Темный орден (Оболенский, том 3) - Алекс Хай
Пока я переводил дух и позволял организму структурировать отобранную силу, Юлия даже умудрилась откопать в гардеробе Друзиллы роскошное черное платье, которое иначе как царским я назвать не мог. Причем в покоях старухи этот туалет был на видном месте, словно она приготовила его для сегодняшнего вечера. Обстоятельства, конечно, изменились, но не пропадать же добру.
Поэтому когда девушка предстала передо мной в длинном платье из черного шелка, я, признаюсь, сперва растерялся. Мне все же была нужна боевая подруга, а не наряженная дама. Пусть и величественная.
— Но когда все закончится, с тебя танец, — улыбнулась Юлия.
Я приподнял брови, но решил воздержаться от комментариев. Просто кивнул.
— Договорились.
К слову девушка и правда выглядела сногсшибательно. Уж не знаю, как она умудрилась все это организовать — быть может, подсуетился вездесущий Дионисий, но платье Друзиллы приладили ей точно по фигуре, нашли в шкатулке старухи баснословной ценности бриллианты и даже убрали сверкающими нитями прическу девушки. Словом, мы рисковали стать самой яркой, пусть и весьма готичной, парочкой на этом балу.
Я свернул с Литейного на Фурштатскую и остановился напротив двухэтажного особняка в бело-розовой цветовой гамме.
— Приехали.
Заеятно, что для бала Долгоруковы выбрали именно это место. Изящный двухэтажный особняк действительно некогда принадлежал княгине Варваре Долгоруковой. Несмотря на то что за домом закрепилась фамилия первой хозяйки, она продала недвижимость уже через три года после постройки, и, более того, сама княгиня в этом особняке никогда и не жила.
За свою многолетнюю историю дом сменил нескольких владельцев. В разное время собственниками здания были князья Борис Голицын и Александр Шаховской, граф Нессельроде. После Реставрации Долгоруковы занялись приведением дел в порядок и решили выкупить резиденцию. Так что в итоге особняк вернулся в руки рода, который его строил. Весьма символично, учитывая, что Долгоруковы наверняка предвкушали свое возвышение.
Отец Юстиний вышел первым, предоставив мне право открыть дверь даме. Я помог Юлии выйти и предложил ей руку. Девушка с легкой улыбкой вложила в мои пальцы свои, затянутые шелком перчатки.
Дежурившие у входа слуги уже заметили нашу процессию. У тех, кто был помоложе, лица перекосились от удивления — до сих пор было не принято приезжать на балы в трауре, и эти молодчики явно не привыкли видеть на мероприятиях колдунов. Я подвел к ним Юлию, достал из кармана прихваченную брошь с эмблемой Ордена и молча вложил в руку одному из них.
Они не посмели что-либо возразить. Даже не попросили показать приглашения. Быть может, еще и потому, что я применил немного дара Друзиллы.
— Прошу вас, господа, — двери перед нами распахнулись, и мы оказались в небольшом холле перед парадной лестницей.
Бал уже начался, так что в холле было пусто — мы специально приехали на два часа позже. Зная, что многие предпочитали опаздывать на полчаса-час, я решил, что не стоило сталкиваться с гостями вне бальной залы. Пусть мое появление будет сюрпризом.
Юлия сбросила черное меховое манто на руки подоспевшему лакею, и я невольно залюбовался изящной линией ее плеч в этом платье. На шее искрилось бриллиантовое ожерелье, украшенные крупными камнями серьги позвякивали при каждом резком повороте головы. Зря она прятала такую красоту под пуританскими одеждами. Светский лоск определенно был ей к лицу, как и черный цвет.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, где уже вовсю гремела музыка, я почему-то почувствовал себя князем. Настоящим. Когда сила наполняла меня там, в зале Ордена, я не осознавал своего могущества. Когда от моей руки падали Примогены, я не понимал и не мог оценить этого. Но именно сейчас, когда я шел не просто добирать нужные дары для Тьмы, но и вершить собственное маленькое правосудие, я по-настоящему почувствовал вкус власти.
«Значит, я в тебе не ошиблась», — шепнула Тьма.
Довольно странно, что сейчас, фактически, на последнем этапе Сила давала мне много свободы. Я сам решил заменить Друзиллу на Юлию, и она это позволила. Я выбрал бал у Долгоруковых, чтобы убить двух зайцев одновременно и оказать услугу семье Оболенских. И снова Тьма не сказала ни слова. Сила словно затаилась и с любопытством наблюдала за тем, как я действую самостоятельно.
Наверху царило оживление. Просторный холл заполнили отдыхающие от танцев люди. Еще не объявили ужин, поэтому гости перебивались только шампанским в высоких хрустальных фужерах. Дамы постарше расположились на стульях и диванчиках вдоль стен, обмахиваясь причудливо украшенными веерами. Через распахнутые двери бального зала можно было рассмотреть кружащиеся в вальсе пары. В комнате по другую руку от лестницы устроили игральный зал для тех, кто не желал танцевать — скорее всего, играли в традиционный для балов вист.
Наше появление не осталось незамеченным. Разряженные аристократы в холле застыли, когда мы с Юлией поднялись. Юстиний следовал за нами тенью, выбрав быть нашим безмолвным слугой.
— Прошу прощения, господа, — к нам подоспел распорядитель бала, встревоженный явлением незваных гостей, — но у меня нет вашей карточки. Боюсь, вас нет в списках приглашенных…
— Замолчи, — велел я, и распорядитель захлопнул рот так быстро, что у него клацнула челюсть. Я обвел глазами столпившихся в холле людей. — Все идите в зал.
Дар Друзиллы, многократно усиленный собранной силой, работал великолепно. Кто-то попытался сопротивляться, у кого-то сработали защитные артефакты, но этого было недостаточно, чтобы сопротивляться приказу. Они лишь застыли на несколько мгновений, словно в нерешительности, но затем проследовали в бальный зал.
Юлия шла слева от меня, а в правой руке я на всякий случай сконцентрировал немного силы — вдруг кому-нибудь взбредет в голову попытаться нас выставить. На поясе у меня висел кинжал Северины, но я не спешил пускать его в ход.
Я был здесь не за этим.
Первые несколько секунд люди не поняли, что произошло. Парочки продолжали вальсировать, оркестр играл, а хозяева праздника — Владимир Николаевич Оболенский, мой «дядюшка» и его супруга Лариса Петровна из рода Долгоруковых — продолжали безмятежно вести светскую беседу с приглашенным цесаревичем…
Но вот сфальшивила скрипка, вот кто-то споткнулся в танце… Волшебство момента рассыпалось под гнетом Тьмы, которую я принес с собой.
— Всем оставаться на местах, — прогремел мой голос над залом. Пришлось потрудиться,
