Владислав Выставной - Зона приема

Тепловоз шел неторопливо, но достаточно быстро, чтобы его не догнали разъяренные братки. Должно быть, они порядком обалдели от такой наглости. Впрочем, плевать – Лебедевка уползала в ночную мглу, и наступило время, чтобы перевести дух. Локомотив чуть покачивался и вибрировал, ощущая пульс дизельного сердца, постукивали колеса.

Шевцов осмотрелся в кабине, сказал:

– Смотри-ка, что нам тут оставили!

Кот оглянулся и увидел то, что не заметил с самого начала. Немудрено – в кабине было довольно темно.

В углу были свалены рюкзаки, тут же валялось несколько стволов, похоже, иностранного производства.

– Наши друзья загружались, – осматривая незнакомого вида пистолет-пулемет, сообщил Шевцов. Заглянул в первый попавшийся рюкзак. – Нормально. Тут и боеприпасы, и жрачка. Можно только поблагодарить покойничков.

– А мы их застрелить хотели.. – тихо сказал Аким.

– Но не застрелили же. По крайней мере не мы, – бесстрастно отозвался контрразведчик. Вытащил из рюкзака толстый шоколадный батончик, протянул Акиму: – Держи!

Тот покачал головой.

– Ешь, говорю! – с напором сказал Шевцов. – Нам энергия нужна, а не кислые морды. Еще неизвестно, как долго из Зоны выбираться будем.

Жуя вязкий брикет, Кот не чувствовал вкуса. Что-то нехорошее происходило со всеми органами чувств. И пальцы начинали неметь, и зрение стало подводить, и слух выдавал какие-то посторонние звуки. По всему выходило, что не врал его двойник, и жить осталось – до завтрашнего вечера. А значит, нужно сделать хотя бы одно важное дело.

Он достал из кармана «монету». Та необычно ярко сверкнула в скудном лунном свете. Привычно подкинул, сжал в потной ладони.

– Я хочу спрятать эту штуку, – сказал Кот. – Так, чтобы никто не нашел. Раз из-за нее с самого начала такая мясорубка, то эта вещь не должна достаться никому.

– Как же ты ее спрячешь, если она всегда возвращается? – треснувшим голосом спросил Аким.

Он уже знал ответ и явно боялся его услышать.

– Мне не выбраться из Зоны, – тихо сказал Кот. – Просто не успеть, как бы мы ни спешили. А Зона, сами понимаете. Тут поспешишь – врагов насмешишь.

Шевцов отвернулся, сжал зубы. На скулах заиграли желваки. Он поглядел на друга с какой-то не свойственной ему тоской, произнес с надеждой:

– А может, развернемся – и обратно, напролом? На полном ходу, а?

Сталкер покачал головой:

– Братки наверняка только того и ждут. А этот гроб на колесиках сильно не разгонишь. Они нас за километр заметят, как мы чухаем, не спеша. Забросают гранатами и изрешетят на ходу, как пить дать. А если повезет, и мы прорвемся, то не факт, что того же не сделают с нами ооновцы у границы. Решат с перепугу, что это какой-нибудь «паровоз мертвецов» катит – и жахнут из всего, что есть. А у них, между прочим, крупнокалиберные пулеметы и подствольники имеются. Нет, теперь уже прорываться глупо…

Он выглянул в окошко, за которым медленно проплывали смутные тени. Они въезжали в туман. На «железке» всегда туман. Отчего, почему – никто не знает.

– Минут через десять надо бы соскочить, – сказал Кот. – А тепловоз – пусть дальше прет, только собьет с толку бандитов.

– А стену не снесет? – с сомнением спросил Аким.

– По мне – пусть бы и снес, – пожал плечами сталкер. – Но там оборудованный тупик, на такой скорости просто с рельсов сойдет, скорее всего…

Договорить он не успел: локомотив содрогнулся от мощного удара и стал резко снижать скорость. Все трое повалились на железный пол. Дизель тяжко вздохнул, затрясся и затих, как издохший железный зверь.

– Что случилось? – крикнул Аким, пытаясь подняться на ноги.

Шевцов быстро выглянул, крикнул, обернувшись:

– Подбили нас! Жахнули чем-то в корму из тумана. Вон дым валит!

– Догнали, что ли? – недоуменно проговорил Аким.

– Дрезина! – догадался Кот. – У них же дрезина есть!

– Вот, черт… Вниз! – рявкнул Шевцов, хватая в охапку оружие и пару рюкзаков. – Быстро!

Кот успел прихватить еще один увесистый рюкзак и непривычного вида штурмовую винтовку с оптическим прицелом – и пулей вылетел вслед за друзьями. Даже не стал слезать по железной лесенке, просто спрыгнул на насыпь, рискуя переломать в темноте ноги.

Вовремя. Кабина сверкнула оранжевым пламенем – и жахнула, разбрызгивая металлическое крошево. На голову посыпались мелкие стеклянные осколки. Заскрежетали колеса локомотива – заклинило тормоза, и железная махина, быстро теряя ход, встала.

– Сюда! – сдавленно позвал Шевцов.

Вместе с Акимом они уже прятались под днищем остановившегося тепловоза. Убежище хорошее, ничего не скажешь – и рельсы прикрывают, и многочисленные мощные колеса. Только вот и западня получается отменная.

Припав к шпалам, Кот глядел назад, откуда медленно наползал круг света, рассеиваемого туманом. Силуэт дрезины только прорезался – и тут же замер. С дрезины обильно посыпались бандиты – не меньше десятка вооруженных головорезов с разномастным оружием.

Застучали по металлу тяжелые ботинки, кто-то крикнул:

– В кабине пусто!

– Ушли небось, – недовольно буркнул кто-то.

– А под паровозом смотрел? – поинтересовался другой.

Кот видел, как в тусклом свете далекого фонаря прямо перед лицом прошли чьи-то ноги в растоптанных берцах. Ноги остановились, и в глаза ударил ослепительный свет.

Фонарик, мать его.

– Здесь они! – истошно заорали снаружи, и рядом загрохотало, обдавая пороховой гарью.

Кот сам не понял, в какой момент сам начал стрелять из штурмовой винтовки непривычной компоновки «буллпап» с магазином, торчащим из приклада. Оптический прицел в темноте больше мешал, чем помогал, да и стрелять приходилось скорее по силуэтам, чем по реальным целям. Дикие тени носились вокруг тепловоза, стреляя в ответ, и пули с воем отскакивали от рельсов и тяжелых колес.

Внезапно стрельба прекратилась, и Кот решил уже, что враги задумали что-то наиболее мерзкое. Например, шарахнуть под тепловоз из подствольного гранатомета или просто зашвырнуть сюда ручную гранату.

Вместо этого прозвучал голос Штыря:

– Эй, стрелки херовы, вы там живы еще?

– А сам-то как? – крикнул в ответ Кот. – Штаны небось мокрые?

– Есть немного, – Штырь хрипло рассмеялся. – Это хорошо, что ты живой, а то мне тут одну вещь сказали. Будто «монета» к тебе как бы липнет, уходить не желает. Это так?

Сталкер промолчал. Гвоздь, сука, зачем-то все тайны этому упырю выкладывает. Непонятно, в чем его интерес? Неужели не понимает, что стукачам платить – не в Штыря правилах. Таких «шестерок» он на штырь садит, чтобы другим неповадно было.

– Значит, так и есть, – довольно сказал Штырь. – Ну так вы там погодите, к вам сейчас человечек пожалует, перетереть один вопрос. Вы там его с перепугу не пристрелите!