Экстерминатор - Антон Чернов
Рванули к зверям, Клемент точными выстрелами прибил пару беролоков, за что получил позывной «Зверобой» — а то ныл, время от времени, что позывной ему подавай. Ну а самка исправно сомлела и вырубилась за пять секунд обстрела парализаторами. Причём, что любопытно, тройка беролоков — просто убежали в чащу, после падения этой самки-мутанта.
— Занятно, — забормотал пилюлькин, подходя к вырубленной твари.
— Бери её, Андрюх…
— ЗА ЧТО?!! — последовал крик души. — В ней полтонны!
— Вся тонна, — прикинул я. — Вот только кто прикрывать будет? Ты с парализатором и крысобоем? — с ехидным сочувствием уточнил я.
— Да чтоб это всё, — ныл Андрюха, взвалив тушу на закорки.
Так, под стоны и причитания, пёр медик добычу, а мы — прикрывали. И допёр, хотя судя по стонам — помер смертью усталых не меньше шести раз, за наш короткий маршрут. Научник с коллегами исполнили вокруг припёртой туши какой-то дикарский танец, сыпля наукообразными заклинаниями. И стал ныть — дотащите нас с добычей на руках до Идигена, в таком стиле.
— Раненые есть? — риторически уточнил я.
— Нет, но вы не понимаете…
— Нет, это ВЫ не понимаете. На данный момент на дежурстве северной зоны ответственности — ОДИН отряд экстерминаторов. Это — понятно?
— Это понятно, но…
— Вызывайте транспортный челнок, — отрезал я, отдавая команду отряду грузиться.
Просто понятно, что этот научник «на наших плечах» хотел усидеть на трёх стульях и не получить разрыва жадной жопы. И экспедиционные слупить с города, и «за исследование», и при этом чтобы экспедиция значилась как «образцово проведённая». Я нормативов в деталях не очень знаю, но в общих чертах представляю, как социальная значимость учитывается. И вызов эвакуационного транспортника — это если и не минус ему, то точно отсутствие плюсов. Вот и хотел за счёт лопоухих экстерминаторов поживиться, лупая невинно своими имплантами, хотя они для лупания не слишком предназначены.
Вернулись, закрыли «вызов», расположились в дежурке. И стали ребята обсуждать «первое дело».
— Я как-то думал, посерьёзнее будет, — вещал Майкл. — А то прилетели, перебили зверьё, улетели…
— Типун тебе на язык, кариес на зубы и воспаление на гортань! — возмущённо закопошился Андрюха. — И так тащить пришлось эту тушу, пока всякие раздолбаи отдыхали, — пожаловался он на несправедливость.
— Если ты исходишь из виртуалок и наших… курсантских дел, — сформулировал я, на что Майкл кивнул, — то это было наше «везение», из-за которого мы — «Отряд Неудачников». А сейчас — обычное, правильно сделанное и без неожиданностей дело.
— Правильно ваш сержант говорит, — вдруг подал голос один из сергеевых ветеранов.
Ну, мы как бы голосами общались, да и не скрывались особо, как понятно.
— Чем меньше неожиданностей — тем лучше. Дольше проживёшь, — веско вещал дядька. — И, кстати, у вас скорее развлечение выло. В основном — какая-нибудь гидропоника или завод. И таскайся там по узким переходам, выискивай «последнюю тварь», — с ехидством озвучил он, смотря на одного из соотрядников, судя по броне и виду — оператору.
— Которая окажется залётным ратоморфом, с вот такими, — широко развёл руками Семён, — глазами, охреневший от того, что за ним отряд экстерминаторов два часа гоняется. В полной боевой, с тяжёлым оружием, — перечислял он, но не выдержал, заржав.
Да и все заржали, и семёновцы, и наши. Действительно смешная история выходила, даже по намёкам. Ну а «рутина» — вроде как такой и должна быть. И по наставлениям, да и по логике.
В общем, закончили дежурство, без приключений или ссор. Даже наоборот — вроде как наладили отношения, скорее. С Угловой и её нетопырями, конечно, дерьмово вышло. Но что поделаешь, если они — задницы? Так что правило «первого блина» у нас, к счастью не сработало. Да и по кредитам с выслугой неплохо вышло: боевая операция, плюс срок «дежурства» выходил побольше, капитан не обманул.
И в казарме стало получше, народ разок в кабак смотался, разок в бордель — конфликтов не было, точнее, мордобой разок был, но «нормальный», по глупости, а не по травле. Клару я раз в неделю ходивший в офицерский видел, зыркала она на меня с недовольством. Но никакого развития конфликт не получил, хотя понятно, что доброжелательности от дамочки ждать не придётся. Ну, обойдёмся с отрядом без её доброжелательности, делать нечего.
Потом — ещё дежурство, а потом ещё. Тренировки, отдых — обычная экстерминаторская жизнь. Нейрошунт меня надписями не облагодетельствовал — ну и неудивительно, они появлялись только в критических ситуациях, а тут были ровные, обычные дежурства. На третье — вызов, но рутинный. На гидропонную ферму прорвались какие-то особо злостные лягухи. И отряд задолбался этих прыгучих, покрытых кислотной слизью сволочей (за счёт этой слизи они ограду и преодолели, паразиты) отстреливать. Самая пакость была в том, что прыгали лягухи именно внутри теплицы. И хоть «побочный ущерб» нам никто не вчинит, но на использование скирона и гранат я положил командирский запрет. А то свинство вышло бы, да и сами с этих теплиц едим, не всё у Электродрели закупаться.
По нашей первой добыче — никаких указаний. Видимо, была та беролачка единичной мутацией.
И… ну становилось мне как-то… скучновато. Сам понимаю, что это «шило в жопе», но именно рутина не то, чтобы угнетала, но угнетала. Пусть и парадоксально, но факт. И ехидное высказывание Степаныча «жениться тебе надо, Коля» — глупость. Меня и Элла вполне удовлетворяла, причём так, что я в бордели перестал ходить и время от времени с собой боролся, на тему «чрезмерной привязанности». Но вообще — хотелось чего-то «героического», совершенно идиотское, вредное, но… Было такое желание и недовольство окружением, факт.
Так что на нештатный вызов от капитана я потопал с некоторой надеждой на «что-то интересное», по пути отвешивая себе мысленные подзатыльники.
— Здорово, Коль, — помахал мне капитан из-за своего стола. — Бери пиво, — указал он на кружку.
— Здравствуй, Кирилл, благодарю, — не стал отказываться я, плюхнулся в кресло, отхлебнул неплохого пива и вопросительно уставился на капитана.
— Да… — непонятно к чему произнёс командир, отхлебнув пива. — Ладно, Керг. Ты у нас, с твоими неудачниками, вроде как ксенофилы? — брякнул он.
А я замер, не зная, как реагировать, судорожно думая. Потому что ксенофилами обычно оскорбляли, называя
