Вадим Денисов - Генетический дрейф

Самая близкая военная база Греции, рядом с которой мы будем пролетать, это Салоники. Очень относительная близость, сто километров от курса к юго-востоку.

Теперь возьмём любой из прибрежных вариантов.

Вся жизнь потечёт именно туда, к живописным берегам Средиземноморья.

Там хорошо – много богатых городов и отдельных комплексов с развитой инфраструктурой. Единственными путями сообщения вскоре останутся лишь реки и моря. Начинающееся морское пиратство, а также новые сухопутные банды типа тех, что сколотил бритый паразит Шпора, быстро оживят обстановку.

Именно с морей будут высаживаться на берега десанты дураков, так ничего и не понявших даже после смертельной прививки. Напряжённость бойцовского поля на берегу будет совсем другая, нежели в предгорных чащобах. Высокая!

А ещё там болтается относительно много военных судов разных стран с частично выжившими экипажами, обозлёнными на всех подряд.

Отчего бы не шмальнуть по доступной низколетящей цели из спаренных «Эрликонов»? Просто для того, чтобы посмотреть, как сверкают, падая в бирюзовое море, белые обломки крыльев. И тем несколько успокоить нервную систему.

Плавающие железные коробки, набитые оружием, теперь гораздо опасней, чем сухопутные базы маленьких мирных стран Евросоюза – заранее место дислокации не вычислишь, никакие библиотеки не помогут! У Албании ПВО практически такая же, как в Македонии, однако и катера со сторожевиками китайского производства имеются. Сухопутные базы здесь вообще не для войны сделаны, а для отвода глаз населению. Защищать всех обязаны США, остальные спрячутся под пуховым одеялом, это как всегда.

Нельзя жаться к побережьям! Остаются опасные горы. И отважный пилот, пообещавший их преодолеть.

Через полчаса полёта одесситка начала беспокоиться.

– Гош, смотри внимательно, ориентир давай!

Я типа штурманю, без затей, по здравому смыслу и примитивной логике. Неуч. Светка идёт по гирокомпасу, вещь очень точная. Однако боковой снос никуда не денешь, курс постепенно уходит.

Метнувшись от борта к борту, я быстро выбрал цель.

– Кастория! Девчата, греческими шубками не желаете разжиться напоследок? Вижу озеро, характерное, не спутаешь. Точно, это оно! Свет, левей надо, идём на край озера, а надо бы чуть на северо-запад!

– Удаление?

– Да хрен его знает, не привык пока…

– Возьми секундомер, тренируйся. Карту покажи.

Лётчица посмотрела, что-то себе прикинула и положила машину влево, выстраиваясь на прежний курс. В воздухе она командир. Как только сядем, руководство группой перейдёт ко мне. Поэтому я периодически огребал: то не увидел, это пропустил… Что ж, буду стараться.

Не надо иметь опыт наблюдения с высоты, чтобы заметить разительные перемены, происходящие на земле. Под нами в основном горы, поросшие лесом, глубокие ущелья, узкие долины. Даже деревень мало! Везде есть дороги, но по ним никто не ездит. Это и бросается в глаза – что там грунтовки, и более крупные автострады пусты! По статистике двигающиеся по дорогам автомобили внизу должны быть, мы же ездили… Ян катался, ребята Маркоса, уцелевшие искатели из других общин! Процент счастливчиков, скорее всего, одинаков. Какой? Откуда мне знать… Небольшой. Здесь же и его не видно.

Нет дымов из труб. Вряд ли стоит надеяться на обнаружение в этих уютных местах серьёзного промышленного производства. Но какие-нибудь теплостанции или коптильни должны же быть! Во всяком случае, трубы порой видно – ни одна не дымит. Много пожаров. Эти дымы видно часто. Ещё чаще попадаются чёрные пятна выгоревшей земли на местах бывших посёлков. Что характерно, деревеньки горят реже! И даже возле пожарищ окружающий лес, как правило, цел. Можно делать выводы.

Хмурится пилот, что-то идёт не так.

– Свет, что тебя беспокоит?

– Грозовой фронт слева. – Она показала на тёмную стену облаков вдалеке, постепенно покрывающую горизонт с западной стороны. – Пока неясно, насколько обширный и с какой скоростью идёт.

– Успеем проскочить? Флорина рядом, – я торопливо подтянул карту.

– Надо ближе посмотреть. Пожары видишь?

Я нагнулся вперёд – плохо дело, над показавшимся впереди городком поднимались сразу несколько дымных столбов. Зараза, даже построек не видно, крепко горит!

– А Логоварди?

– Не хочу уходить слишком далеко от курса. Если что, будем садиться дальше, – наконец озвучила решение одесситка. Раздражённый голос у девчонки. – Санин, постоянно давай ориентиры! Тщательней наблюдение веди, Гош, тщательней!

Да стараюсь я, стараюсь! Только не психуй, в воздухе вроде никого, так что чаще работай по земле. Знаю, что неопытен, знаю, уж что есть… Но я честно не вижу самолётов, ни вблизи, ни в стратосфере. Слава богу, и НЛО нет! Многие уже знают, что тарелки чаще появляются ближе к ночи, чем днём.

Пересев на правое кресло, прижал лицо к холодному стеклу.

Где-то там, в сотне километров от линии маршрута, высится великая гора Олимп… Ещё немного, и примерно на таком же удалении «Бонанза» пройдет мимо военной авиабазы в Салониках.

Опять попрыгав от борта к борту, наконец определился: мы вошли в воздушное пространство Македонии, ещё один шаг к дому!

Анька молодец, задремала. Мне нельзя, Гош участвует в управлении самолётом, во как.

Местность, над которой сейчас пролетает машина, не просто гористая – вершины под два километра, «Бонанза» временами проходит прямо над пиками. И опять пустота… Только монастыри видны да древние церкви, белыми пятнышками прилепившиеся к крутым склонам. Монастырей много, и это удивляет. Порой даже лесной дороги не видно! А живут.

Средиземноморское православие странное. И симпатичное.

Более древнее, чем наше, русское, и более честное, что ли… Сами греки удивляются на наши церковные нормы: мол, зачем вы сделали всё строже, чем было в канонах? У них в церквях удобно, просто, без пафоса. Скамеечки стоят, чтобы люди зря не уставали. Местные попы ходят в строгом чёрном, золото если и увидишь, то совсем мало. Одна русская женщина, с которой я разговорился в Керкире, рассказывала, что на родине при подходе к церкви она всегда ощущает некий трепет, если не страх. А здесь идёт в храм как в клуб друзей, с радостью и не нервничая. Почему так?

Монастыри – особая тема. Всё как-то честно. Тебе сразу дают понять: вот места для туристов, смотрите. Ну какие монахи могут быть, к примеру, во Влахерне или на Мышином? Там лавки сувенирные, пивом да мороженым торгуют! Однако очень много монастырей настоящих. Крутых. Они стоят в таких местах, что, добравшись туда, можно заявляться в турклуб на получение третьей категории сложности. О самых труднодоступных так и говорят: храмы ортодоксальной церкви, отшельники. Людей в таких обителях мало, современная европейская цивилизация слишком соблазнительна, чтобы её бросать.