Джеймс Дашнер - БЕГУЩИЙ В ЛАБИРИНТЕ
Чак с готовностью кивнул. Со слишком большой готовностью. Томас снова ощутил укол печали в сердце. Желание вернуть Чака домой охватило его сильнее, чем когда-либо прежде.
— Ну, что ж, — сказал он, — возьми Терезу за другую руку. Пошли.
Чак подчинился, стараясь напустить на себя храбрый вид и не обмолвившись ни словом. Наверно, впервые за всю свою жизнь, решил Томас.
«Им удалось проделать брешь!» — прокричала Тереза в мозг Томасу — у него чуть череп не треснул от её вопля. Она указала вперёд: приютели неистово сражались, пытаясь оттеснить гриверов к стенам, и в середине коридора действительно образовался узкий проход.
— Вперёд! — крикнул Томас.
И он понёсся, Тереза — за ним, таща за руку Чака. Они бежали на предельной скорости, с ножами и копьями наготове, прямиком в центр кровавой драки, в наполненный воплями и грохотом коридор, ведущий к Обрыву.
Вокруг них кипела битва. Приютели сражались отчаянно, подгоняемые бушующим в крови адреналином. Шум сражения эхом отзывался от каменных стен: крики и стоны людей, призывы на помощь, лязг металла о металл, рёв двигателей и замогильный вой гриверов, жужжание пил, клацанье клешней — всё сливалось в жуткую какофонию войны. Царил серый и кровавый хаос, сквозь который там и сям проблёскивала убийственная сталь. Томас старался не смотреть по сторонам, сосредоточившись только на одном: двигаться вперёд, только вперёд, через узкую брешь, пробитую сражающимися приютелями.
На бегу Томас твердил кодовые слова: ПЛЫТЬ, БРАТЬ, КРОВЬ, СМЕРТЬ, СТЫТЬ, ЖАТЬ. Им оставалось преодолеть всего несколько десятков футов.
«Что-то резануло меня по руке! — воскликнула Тереза. В тот момент, когда Томас услышал её крик, он почувствовал, что ему самому что-то вонзилось в ногу, но не оглянулся и не отозвался. Он осознал полную безнадёжность их предприятия, и охватившее его отчаяние было подобно вязкой болотной жиже, оно лишало воли и заставляло опустить руки. Но юноша постарался не поддаться ему и упорно гнал себя дальше.
Вот и Обрыв, за ним мутно-сизое небо, всего-то футов двадцать[13] осталось. Он ломился вперёд, таща за собой друзей.
Сражение кипело по обе стороны от прохода, но Томас отказывался смотреть на дерущихся и игнорировал призывы о помощи. Прямо наперерез ему выкатился один из гриверов — своими клешнями он сжимал парня, лица которого не было видно. Тот отчаянно извивался, стараясь высвободиться, и раз за разом всаживал свой нож по самую рукоятку в мерзкую, похожую на китовую шкуру. Томас на полном ходу вильнул влево. В уши ему ударил хриплый гортанный крик, означающий, что приютель проиграл поединок и теперь погибал мучительной смертью. Крик длился и длился, разрывая воздух, перекрывая все остальные звуки сражения, пока не ослабел и не затих. Сердце Томаса облилось кровью, он лишь надеялся, что это был не один из его близких друзей...
«Не останавливайся!» — приказала Тереза.
— Сам знаю! — вслух огрызнулся Томас.
Кто-то проскользнул мимо, походя оттолкнув их. Справа к ним, вращая выпущенными лезвиями, кинулся гривер. Приютель, толкнувший Томаса, атаковал монстра двумя длинными клинками. Они рубились, металл звенел о металл. Томас слышал голос, заглушаемый грохотом битвы, тот кричал, повторяя всё время одни и те же слова: что-то о том, что он должен бежать, что его защитят... Это был Минхо, это его звенящий от отчаяния и изнеможения голос.
И Томас продолжал свой путь к Обрыву.
«Они чуть было не достали Чака!» — разорвал ему мозг истошный крик Терезы.
К ним подтягивались новые и новые гриверы; приютели спешили на подмогу. Уинстон подхватил лук и стрелы Алби и теперь стрелял во всё нечеловеческое, что шевелилось, больше промазывая, чем попадая в цель. Рядом с Томасом бежали незнакомые мальчишки, отражая нападения гриверов своим кустарным оружием и в свою очередь атакуя киборгов. Звуки битвы: стук, лязг, вопли, завывания, рёв двигателей, вжиканье пил, свист лезвий, треск шипов о каменный пол, призывы на помощь, от которых волосы вставали дыбом, — нарастали громоподобным крещендо, разрывая барабанные перепонки.
Томас тоже орал во всю мочь, но упорно продвигался к Обрыву, и наконец, застыл на самом краю. Тереза и Чак врезались в него, и все трое чуть не слетели прямо в бездну. На долю секунды Томас прикипел взглядом ко входу в Нору гриверов. Он висел прямо в воздухе, обозначенный тонкими лозами плюща — Минхо и его Бегуны в своё предпоследнее посещение Лабиринта перекинули зелёные плети в дыру, закрепив их другие концы на лианах, оплетающих стены коридора. Теперь шесть или семь лоз протянулись от края обрыва к невидимому квадрату входа и висели в небе, исчезая, словно обрезанные, в пустоте.
