушли пять валунов из камнемётов. Вырываясь из ворот крепости, бойцы организованно разворачивали строй в стороны, направляясь к таранам. Несколько человек держали факелы, у других наготове были горшки с зажигательными снарядами. Не прошло и полминуты, как первые пылающие гранаты полетели под крыши осадных машин. Выскакивающая обслуга гибла под ударами пик и мечей. Покончив со всеми, всадники развернулись к воротам; на ходу они радостно орали и показывали в сторону врага очень обидные жесты.

Заскрипели цепи, и мост стал подниматься. Возле рва пылали оба тарана. Это схватка завершилась победой Ноттингема.

Разъярённый атон смотрел, как жадное пламя пожирает его осадные машины. Рано он расслабился, испугал свою удачу, проклятые враги преподнесли ему новый сюрприз. Зардрак опасался вылазки, поэтому не стал закапывать ров перед воротами. Мост его воины уничтожили, а без него цохваны не могли быстро покинуть свою крепость. Пока они спустились бы со стен, подоспели бы всадники, а во время рубки лучникам пришлось бы тяжело, они опасались бы поразить своих. Так что все действия противника были предусмотрены.

Но никто не ожидал, что мост у них всё же есть, просто весьма хитро устроенный. Всадники цохванов почти мгновенно выскочили за стены, покончили с таранами и спокойно вернулись. Солдаты Зардрака не успели помешать, к тому же их как раз обстреляли из вражеских машин, погибло несколько хороших воинов. Сам Зардрак был на волосок от смерти: возле него с рёвом пронеслось огромное копьё с широким медным остриём – мимоходом оторвав руку одному всаднику, оно насквозь пронзило толстого суфима, раздробив ноги его наезднику.

Развернув быка, атон направился к лагерю. Сегодня здесь делать нечего, придётся менять свои планы. На этот раз жрец спешить не будет, прикажет сделать несколько башен и новые тараны. Враг не получит второй шанс: войско Зардрака пойдёт на приступ всей своей силой, и пусть только попробуют открыть свои хитрые ворота. Правда, на подготовку уйдёт очень много времени, деталей для машин больше нет, всё придётся создавать самим или заказывать в Кораллиуме. Но ничего, их никто пока не торопит; армия будет стоять под этими стенами до тех пор, пока не одержит победу. И хорошо бы, если при штурме в плен попадут Робин Игнатов и Сата Неомо Кайя. Пока атон будет забавляться с красавицей-иссой, пленный вождь расскажет все свои секреты и хитрости, Зардраку это пригодится в других битвах. Жрец был мудр и не уставал пополнять копилку своих знаний.

По лесной заснеженной дороге шёл обоз из двух десятков телег. Скрипели колёса, фыркали быки, выпуская облака пара, щёлкали кнутами озябшие ополченцы, кутаясь в тулупы. Они проклинали жестокость своего военачальника, разорившего всю округу: теперь им негде будет переночевать в тепле. Колона направлялась в Кораллиум, где они должны были взять бронзовые детали к осадным машинам и припасы для армии. Путь был немалым, по плохой дороге, в оба конца он займёт около двух недель, а возможно, ещё придётся долго ждать в городе, пока кузнецы сделают заказ. Впрочем, посидеть в городе никто не возражал. Даже два суровых храмовых воина, двигавшихся в голове обоза, с удовольствием задержатся в тёплых казармах стражей. Это гораздо лучше, чем мёрзнуть в переполненных палатках зимнего лагеря, питаясь почти одним варёным мясом.

Никто не ожидал неприятностей в этой пустынной, разорённой местности. Враги остались далеко позади, в осаждённом Ноттингеме. Воины не успели даже удивиться, когда из кустов выскочили несколько мрачных мужиков в грубой крестьянской одежде. В воздухе мелькнули длинные деревянные крюки, перехватили стражей за шеи, сдёрнули на землю. По доспехам загремели удары топоров и дубин. Передняя телега остановилась, поднялся удивлённый возница и тут же заорал, получив стрелу в живот. Из кустов выскакивали всё новые нападавшие, их было не менее трёх десятков. Ополченцы не собирались отдавать жизнь за несколько пустых телег. Побросав свой транспорт, они бежали, провожаемые насмешливыми криками.

Раненый возница ещё корчился на земле, крича от нестерпимой боли. Сквозь предсмертную пелену он увидел над собой широкоплечую фигуру крепкого крестьянина. Тот мрачно заговорил:

– Меня зовут Стабр Герн Акварн, я старший азат Нимры. Вы сожгли нашу деревню, нам едва удалось скрыться в лесу. Мы собираем своё войско, нас с каждым днём становится всё больше. Вам не будет выхода из лагеря под Ноттингемом. Пусть ваши трупы станут предупреждением остальным.

Коротко замахнувшись, Стабр вонзил в горло умирающего копьё. Затем он повернулся к своим людям:

– Ратин, высеки огонь – телеги мы сожжём, нам их не спрятать. Возьмите всех суфимов, снимите с воинов доспехи и заберите оружие. Трупы повесим на деревьях, пускай эту падаль клюют птицы. Поторопитесь, нам ещё надо успеть до вечера вернуться в свой лагерь; к ночи пойдёт снег, он скроет наши следы.

Петрович неподвижно сидел на высоком дереве уже довольно давно. Перед ним тянулась полоса прибрежного кустарника, следом темнела река, белели только неширокие забереги тонкого льда. За Стайрой расстилался огромный вражеский лагерь, к нему последние несколько часов и было приковано внимание егеря.