Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 4

Все! Хватит стонать! — одернул гауптман себя, с помощью Шульца навьючил на себя тяжелый десантный рюкзак, прихватил подмышку небольшой мешок с этюдником, кистями и красками и отправился справлять службу…

Служба, надо сказать, была та еще. Но германские солдаты, дисциплинированные, деятельные, хорошо подготовленные — видали и не такое.

Примерно за час — они перекрыли улицы, которые держали баррикадами из брошенного транспорта, оборудовали огневые точки. Было жарко — город горел — дышать было тяжело, но никто и не подумал снять ни противогаз, ни защитное обмундирование. Их командир, обосновавшись на последнем этаже одного из зданий, где пожар уже потушили — крупными мазками набрасывал эскиз за эскизом, чтобы потом дорисовать. Ну, страсть у человека к рисованию, ну что тут поделаешь. Тем более, что это место — отлично подходило как наблюдательный пункт и здесь, кроме гауптмана находился пулеметный расчет и снайпер.

Снайпер их первый и увидел. Видно было плохо из-за тяжелого, густого, обосновавшегося в улицах и не желающего рассеиваться дыма, дыма заживо сожженного города — но у снайпера был термооптический прицел и он пока работал. Он увидел несколько фигурок, перемещающихся по направлению к ним, к блокпосту германской армии по улице, запруженной брошенными машинами, затянутой дымом, горящей. Здесь уже было немало людей, они хотели выйти — и фельдфебель Бран через некоторые промежутки времени через мегафон объяснял на плохом итальянском, что они выполняют приказ и не могут пропустить никого из города. Ими займутся врачи, когда доберутся сюда и только врачи имеют право выводить людей за пределы оцепленной зоны. Кто-то уходил, кто — то оставался здесь. Кто-то пытался прорываться — но после нескольких точных выстрелов из-за баррикады и короткой пулеметной очереди — оставили подобные устремления. Прямо перед баррикадами — стихийно сложился маленький, но чудовищный лагерь беженцев.

Гауптману это не нравилось. Это — и многое другое. Он уже дважды запрашивал командование, когда прибудут врачи — и оба раза не получил никакого внятного ответа. Ему даже отсюда — неприятно было смотреть на обожженных, раненых умирающих перед баррикадой людей — даже ему, прошедшему ад Африки это зрелище было совсем не по душе. Скрепя сердце, он нарушил приказ и разрешил солдатам передать беженцам немного воды, чистой воды. Еще — он вынужден был отправить одного пулеметчика в тыл, присматривать за посадочной площадкой. У него от увиденного — произошел нервный срыв и истерика.

Хорошо еще, что ветер дует в противоположную от них сторону. Иначе бы они — уже нахватались. Хотя, как объяснил им перед вылетом специалист по ядерной безопасности: ядерный взрыв даже устаревшего устройства первого поколения — не так опасен по части радиации, основная часть радиоактивных изотопов сгорает при взрыве же, температура в эпицентре которого — как в ядре звезды. Гораздо хуже, если произойдет тепловой взрыв ядерного реактора… вот тут и в самом деле можно сильно нахвататься. Но ни гауптмана ни его людей эта короткая лекция не сильно успокоила: одно дело слушать спокойный голос ученого и совсем другое — стоны умирающего ребенка в пяти метрах от тебя.

Еще — он не мог нарисовать воздух. Дело в том, что он здесь был совершенно особенным, такого он не видел даже в африканских пустынях. Он дрожал, как в пустыне, но при этом — в нем было что-то еще. Что-то — что он не мог передать на картине даже при всем его многолетнем таланте живописца.

Снайпер навел прицел на продвигающуюся к баррикаде группу людей — и понял, что что-то не так. Они кого-то то ли вели, то ли тащили, и у них было…

— Оружие! — резко сказал снайпер — наблюдаю людей с оружием в зоне заражения! Идут прямо на нас!

Гауптман отложил кисть. Бесстрашно подошел к выбитому окну, глянул вниз, на улицу…

— Подтверждаю… — недовольно сказал он — пулеметному расчету готовность, передайте готовность вниз.

— Яволь!

— На пулемете готовы!

— Снайпер — один предупредительный!

