Барон Дубов - Сергей Витальевич Карелин
Похоже, на этом враги снаружи кончились. Вся площадка была завалена трупами и залита кровью. Земля хлюпала под ногами и вздувала красные пузыри. Вдруг услышал чьё-то хныканье и заглянул за угол центрального здания. Там сидел один из наёмников, закрыв голову руками. Его бил крупный озноб.
— Эй, — тихонько позвал я.
Он поднял на меня глаза и замер. Даже, кажется, дышать перестал.
— Ты не знаешь, почему мои артефакты от пуль не спасают?
— А? — отмер он, — а ты не убьёшь меня?
— Я? Нет, конечно, я тебя не убью, если на вопрос ответишь.
Он быстро-быстро закивал головой.
— Скорее всего из-за того, что ты большой. Артефакт не считает мелкие пули опасными, поэтому он реагирует только на взрывы или большой калибр. Наверно…
— А-а-а, — протянул я. — Понятно. А твой артефакт спасает?
— Да! Я же обычного размера.
— Отлично.
Я сгрёб наёмника в руки, взял за шкирку и выставил перед собой.
— Ты же сказал, что не убьёшь меня! — заверещал он точь-в-точь, как Ланников.
— Дак ведь я и не убью. А вот за твоих друзей не отвечаю. Можешь попытаться выжить, если перебьёшь их первым.
Сунул ему автомат с диском, который рядом валялся.
— Сволочь! — успел крикнуть он, а потом я выбил дверь в здание и вошёл внутрь.
Естественно нас ждали. Вокруг громоздились ящики, нестройно поставленные друг на друга. Некоторые башни поднимались до самой крыши, так их было много. Людьми Михайлова это помещение использовалось, как центральный склад. Между рядами ящиков оставались небольшие проходы. Вверху болтались блоки и верёвки, которые использовали для подъёма.
А прямо от двери шёл широкий проход. Где-то там дальше горел свет, а остальное помещение было погружено в полумрак. Только начавшийся рассвет скользил сквозь небольшие окна вверху. Из боковых промежутков сразу высыпали люди. Дюжина человек. Они молча открыли огонь, и барьер пленника засиял, встречая пули. Я использовал его как щит и побежал прямо на засаду.
— А-а-а! — закричал наёмник и начал поливать друзей из автомата.
Не у всех оказались барьеры, и четверо человек сразу упали замертво. Сократив расстояние, я отшвырнул свой щит, свалив ещё двоих, и атаковал в рукопашную. Враги быстро закончились, а выживших я добил. Подоспела подмога, я швырнул им под ноги сорванный с трупа пояс со склянками. Они разом разбились, и людей поглотил голубой огонь, который за секунду слизал плоть до самых костей. Кости с сочным грохотом упали на пол. Мой щит лежал, обняв себя за колени, и плакал.
Аслана я нашёл дальше по проходу. Он стоял в центре пустого пространства и держал в заложниках Лакроссу. На ней была коричневая юбка и чёрный свитер, последний порван в очень интересных местах. Сверху светила лампа. Больше никого не наблюдалось рядом.
— Твои люди закончились, — сказал я.
— Ага, — кивнул Аслан и облизнул сухие губы. — Ты победил, Дубов. Но оркесса всё ещё у меня. Отпущу её и умру, ты сам сказал. Что будем делать?
Я подошёл к нему ближе, и мы оба оказались в круге света от лампы. Она единственная горела под этой крышей. Лакросса увидела меня и побледнела. Чуть не потеряла сознание, но Аслан надавил ей ножом на горло и ударил в бок. Это заставило оркессу взбодриться. А мне захотелось свернуть шею гаду.
— А по-моему всё просто. Ты пытался убить меня, а я убью тебя. Сделаю это быстро, если по своей воле отпустишь девушку. А если нет…
Лакросса протестующе замычала, но я не обратил внимания.
— Ты сам видел, сколько пуль твои люди выпустили по мне. Бороться со мной бессмысленно. Убьёшь Лакроссу, и ты труп. Твой ножичек меня не остановит.
— Нет, Дубов, умирать я не планирую. Это правда, что сколько в тебя ни стреляй, пули просто отскакивают или застревают в дубовых мышцах? Но что потом? Взгляни, тебя крепко потрепало, как только у тебя кончится мана, Инсект спадёт. Ты снова станешь обычным, а твоя плоть, став нормальной, начнёт истекать кровью из сотен трещин и щелей. И если ты заметил, ни одного из своих людей я не снабдил исцеляющим зельем. Так что выбор у тебя невелик. Как думаешь, через сколько времени ты потеряешь сознание?
Засранец, конечно, прав — как только спадёт Инсект, я начну истекать кровью. Я уже чувствовал дикую боль от ран, которые получил в незащищённые участки. Порезы, ссадины от пуль, а несколько наверняка в костях застряли. А от дубовой плоти ощущал неприятную дрожь. Да, минут пятнадцать ещё проживу без Инсекта, но убить Аслана не смогу, не зацепив Лакроссу. Уж больно близко от её шеи дрожал нож.
— Ладно, — пожал я плечами.
— В… в смысле, ладно? — опешил Аслан.
— В смысле, ты прав. Я истеку кровью, а исцеляющих зелий у меня нет. Зато, если проверить карманы твоих людей, маны я ещё найду. И мы сможем простоять здесь весь день и всю ночь, и ещё один день… Или до тех пор, пока из города не явится полиция, и тебя арестуют. Думаю, фейерверк, который я здесь устроил, и горящую вышку, было прекрасно видно из города. Так что лучше тебе взять Лакроссу и убежать. А я своё слово сдержу — будешь жить, пока она у тебя в руках.
Оркесса пронзила меня гневным взглядом и выдала какую-то длинную тираду, от ярости содрогаясь связанным телом. Очень эротично связанным, кстати. Но кляп во рту перевёл её слова примерно так: бу! Бу бу бу! Бу бу! Бу! До Аслана тем временем частично дошёл смысл моего предложения:
— А… А чё, так можно было, что ли⁈
— Да, вполне.
Аслан бочком пошёл мимо меня, волоча за собой Лакроссу. Получалось не очень. Кажется, он всё ещё отчаянно тупил, поэтому я решил напрямую высказать ему вторую часть моего предложения.
— Только есть одна маленькая деталь.
Он замер.
— Это какая же?
— Тебе ведь всё время придётся быть с Лакроссой. Как думаешь, сколько ты проживёшь в таком случае? Я ведь буду тебя преследовать. Да все будут тебя преследовать. Вряд ли твои наниматели простят, что ты не выполнил заказ.
Аслан думал. Отчаянно думал. Я видел, как его глаза бегают из стороны в сторону, словно
