Василий Баранов - Начало пути
Читал он, приложив правую руку к сердцу, словно подчеркивал, что молитва идет из глубины души.
— Великолепно, Даня!
Пока он декламировал стихи, заметил на столе книгу. Джозеф Конрад. Схватился за это, как за спасение. Тянуть время — спасать друга. Он без спросу взял со стола книгу. Перешел на английскую речь.
— Вам нравится Джозеф Конрад? Юзеф Корженевский, поляк по происхождению. Родной язык — польский. Классик английской литературы. Непревзойденный стиль. Он, как и я, любил море. Он говорил: я попытался почти что с сыновним чувством передать пульс жизни, бьющийся в безбрежном океане, в сердцах простых людей, которые от века бороздят морские просторы, а также живую природу кораблей — создание их рук и предмет их неустанной заботы. — Даня раскрыл книгу на произвольной странице. Книга на русском, перевод. Данька сходу делал обратный перевод. Задерживался на мгновение, что бы подобрать лучшее выражение. Оба языка для него органично сливались в один. Тот и другой были родными. Он прочитал пару страниц и отложил книгу.
— Даня, у тебя способности. Ты обязан посвятить себя изучению языков.
— Я постараюсь, Белла Иосифовна. Я могу сесть?
— Да, садись. Перейдем к следующей теме.
Главное — Максим спасен.
После уроков отправились к Славке. Не расстраивать же Лидию Павловну, мать Славы. Она печет, а они воздадут должное и ее способностям, и своему молодому аппетиту. Ребята по дороге смеялись:
— Как ты ее припечатал, нашу Беллу Иосифовну. Английским, французским.
— Я не стал ее добивать. Мог бы Гарсиа Лорку на испанском, или Генриха Гейне на немецком.
— Ты и на испанском? — Друзья удивлялись способностям своего пирата.
— А вы как думаете? Я в том мире разговариваю на разных языках. Сам не понимаю, как это происходит. Словно тумблер переключается.
— Тебе в международные отношения надо поступать. Будешь дипломатом. — Предложил Максим. Такие способности.
— Я буду следаком, это решено. — Данька не изменит решение.
— Даня, а в том стихотворении, что ты читал, Каину зачем раскаяние? Или это для рифмы? — спросил Славка.
— Каин, по библейской легенде, убил своего брата Авеля за то, что богу жертвы Авеля были более угодны. Бог спросил у Каина: где брат твой, Авель? Грубиян ответил: Я не сторож брату моему. С той поры и бродит Каин не найдя прощения. — Тут Данька подмигнул друзьям, — Один эпизод евангелисты упустили. А я знаю.
— Даня, ты опять по-своему все видишь, так? — Максим обожал байки, что Даня придумывал сходу. Как ту басню Эзопа.
— Вот, слушайте. И были угодны жертвы Авеля Богу. Авель радовался и всем твердил: угодил, угодил. Услыхав это, Каин зло сплюнул и сказал: Братец, не угодил ты, не угодил. Ты, мужик, попал. По полной. И Каин убил брата своего, Авеля. Бог проклял братоубийцу, и тот обречен ходить по свету до страшного суда. Бродит Каин из города в город, из села в село и твердит: мужик, ты попал, по полной попал.
— Выдумщик, ты Данька, — одобрил рассказ Максим. — Здорово врешь! Только не пойму, кто из братьев попал по полной.
— Э! Полагаю, оба. Весь мир — попаданцы. Как родились, так и попали. Мы не исключение.
Увы, Даня, ты почти прав. И ты попал в эту историю. И я не исключение.
— Мы с отцом в гараже решали полки сделать, — вдруг вспомнил Славка.
— Ты ему с машиной помогаешь? — Максим сам любил покопаться в двигателе отцовской машины. Помочь бате.
— Не много. Я особо не разбираюсь. Так, иногда. — Славка пожал плечами.
— А полки зачем? — Это уже Данька спросил.
— Мать по осени варенье, соленья консервирует. В доме прохода нет от банок. В гараже поставить — мешать будут. Если там полки сделать, можно разместить. Надо несколько кусков арматуры, не нужной. Обрезков. В стену вобьем, доски настелем — готовы полки. Надо арматуру найти. Парни, а вы меня подождете, я а стройку загляну, где отель строят, по дороге.
— В чем вопрос. Мы не торопимся. — Зимний день клонится к закату. Неторопливость свою стелет под ноги снежинками.
Ребята прокрались на стройплощадку. Нашли лаз в заборе.
— На, держи, — Слава отдал свою сумку Максиму, — я осмотрюсь.
