Александр Митич - Игра в поддавки
Надо ли говорить, что против взвода вооруженных до зубов парней из «Свободы» всего этого было категорически недостаточно?
Артефакты, которые при мне оставались, картины не меняли.
Некоторые виды «морских ежей» наш брат-сталкер умеет использовать как достаточно эффективные прыгающие мины. А «золотые рыбки» при апгрейде, который умел делать покойный Лодочник, превращаются в отличные одноразовые мортирки. Рвут любую тварь в клочья!
У меня всего этого не было и в помине. Имелась только «звезда Полынь». Наш, так сказать, мирный атом. Демутатор.
И зачем мне, по мнению Ньютона, демутатор? Он что думает, у меня тут от натуги хвост вырастет? Рога и копыта? Так я тогда к больному месту сразу же «звезду» приложу и снова в Комбата демутирую! Так, что ли?
Или все же есть у этой платиновой штуковины какое-то боевое применение? Может, если ее к мине скотчем примотать, такая «вспышка слева» образуется, что в Берлине стекла в окнах повылетают?!
Жаль, что на эксперименты такого рода у меня не было времени. А то, глядишь, моя физиономия красовалась бы в одном ряду с портретами Хирама Максима, Роберта Оппенгеймера и Михаила Калашникова.
Описание моего положения будет неполным, если не упомянуть особенности позиции.
На вершине холма имелись три ложбинки, каждая из которых худо-бедно могла служить окопом для стрельбы лежа.
Центральная ложбинка предоставляла наибольшие удобства для обстрела борзой группы «свободовцев» на пустоши за рекой Бечевка. Крайняя западная - для огневого боя с мерзавцами, засевшими в Елкином Лесу.
Оба фланговых ската холма - и западный, и восточный - были наглухо запечатаны аномалиями. Мой детектор показывал и жарки, и электры, и карусели. Два роскошных, пышущих жаром разлома наблюдались визуально. Как, кстати, и гигантская воронка. Листья и былинки кружились над эпицентром воронки, гонимые ленивым до времени штопорным возмущением гравитационного поля.
«Крупная… Не дай Бог такую возбудить! Она в себя и «Титаник» запрессует. А выплюнет такой смерч железной шрапнели, что иссечет весь лес в мелкую щепу».
Конечно, мне было наплевать на всю эту аномалистику. Точнее, меня интересовал лишь тактический аспект, а он был крайне благоприятен для обороняющегося. Конфигурация аномальных зон была такова, что я был надежно прикрыт ими с флангов и чувствовал себя царем Леонидом в Фермопильском ущелье. Не ясно было, правда, куда задевались триста долбаных спартанцев…
Кстати о спартанцах. Я осторожно высунулся из укрытия, чтобы глянуть, как там Тополь с Ильзой.
Неплохо, неплохо… Они уже были на полпути к дереву с опаленной верхушкой. Тут же я обнаружил и нездоровое оживление в отряде за рекой.
Потеряв всякий страх, «свободовцы» прыткими перебежками приближались к Бечевке.
Требовалось немедленно их проучить.
Я не пожалел четырех пуль гауссовки, чтобы разорвать надвое их снайпера с узнаваемым веслом винтовки СВД за плечами. После такого аргумента у них поубавилось прыти, и остальные «свободовцы», мгновенно попадав на землю, прикинулись ветошью.
К сожалению, врагов было много. И снайперов у них тоже хватало.
Двое вильгельмов теллей из Елкина Леса смогли занять удобные огневые позиции и открыли охоту за моим левым ботинком - единственной видимой им частью сталкера Комбата. Ботинок быстро остался без каблука. К счастью, ступню не задели.
Я сразу же перекатился в другую ложбинку, извернулся ужом и, подавляя дрожь в руках, подключил бинокль к ПДА при помощи мини-коннектора USB.
Выставив бинокль на бруствер, я жадно впился в экранчик ПДА, на который пошло изображение.
Полминуты напряженного ожидания - и снайперы-«сво-бодовцы», нервно открыв беглый огонь по бликам моего бинокля, раскрыли свои позиции.
«Так- так-так… Развел, как лохов… Отличненько!»
Запомнив ориентиры, я подтянул к себе гауссовку и привел к молчанию одного за другим обоих снайперов.
Это была редкая удача, но я не радовался. Мне было глубоко по фигу, сколько именно боевиков клана «Свобода» я изничтожу. Важно было лишь, чтобы Тополь с Ильзой благополучно достигли лодки.
Меж тем у них все вроде бы складывалось.
На пару минут они исчезли в зеленке. Тополь искал наш тайник и отвязывал лодку.
Когда на стремнину быстрого потока выскользнула алюминиевая красавица, я понял: удалось.
