Остаться собой - Леха Леха
— Давай, ставь свою метку или удавку, или что там у Кернов предусмотрено, — в связи с обстоятельствами, он решил, что достаточно уже общался со мной на «вы». Пора бы к более неформальному общению переходить. Я долго смотрел на него и покачал головой.
— Мне достаточно того, что ты готов пойти на эту, прямо скажу, не самую приятную процедуру, — в этот момент ворота открылись, и мне разрешили въезд. — Дальше куда?
— Прямо, до первой развилки, потом направо и до купола. Дальше придется пешком, з Подоров прикрыл глаза. У него посерела кожа, а под глазами залегли круги. Видно было, что начальник Службы Безопасности устал, как собака.
— Тебе бы выспаться, — я ехал медленно, разглядывая огромный парк, представляющий собой произведение искусства, даже сейчас зимой. Потом перевел взгляд на возвышающуюся громаду дворцового комплекса. Вот где можно было заблудиться и бродить до старости, пока на тебя кто-то не наткнется и не выведет наружу.
— Отосплюсь. Вот с этой веткой покончу и отосплюсь. Да, я все доказательство передал куда надо. Так что тебе разрешили встретиться с дедом, скорее всего, из-за того, что его скоро выпустят, — не открывая глаз проговорил Подоров.
— Какие доказательства?
— Доказательства непричастности Кернов ни к одному эпизоду этого чрезвычайно запутанного дела. Я даже написал, что в некоторых аспектах вы выступаете в качестве жертвы. Только я никак не могу понять, зачем кому-то понадобилось уничтожать ваш клан? — Подоров приоткрыл один глаз и посмотрел на меня.
— Понятия не имею, для меня это такая же загадка. — Я пожал плечами и припарковал машину на стоянке, возле едва видимого щита, накрывающего довольно приличную территорию. — Куда дальше?
— А дальше ножками, сдав вон тому типу все оружие, если оно имеется в наличие, — и он указа на подтянутого охранника, который уже открыл небольшой проем в щите и теперь терпеливо ждал нас возле него.
— Нет уж, я лучше его здесь оставлю. — Отцепив нож вместе с ножнами от ремня, я вышел из машины. Подоров последовал за мной.
— Вам необходимо пройти идентификацию, — скучающим голосом объявил охранник и протянул мне прибор этой самой идентификации. Когда мои параметры совпали с теми, которые были необходимы, и прибор мигнул зеленым, охранник повернулся к Подорову. — Вам тоже необходимо пройти идентификацию. — Подоров пожал плечами и повторил процедуру. — Оружие? — я покачал головой, но мне на слово, естественно, не поверили, и заставили пройти под специальной аркой. С Подоровым проделали тоже самое. — Разрешен допуск к свиданию с заключенным на втором этаже камера номер двести четырнадцать. У вас час, — и он отошел в сторону давая нам пройти.
Особая императорская тюрьма таковой мне не показалась. Вот совсем не так я представлял себе муки заключенных в нее пленников. Решеток на окнах нет, кое-где окна вообще открыты и оттуда доносится музыка. А когда мы поднялись на второй этаж, минуя три поста охраны, то я подошел к стене и потрогал пальцами лепнину с позолотой. После чего решительно пошел по коридору, пол которого был застлан ковром, чтобы найти камеру под номером тринадцать.
Дверь у пресловутой камеры была открыта. Я, сжав кулаки, шагнул внутрь и попал в небольшую прихожую, из которой был виден угол комнаты, точнее, самой камеры, я так полагаю. На люкс в «Зимней розе», камера не тянула, а вот на полулюкс, вполне. Бедные заключенные, как же они здесь мучатся, бедняги. Я уже хотел пройти в гостиную, но тут услышал знакомый голос и остановился.
— Пойми, Виталий, взять тебя под стражу, было единственным выходом, чтобы сохранить тебе жизнь. — Император говорил громко, совершенно не заморачиваясь на тему, что его может кто-то услышать. — Подоров ночами не спал, пытался найти доказательства твоей невиновности и непричастности к нападению на поезд. Кланы, чьи сыновья погибли, требуют крови, и, похоже, что именно тебя кто-то очень умный и хитрый выбрал на заклание. Сейчас же твоя невиновность полностью доказана и Совет кланов полчаса назад принял представленные доказательства.
— А то, что клан остался на столь долгое время без главы — это по-твоему, нормально? — а ничего так дед может себе позволить разговаривать с императором. Прямо с соблюдением всех правил этикета. — Вот ты уверен, что я не вернусь домой к полному краху?
— Брось, я следил за кланом. Твой внук отлично справился. Кстати, это пошло ему в зачет, так что проект он может на представлении не представлять...
— И внук справился бы еще лучше, если бы кто-то не додумался замкнуть все счета на себя, — я не выдержал и шагнул в гостиную. Говорил я тихо, но в моем голосе отчетливо прослеживалось легкое рычание. Император вздрогнул, услышав мой раздраженный голос и пристально посмотрел на меня. он смотрел так пристально, что мне стало не по себе настолько, что я сразу же сбавил обороты. — Простите, ваше величество, я не сдержался. Вы специально разрешили свиданье в этот час, когда сами планировали навестить Виталия Павловича.
— Какой вежливый парень, даже не знаю, посоветовать тебе им гордиться, или сбегать в туалет и поблевать на дорожку, — я с удивлением посмотрел на раздраженного императора. — Нет, я не собирался приглашать тебя, чтобы вместе в картишки перекинуться. Втроем-то оно интереснее, сам понимаешь. Вот приказ об освобождении главы клана Керн и снятие с него всех обвинений. Подоров! — глава Службы Безопасности, который в это время подпирал косяк и, похоже, задремал, открыл глаза и посмотрел на императора. — Проводи Кернов, а то еще потеряются по дороге. — В чем была причина столь резкой смены настроения у императора сказать было сложно, но мы с дедом не стали испытывать судьбу и быстро вышли из камеры средней комфортности в коридор. Подоров снова шел первым, зажав в руке бумаги об освобождении.
На выходе никаких препятствий не возникло. Мы попрощались с Подоровым, который объявил, что едет домой отсыпаться, и нырнул в свою машину, мы же с дедом сели в мою.
— Да, плохо получилось со счетами. Надо тебе доступ сделать, на всякий случай, — он вздохнул, а потом повернулся ко мне. — Ну что, давай, рассказывай, что вы тут без меня натворили. — Я на секунду замер, а потом осторожно проговорил.
— Ты только не сердись, но пришлось кое-кого поставить на начальственные должности,