Снайпер прицелился. Чуть отвел в сторону красное перекрестье прицела. В термооптическом прицеле есть два режима, в одном тепло отображается белым цветом, в другом — черным. Второй режим — рекомендуется использовать днем и в жарком климате. Сейчас — у снайпера тепло отображалось именно черным, черные языки пламени рвались из окон горящей булочной, черные, почти невидимые миражи плясали над улицей. Казалось, что сам ад вырвался в город — и черное пламя поглотит их.

Снайпер нажал на спуск, винтовка отдала в плечо. Глушитель заглушил выстрел…

— У них оружие! Один из них на коленях!

Со стороны улицы — простучала автоматная очередь, как раз с той стороны, где были неизвестные. Пули визгнули по стене, выбивая осколки и пыль.

— Огонь на поражение! — выкрикнул гауптман, отшатываясь назад от окна…

Заработали германские автоматы…

Я пишу из послушания Тебе, мой Бог, приказавшего мне сделать это через Его Высокопреосвященство епископа Лейрии и Божию Матерь.

После двух частей, которые я уже объяснила, слева от Божией Матери и немного выше, мы увидели Ангела с огненным мечом в левой руке. Пылая, меч извергал языки пламени, которые могли бы сжечь всю Землю, но они затухали, касаясь великолепного сияния, которое Божия Матерь излучала навстречу им из своей правой руки. Указывая на землю своей правой рукой, Ангел закричал громким голосом: «Покайтесь, покайтесь, покайтесь!» Мы увидели в бесконечно ярком свете, что есть Бог, нечто подобное тому, как изображения людей появляются в зеркале, когда они проходят перед ним: епископа, одетого в белое, — нам показалось, что это был Святейший Отец. Там были и другие епископы, священники, верующие мужчины и женщины. Они поднимались вверх по крутой горе, на вершине которой был большой Крест из неотёсанных стволов пробкового дерева. Прежде чем попасть туда, Святейший Отец прошел через большой город, наполовину в руинах, наполовину содрогающийся. Он шел, останавливаясь, страдая от боли и горя, и молясь за души тех, трупы которых он встречал на своём пути. Достигнув вершины горы, на коленях у подножия Креста он был убит группой солдат, которые стреляли в него пулями и стрелами. И таким же образом там умерли один за другим другие епископы, священники и верующие мужчины и женщины, и различные миряне разных чинов и сословий. С обоих сторон Креста стояли два Ангела, каждый с хрустальной кропильницей в руке, в которую они собирали кровь мучеников и ею окропляли души, прокладывающие свой путь к Богу.

Finita.

Примечания

1

Напомню, что это альтернативная реальность, описывается 2010 год. В 2012 году начнется война между САСШ и Британией.

2

То есть тех, кто совершает теракты по выходным, а в рабочую неделю работает.

3

Ресторан, который и в самом деле расположен неподалеку от здания ФБР.

4

Глобальная война с терроризмом. То же что и у нас, только война эта велась в Латинской Америке и с терроризмом не исламского, а коммунистическо-троцкистского толка. С исламским экстремизмом — воевали русские.

5

Информация по беспилотникам соответствует действительности. Вопрос о разрешении их полетов над территорией САСШ далеко не однозначный, в отличие от афганского например неба — над САСШ очень оживленное воздушное движение, включая частные самолеты, которые даже полетный план не сдают. Но все равно разрешили. Пабло Эскобар был убит и в нашем мире и в этом, будучи выслеженным с самолета, оснащенного спецаппаратурой, этакой предтечи современных беспилотников. Его подвело то, что он по телефону давал интервью в газету, причем целых два часа. Лидеры Аль-Каиды таких глупостей уже не делали.

6

Многие думают, что Америка вообще не знала терроризма. На самом деле это не так. Например, 02 июня 1919 года анархисты организовали серию взрывов аж в восьми городах САСШ. 16 сентября 1920 года произошел взрыв на Уолл-Стрит, у здания Фондовой биржи, куда анархисты подкатили телегу с динамитом. Сорок человек погибли и более четырехсот были ранены, дело закрыто ФБР в 1940 году — так никого и не арестовали. Так что мой мир — мир, где в пропасть коммунизма едва не сорвались САСШ — имеет вполне реальные исторические корни.

7

Уолл-Март.

8

Судебной сделки. В САСШ обвинение имеет право договориться с защитой и представить договоренность на утверждение судьей, при этом суд выносит приговор в соответствии с договоренностью… Часто — в обмен на признание вины обвиняемым прокуратура смягчает обвинение.