И Тополь, и Ильза лежали на дне - чтобы не схлопотать шальную пулю. Правильное решение! Я сам поступил бы так же.
Чувствуя, что добыча ускользает от них, «свободовцы» будто утратили инстинкт самосохранения.
Отряд с дальнего берега Бечевки бегом бросился к реке, к уже близким, спасительным для них зарослям боярышника.
Одновременно с этим второй отряд разделился на две группы. Одна группа, не меняя позиций, открыла ураганный огонь по вершине, а вторая цепью бросилась к южному скату холма. Это я успел увидеть на экранчике своего ПДА, прежде чем ураганный огонь разбил мой бинокль вдребезги.
Пора было уходить с гребня холма, пока моя удобная ложбинка-окоп не превратилась в удобную могилу.
Я скатился вниз по северному скату метров на пять, волоча за собой рюкзак. Из положения полулежа я выпустил в бегущих к Бечевке «свободовцев» все остававшиеся у меня пули к гауссовке.
Затем, методично снабжая каждую РГД осколочной рубашкой, перебросил все три гранаты через вершину холма, адресуя их той группе камикадзе, которая решилась пойти на открытый штурм моей позиции.
Я надеялся, что эргэдэшки задержат атакующих хотя бы на полминуты. И, похоже, мне это удалось.
Эти полминуты я потратил с толком. Выставив прицел «Грозы» на четыреста метров, я отстрелял короткими очередями оба магазина по «свободовцам» за Бечевкой.
Если гауссовка предоставляла какие-то шансы, то попасть на такой дистанции из «Грозы» было совершенно невозможно. Разве что случайно.
Да, я ни в кого не попал. Но, вновь заставив «свободовцев» залечь, мне удалось выиграть у судьбы те самые несколько мгновений, которые требовались быстрому течению, чтобы вынести лодку с Тополем и Ильзой далеко за возможный сектор огня преследователей.
Лодка полностью скрылась из глаз.
«Прощайте, друзья».
Неожиданно накатила волна горячей сентиментальности.
Я вдруг понял, что друзья мои ушли насовсем. Что я остался один на этом изгрызенном аномалиями холме. Что лишь одна смерть ищет теперь моего общества. И что жизнь - дерьмо, а умирать все равно не хочется…
«Последний бой - он трудный самый», - всплыла в голове неопознанная цитата.
Положение мое было абсолютно безвыходным.
Боеприпасы - почти на нуле.
Помощи ждать - неоткуда.
Бежать? Куда? Как? Бежать быстро означает, что рано или поздно по недосмотру попадешь в мясорубку. А если не в мясорубку, то в жарку. Если же «бежать медленно», то это уже не бег, а ходьба. И тогда очень быстро станешь добычей вражеских пуль. В какую бы сторону ты ни двигался.
Вот если бы под землю провалиться!
Кстати о земле…
Мой рассеянный взгляд упал на гигантскую воронку, над которой теперь, помимо листьев, кружились полтора десятка перехваченных пуль и облачко словно бы сигаретного дыма.
Это облачко напомнило мне радон, который выделяется на Касьяновых топях. Он тоже такими вот призрачными вуалями повисает - их в сумерках видно, фосфоресцируют они между кочек. Вспомнилась мне и Мисс-86, которая, прежде чем исчезнуть, сделала круг почета вокруг эпицентра одной из гравитационных аномалий, а потом вдруг показалась из совсем другой воронки…
Погодите, господа. Это что же получается, воронки на Огородах связаны между собой? Если она в одну нырнула, а из другой вынырнула, значит, связаны?! Или я ничего не понимаю в законах физики! А точнее даже - логики!
И тут меня осенило.
Осенило так, что даже пальцы на ногах занемели. Я даже вспотел, такой у меня был приход.
Я вдруг вспомнил легенду о «звезде Полыни», которую совсем недавно считал чистым бредом. О сталкере, который со «звездою» в руках угодил в воронку, но потом спустя пару дней заявился в «Шти» целым и невредимым, хотя и изрядно потрепанным. И плел какую-то околесицу о том, что выскочил из-под земли на Агропроме, словно пробка из бутылки…
Решение созрело во мне быстрее, чем мой мозг успел прокрутить все аргументы против. Неудивительно, ведь «свободовцы» не оставляли мне времени на дискуссии с внутренним голосом! Бандерлоги были уже достаточно близко, чтобы подвергнуть меня обстрелу через холм из подствольников по-минометному.
Гранаты падали не так точно, чтобы оторвать мне голову. И все-таки их было вполне достаточно, чтобы вероятность быть нашпигованным осколками быстро стремилась к ста процентам.
Я надел на себя рюкзак.
Взял в левую руку «звезду Полынь», крепко прижав ее к груди, как щит. Ох, тяжелая!