Пора было прыгать. Томас замешкался — его на мгновение обуял страх. Сзади — битва, впереди — иллюзия. Было от чего прийти в смятение. Но он быстро очнулся.
— Тереза, ты первая. — Он пойдёт последним — хотелось лично убедиться, что ни девушка, ни мальчик не достанутся гриверам.
К его изумлению, она ни секунды не колебалась. Пожав Томасу руку и стиснув плечо Чака, Тереза оттолкнулась от скалы и немедленно сгруппировалась, подобрав ноги и прижав руки к бокам. Томас затаил дыхание. Но вот она скользнула между протянутыми в пустоте лозами и исчезла. Просто исчезла — и всё, как в воду канула.
— Ух ты! — взвизгнул Чак. Похоже, крошечный кусочек его прежнего «я» прорвался сквозь владеющий им страх.
— Не вопи, — рявкнул Томас. — Ты следующий! — И прежде чем мальчишка начал упираться, подхватил его под мышки, крепко сжав туловище Чака. — Оттолкнись обеими ногами, а я подброшу тебя. Готов? Раз, два, три! — Он крякнул от напряжения и бросил Чака в отверстие Норы.
Чак с криком полетел сквозь пустоту и едва не промахнулся мимо цели, но успел уцепиться ногами; затем он скользнул в дыру, ударяясь о края люка всеми частями тела, и тоже исчез. Храбрость мальчика восхитила Томаса. Чёрт побери, он любил этого маленького засранца, любил, как если бы они были братьями.
Томас подтянул лямки своего рюкзака, сжал в пальцах своё наспех сделанное копьё. Душераздирающие крики сзади подгоняли его — людям требовалась его помощь, некогда предаваться раздумьям. «Делай, зачем пришёл!» — приказал он себе.
Весь напружившись, он уперся древком копья в каменный пол, оттолкнулся левой ногой от края Обрыва и взмыл в сумрачное небо. Потом прижал к себе копьё, напрягся и нацелился ногами в отверстие.
И провалился в Нору.
ГЛАВА 57
Когда он проскальзывал через люк входа, его кожу словно ожгло холодом — начиная с пальцев вытянутых в струнку ног и затем вверх по телу, как будто он проваливался сквозь тонкий ледок в замерзающую воду. Тьма сгустилась ещё больше, когда он ударился подошвами о какую-то чересчур гладкую поверхность. Он поскользнулся и упал навзничь — прямо в объятия Терезы. Девушка и Чак помогли ему удержаться на ногах. Чудо ещё, что Томас никому не выколол глаз своим копьём.
В Норе гриверов не было бы видно ни зги, если бы Тереза не включила свой фонарик — его яркий луч прорезал окружающий мрак. Придя в себя, Томас обнаружил, что они находятся в каменном цилиндре высотой примерно в десять футов[14]. Было влажно, поверхность цилиндра покрывала какая-то маслянистая субстанция. Каменная труба простиралась перед ними на дюжину ярдов[15] и исчезала в темноте. Томас бросил взгляд на дыру, через которую они свалились сюда — она была похожа на квадратное окно, открывающееся в глубокое беззвёздное пространство.
— Компьютер вон там, — сказала Тереза, отрывая его от раздумий.
Она направила луч фонарика в глубину туннеля. Там, всего в нескольких футах от них, на стене светился тусклым зелёным светом пыльный квадратный экран. Под ним из стены слегка наклонно выступала клавиатура — удобно печатать стоя. Она словно говорила: набери код! Томасу пришло в голову, что слишком всё гладко прошло, не к добру, ой не к добру...
— Давай, пиши! — завопил Чак, хлопая Томаса по плечу. — Да поживей!
Томас махнул Терезе:
— Лучше ты. Мы с Чаком постоим на стрёме, а то, не ровён час, влезет какая-нибудь тварь... — Оставалось только надеяться, что приютели, больше не занятые удержанием прохода к Обрыву, постараются отвлечь чудовищ от входа в их нору.
— О-кей. — Умная Тереза не стала терять время на бесплодные препирательства. Она шагнула к компьютеру и начала печатать.
«Погоди! — мысленно окликнул её Томас. — Ты точно помнишь все слова?»
Она обернулась к нему и нахмурилась:
— Том, я не дура какая-нибудь. Вполне способна удержать в памяти...
Бумм! Её возмущённую тираду прервал раздавшийся над ними громкий удар. Томас подскочил. Он обернулся и увидел, как через люк протискивается гривер — тот словно по мановению волшебной палочки вынырнул из тьмы. Проходя через входное отверстие, тварь втянула свои шипы и манипуляторы, но, шмякнувшись на пол, мгновенно ощетинилась дюжиной отвратительных острых орудий. Само олицетворение смерти.