Он залез на невысокую насыпь, где уложены подкрановые пути. Оттуда лучше видно. Стал выглядывать, где могут лежать выброшенные обрезки. Сварочный пост. Где-то здесь могли бросить. Кран еле-еле двигался, скрипел, тужился под тяжестью груза. Данька заглядывал наверх, на кабину крановщика. Она напомнила ему корзину впередсмотрящего на мачте корабля, воронье гнездо. Плывет грот- мачта над морем. Не хватает упругих парусов. Крановщик, наверно, такой же впередсмотрящий. Кран еще раз скрипнул, стрела дернулась. Данька всем телом почувствовал опасность. Так учил его Свен, чувствовать все вокруг, как рыба в воде чувствует всей кожей любое колебание. Веревка, удерживающая груз, не выдержала, оборвалась. Груз вначале медленно, нехотя пошел вниз, а потом все быстрее шел вниз, падал. Данька понял, груз упадет на то место, где стоит Славка. Поддон летел на Славку, миг — и раздавит. Дэн бросил сумку, рванул вперед, пихнул Славку, и они кувырком летят в кучу мусора за насыпью. Груз рухнул. Недовольно крякнул. Словно обиделся, жертва ушла от него.
Ребята поднялись. Оба в грязи. Грязные куртки и лица. Они глядели друг на друга и смеялись. Подбежал мужик с криками. Во отсюда! Убирайтесь! — вперемежку с ругательствами. Даня со Славиком бросились бежать. Подхватили сумки и втроем, Макс с ними, покинули строй площадку. Они шли к дому Славы и смеялись.
— Славка, какой ты чумазый! — Даня тыкал пальцем в грязную рожицу друга.
— А ты? Сам вылез из мусорного бака.
Максу было не до смеха.
— Чего ржете, как кони. Ты, Слава, не понял? Одна минута и мы доставали твои останки из-под завала. Из-под кирпичей.
— Что? — До Славки медленно доходило случившееся. Он не мог представить, могло случиться не поправимое. Этот мир не существует без нас. Миг, и угаснет Вселенная.
— Твой труп лежал бы там сейчас! — Крикну Максим.
— Я — труп?
— А кто? Не я же.
Смех сразу оборвался. Только теперь до сознания доходил смысл происшествия.
— Попали, парни. По полной попали, пападанцы. — Вздохнул Дэн.
Они позвонили в дверь Славкиной квартиры. Открыла Лидия Павловна.
— Господи, — с порога воскликнула она. — Где вы так выпачкались? Такие грязные! Живо в ванную! Иначе в дом не пущу.
Она отправила грязнуль чиститься и пригласила Максима в комнату.
— Максим, где они так испачкались? Ты нормальный, чистый. Куда их понесло?
Макс понимал. Надо сознаваться.
— Славке нужна была арматура. Обрезки. Он с отцом полки в гараже хотел сделать. Мы зашли на стройку, рядом. Там кран. Груз сорвался со стрелы. Славка под ним стоял. Данька увидел раньше всех. Бросился и оттолкнул Славу. Они в кучу мусора упали. Груз рухнул на то место, где Славка стоял. Лучше в грязи вываляться, чем под поддон кирпичей попасть. Лидия Павловна, они не нарочно. Так получилось.
Лидия Павловна поняла, несколько минут тому назад могла произойти трагедия. Ее сын мог погибнуть. В лучшем случае попасть на операционный стол. Она врач и видела такие случаи. Ужасные. Видела бессилие врачей, слезы родных. Она сама могла сейчас оказаться на месте несчастных матерей. Она прижала ладонь к виску, где пульсировала боль.
— Что вас туда понесло? — Спрашивала она, не понимая, о чем говорит.
Славик с Даней оттирались в ванной с помощью щетки и губки. Немного стряхнув грязь, вошли в комнату. У Лидии Павловны не было сил, чтобы их ругать. Слезы наворачивались на глаза. Она тихо сказала:
— Слава, Даня, вы больше не ходите на эту стройку. Бог с ней. С арматурой и этой полкой. Без нее проживем. Не пойдете?
— Нет, — заявили парни в два голоса. — Мы больше не пойдем. Нам мужик там сказал, что если поймает, то убьет.
— Давайте, я вас чаем с пирогами напою, партизаны.
Дрожь во всем теле. Потерять единственного ребенка. Молодец Даня, не испугался, бросился на выручку, а не в сторону.
После чая, ребята пошли готовить уроки. Как обычно, под музыку. Провозились долго.
— Время-то уже сколько, — заметил Савка, — Отец скоро придет. Может еще пирога? Я приексу, у мамы еще есть.
Максим быстро сообразил: пора уходить.
— Нет, спасибо. Времени много. Мы с Данькой по домам.
Они спешно собрались и ушли.
— Ты чего так заторопился, Макс? — Не спроста Максим отказался от пирога. Служение Мамоне, своему желудку, почитал первейшей обязанностью гражданина. Калории пусть рассчитывают девчонки. Смотрите и завидуйте, я — гражданин, а не гражданка.
— Ты прикинь, Даня. Отец Славкин придет, нам вломит. Лидия Петровна — женщина, а мужик — вломит. Славку жалко, но тут никуда не денешься. Придется принести его в жертву. Родного сына хирург может в живых оставит. Мой бы узнал, порвал бы меня, как Тузик грелку. Ноги бы выдернул, что б не ходил, куда не надо.
