Пиратское солнце - Карл Шрёдер
По салону перекатывался шум реактивных двигателей. Кестрел кивнул, с него внезапно слетел рассеянный вид. Он наклонился вперед, жестом приглашая Антею сделать то же самое.
— Мне нужно поговорить с вами, — сказал он ей на ухо. Она от удивления отпрянула. Он только поморщился и выждал, и тогда она снова склонила к нему голову.
Кестрел заговорил тихо, так чтобы солдаты не услышали.
— Я уверен, вы уже сообразили, что вашим друзьям Ричарду и Дариушу недолго пришлось искать бунтовщиков из адмиралтейства, стоило нам добраться до города, — сказал он. — Они были в бешенстве, когда узнали, что вы забрали Чейсона. Сначала я подумал, что их ярость наигранна, но… — он покачал головой. — Мальчик не актер, хоть и мнит себя смышленым. Они и на самом деле вам не доверяли, и я подумал, что это странно, раз это вы с самого начала их спасали.
Антея была озадачена. Зачем он ей это говорит?
Она обдумала только что сказанное им.
— Дариуш и Ричард не ожидали, что их будут спасать, — сказала она. — Как и Чейсон. — Он кивнул, но явно ожидал от нее чего-то большего. Потом она сообразила. — Нет! — бросила она. — Я в жизни не работала на адмиралтейских мятежников. Я действительно из внутренней стражи. Я вытащила его по своим собственным причинам.
За исключением, конечно, того, что Антея не вытаскивала Чейсона из тюрьмы. Это сделал кто-то другой, а кто — она не знала. Она в отчаянии носилась кругами, не в силах придумать плана, как вызволить его, когда он так удачно свалился ей прямо в руки. Ей было некогда задумываться о том, кто же на самом деле освободил его, и в то же время выгодно, чтобы он считал, будто это сделала она.
Теперь она гадала, не адмиралтейство ли развалило тюрьму. Она могла бы сказать это Кестрелу, но тот уже кивал, словно то, что она ему сообщила, подтверждало какие-то его подозрения. Но что там он бы ни думал, счастливее он определенно не выглядел.
Устав от догадок, она спросила:
— К чему вообще это все?
Он открыл папку с документами. На свет появились несколько черно-белых фотографий. Антея взяла одну и присмотрелась к картинке в косом свете от городских огней.
Там в основном были размытые пятна перенасыщенной белизны и полнейшей черноты, но она разглядела серый овал, который мог означать корабль, и маленькие точки, рассыпанные поверх чего-то вроде облачной гряды. Она ничего не сказала, просто перевернула фотографию и бросила на Кестрела испытующий взгляд.
— Их дали мне в адмиралтействе, отнести Кормчему, — сказал он. — Они из бумаг с «Разрыва», и хотя я бы предпочел усомниться в их подлинности… но некоторые детали… — Он увидел, что она все еще не поняла, и пояснил: — Это фотографии, сделанные боевым самописцем «Разрыва». Они низкого качества, потому что сняты в облаках и при свете фальшфейеров. Во время битвы с флотом Фалкона. — Она понимающе кивнула, и он порылся в папке. — Адмиралтейство хочет, чтобы я передал Кормчему, что если он не отступит, они распечатают новостные листки с некоторыми из этих изображений. С изображениями типа… вот этого. — Он повернул маленький квадрат, чтобы поймать свет.
Антея ахнула. На нем была поистине дьявольская картина падения сотен человек. Те, что по краям картинки, совершенно размывались, но те, что ближе к центру, виделись четко: руки и ноги разбросаны в разные стороны, у некоторых были крылья или ласты, но при этом большинство сжимало винтовки и тяжелое снаряжение. Воздух вокруг них усеивали шлемы, фляги, сапоги и не поддающиеся опознанию обломки.
Кестрел снова подался вперед:
— Чейсон утверждал…
Она подняла глаза от фотографии. Лицо Кестрела исказилось от эмоций:
— Чейсон утверждал, что десантные транспорты были набиты людьми. Что Фалкон вышел не просто на маневры. Говорил он…?
— Говорил ли он правду? — Она вернула фотографию. — Кестрел, я не могу сказать вам с уверенностью. Меня там не было. Я могу сказать вам, что он ничего не знал о «Разрыве» или кризисе с адмиралтейством, пока не услышал от вас.
Кестрел глубоко вздохнул. Он сунул фотографии в папку и откинулся на спинку. Видя, что он не отвечает, Антея перегнулась к нему:
— Что собираетесь делать?
Он покачал головой.
Антея тоже откинулась назад и нахмурилась. Оставшуюся часть пути они с Кестрелом избегали смотреть друг другу в глаза.
* * *
— Чтобы дошло до такого… — бормотал Мартин Шемблз, возвращаясь по коридору в свою мастерскую. — Работать для врага… сдавать друзей…
Снаружи, в переулке рядом с его магазином, офицеры дворцовой охраны занимались обменом заключенными, о котором вел переговоры Шемблз. Он отдал им Антею Аргайр, чтобы те отвезли ее к Кормчему, и от этого у него в горле стоял комок. В эту минуту Мартину не хотелось глядеть ни в одно из лиц ожидающих там людей.
Кроме того, у него было очень мало времени и много дел впереди. Он расчистил письменный стол, небрежно смахнув на пол бумаги и ручки; затем сел и набросал три записки.
В первой говорилось: Скажите ему, что дела идут к развязке. Назначьте наглядную демонстрацию как можно скорее. На завтра или послезавтра. Не ждите лучших обстоятельств.
Он свернул послание и, встав на колени, поднял не прибитую половицу. Под ней открылась небольшая выемка, вмещающая несколько латунных трубок с заглушками на концах и секцию блестящей металлической трубы, которая уходила куда-то под дом. Он распечатал одну из трубок и вложил в нее записку, затем надел колпачок обратно на трубку. Шемблз вверил сообщение секретной пневматической трубе, которую повстанцы Эйри установили год назад; раздался шипящий звук.
Он понятия не имел, где находится другой конец этой трубы, но был уверен, что людям Кормчего о ней не известно. Они полагали, что у него есть связи с преступным миром (что не особенно расходилось с истиной), и в этом, вероятно, заключалась причина того, что они не трогали его все эти годы: ждали дня вроде нынешнего, когда им могут понадобиться его услуги. Мудро, и вместе с тем глупо, поскольку они не удосужились выяснить, на чьей он стороне на самом деле.
Его связные получат сообщение за считанные часы. Потом будут пущены в ход события, которые могут разорвать Слипстрим на куски — или же, если он ошибся с выбором времени, укрепить его и порушить всю кропотливую работу
