Убийца на краю империи - Ян Анатольевич Бадевский
Выбравшись из завала, топаю в подсобку, которую безошибочно узнаю по неприметной двери и узкому коридорчику, одна из стен которого заставлена картонными коробками. Попадаю на склад, оттуда — на улицу. Прямо сквозь кирпичную стену.
Мрачная подворотня.
Сетчатое ограждение с деревянными ящиками. Асфальт с выбоинами, в одной из которых лужа. И в этой луже — отражение луны.
Мусорные баки.
Я хорошо изучил местность и быстро сориентировался. Бросок к бакам, оттуда направо — в тёмную арку. Глаза привыкли к темноте…
Левитатор спикировал на меня с крыши многоквартирного дома, в котором горела лишь половина окон. Тень на секунду заслонила лунный диск, что и заставило меня тормознуть. О фонарях в этом дворике никто не слышал, и мне лишь оставалось рассчитывать на обострившееся ночное зрение. Которое я тренировал разными способами на протяжении минувших недель. Носил днём тёмные очки, бродил по спящему дому без включения света. Учился выискивать контуры, фигуры и движения, отказавшись от цветового восприятия…
В общем, лица и фигуры атакующего Бэтмена я толком не видел. Да и не стремился увидеть, если честно. Сразу раскрутил над головой два с половиной метра разящей стали и встретил упыря сверкающим под луной кругом.
Летун изменил траекторию, мягко опустившись на мостовую в четырёх метрах от меня.
Перехватываю цепь, выставляю вперёд правую ногу.
Жду.
Чувак вооружён парными ножами-бабочками. Да не теми, что у дворовой шпаны в карманах, а китайскими. Тяжёлыми и убойными в умелых руках.
Левитатор срывается с места. Подпрыгивает, ускоряется и по нереальной траектории движется в мою сторону, сокращая дистанцию. Отбивает один серп, второй. Тычет в меня ножом. Уклоняюсь, второй клинок отвожу цепью. Пробую захлестнуть кисть оппоненту, но тот убирает нож за спину и наносит удар второй бабочкой. Ныряю под руку, пробую достать чувака остриём в живот. Враг смещается назад, забив на гравитацию. Прямо как Регина во время наших тренировок в гимназии…
Разворачиваюсь, выбрасываю левый серп.
Летун со звоном парирует.
Продолжаю двигаться, раскручиваю каму. Делаю два полноценных оборота на уровне плеч, и, присев, пускаю серп над самым асфальтом. Мужик красиво зависает в воздухе и устремляется ко мне. Он думает, что нащупал брешь в обороне. Я смещаю вес на левую ногу, прижимаюсь к тротуару и ухожу с линии атаки. Не останавливая вращения, делаю полный оборот цепи и бью снизу вверх. Серп выбивает кровавые брызги из бедра левитатора.
Бодигард рычит…
…и продолжает бой, не опускаясь на землю!
Обогнув меня по широкой дуге, противник устремляется в атаку. Я понимаю, что ему больно — из рассечённой ноги течёт кровь. Да, бойцы здесь суровые. Прямо как на Земле моей юности, когда я перерождался первые три раза.
Бью с подкручиванием из-за спины.
Серп летит по диагонали и отсекает кисть противника вместе с ножом. Вот тут уже кровища хлещет как надо, толчками вырываясь из обрубка.
Летун не выдерживает.
Теряет самоконтроль и падает на тротуар. Я отправляю каму по большой дуге к поверженному оппоненту, загоняя остриё в глаз. Вырываю клинок с возвратом. Перехватываю оба серпа и замираю в боевой стойке. Тело левитатора конвульсивно дёргается и затихает.
Вытираю клинки об одежду врага, наматываю кусаригаму на правую руку.
Иду дальше.
Через три двора оказываюсь на Кутаисской улице. Здесь протянута троллейбусная линия, но я не вижу остановку. Да и поздно. Не факт, что смогу уехать.
Сверяюсь с картой.
Кутаисская пересекается с Триадой Клинков, а оттуда можно выйти к Гексагону. Это достаточно оживлённая площадь, на которой стоит гостиница «Континенталь». Соответственно, рядом тянется ветка канатной дороги, а на парковке дежурят бомбилы. С Гексагона я уеду при любом раскладе.
Ускоряю шаг.
Прохожих мало, но все они стрёмные. Пьяные компании, хохочущие «наташи», удолбанные веществами типы с горящими глазами. Улица совершенно не туристическая и не клановая. Здесь многоквартирные высотки чередуются с трёхэтажной застройкой. Хотел сказать «дореволюционной», но в этом мире не было никакой революции.
Вдалеке слышится вой полицейской сирены.
Завидев отблески красно-синей мигалки, я отшагиваю в тень причудливого фасада и наполовину врастаю в стену, изображая из себя скульптурную композицию. Замираю с каменным лицом, не шевелюсь. Энергия утекает в пустоту, ослабляя меня.
Копы проносятся мимо, оглашая окрестности истошным рёвом своих сирен.
Сразу две машины.
Едут в сторону «Марселя», так что логика происходящего ясна. Владелец заведения вызвал стражей порядка… Что вгоняет меня в лёгкое недоумение. Уверен, клубу покровительствует Эфа. Ничто не мешало обратиться за помощью к своей «крыше»…
Отлипаю от стены, напугав одинокого бородача с пивом в руке. Бородач шёл нетвёрдой походкой, кряхтел и ругался себе под нос. При виде меня быстро протрезвел и осенил себя знаком Старших Богов, подняв три пальца вверх.
Триада была пустынной и, можно сказать, уютной. Узкие тротуары, булыжная мостовая, пальмы и кипарисы. Гостевые дома здесь чередовались с виллами представителей старых родов, отказавшихся вступать в клан. Не самый престижный район по нынешним временам, но и не самый худший. Мастерам боевых искусств, которые здесь обитали, ничто не угрожало, а транспортная доступность была отменная. Через Гексагон можно быстро добраться к горам, морю, клановым кварталам и административному центру.
Площадь встретила меня оживлённой движухой.
Рядом с гостиницей парковались таксисты. Одни помогали туристам вытащить чемоданы из багажника, другие чуть ли не насильно волокли к себе, ругаясь с конкурентами. Сам отель был пятиэтажным, с множеством открытых террас и балкончиков, крутоверхой крышей и мансардным уровнем.
По периметру Гексагон обступали комплексы, смахивающие на тайские кондики. Десять-двенадцать этажей, охраняемый вестибюль, прозрачные двери. Слева мне бросилось в глаза треугольное здание, стоящее на пересечении двух улиц. Если верить надписи на фасаде, это была фондовая биржа.
В центре Гексагона высилась станция канатки.
И, о чудо, капсулы ещё курсировали по заданным маршрутам. Проблема в том, что заляпанный кровью парнишка с кусаригамой явно привлечёт внимание кондуктора на верхней площадке. Арафатку я успел снять. Кусаригама теперь была завёрнута в платок и не бросалась в глаза.
Делать нечего.
Топаю к бомбилам.
* * *
После моих героических похождений следовало отдохнуть — и я решил посвятить воскресный день безделью. По примеру, так сказать, местных жителей.
Я успел заметить, что жители Фазиса со своим южным менталитетом не относятся к категории трудоголиков. Если кто здесь и вкалывает, то приезжие. Те, кто по разным причинам решили перебраться в сердце Дома Эфы,
