Игорь Ветошкин - Последний из нас

— Огонь! — заорал Ефрем, и сразу же выстрел громыхнул.

Конечно, если вы читаете эти строки, то понимаете, что я жив и даже здоров. Борис не промахнулся, попал в шею соломенному чучелу. А я почти не шевельнулся, так и стоял шокированный.

— Молодец, неплохая выдержка, — похлопал по плечу Мартынов, давая знать что худшее уже позади.

И тут мы с Борисом одновременно выдохнули с облегчением. Сразу стал мне он близок, будто жизнь спас, как будто всегда вместе были. Обменялись поздравляющими взглядами, и разошлись.

— Грачёв, занять боевую позицию!

И тут мне опять не по себе стало.

— А можно Бориса пистолет? — спрашиваю я, ведь у Беретты и точность и отдача меньше, чем у «Питона».

— Нет! — грозно отказал Ефрем, и сунул мне в руки мой револьвер.

— Ну, парень, покажи, чему научился! — тихо из-за спины поддержал Мартынов.

— Мухин! К мишени!

— Что… Не… — всполошился парень.

— Выполнять! — такому тону нельзя было не подчиниться, похоже, даже враги при таких командах сдавались.

Вышел Захар перед мишенью, трясется, смотрит озлобленно, будто говорит взглядом: «Промахнёшься — убью!».

— Целься! — крикнул Ефрем.

«Главное не смотреть на Захара, главное сосредоточиться на мишени!» — говорю я сам себе. Поднимаю «Питон» обеими руками, целюсь. А глаза слезятся, руки трясутся, такой стресс только что пережил. Мушка расплывается.

— Давай! Огонь! — кричит капитан, и руками машет, отвлекает, не позволяет сосредоточиться.

Мухин тоже, то глаза закроет, то взгляд отведёт, то в сторону накрениться, всё время приказами поправлять его приходиться.

— Огонь! — оглушительно заорал Дерягин.

Тут, я и решил, будь что будет, и нажал на курок. У Захара нервы тоже не выдержали, упал он на землю, прямиком в грязь, распластался, как при бомбёжке.

— Подъём! — Ефрем подскочил к жертве, пнул кирзовым сапогом.

— Да он мне чуть голосу не снёс! — воскликнул Захар.

— Занять положение!

Уж не знаю, промахнулся бы я, или нет, но была дана вторая попытка. Я начинаю сосредотачиваться, смотрю только на цель, командир, Захар, и все остальные для меня только фон, не более. Есть только я, револьвер и соломенное чучело. Хотя, Мухин от чучела не сильно отличался, грязный, перепуганный, он поднялся, матерясь сквозь зубы. Полез в карман, достал какую-то таблетку, которую тут же выбил из руки Ефрем.

— Отставить!

Грязный, мерзкий наркоман, стоял перед чучелом, глядя прямо на меня. Думаю, ничего страшного не произошло бы, промахнись я тогда. Но я попал. Без команды, спонтанно, будто каждый день стреляю по мишеням, за человеческими телами. Этим я оказал услугу Мухину. Кто знает, выдержал бы он второй раз, а так он даже понять ничего не успел, как всё кончилось.

Пошатываясь, он уходил от мишени, и бросил на меня благодарный взгляд, как попрошайка, которому ты кинул монету на улице.

Борис выдержал испытание фактически идеально, видимо приходилось ему смотреть на стрелка ранее. А Захар, который стрелял в Тельцова, попал по мишени только чудом, зацепив чучелу плечо.

— Теперь вы готовы, — буднично, без торжественного тона констатировал Мартынов.

— С этого дня, вы официально агенты Народной Освободительной Республики, и состоите в группе «Мозг»! Поздравляю, товарищи! — охрипшим голосом завершил экзамен Ефрем Дерягин.

Кто-то может сказать, что это глупости, и таких экзаменов не бывает. Но уверяю, я лично читал старые, книги, которые привозил дядь Саша, где были описаны такие вот тренировки спецподразделений. Они необходимы для вырабатывания концентрации, сдержанности, умения работы в команде, и самое главное — основывают доверие членов группы, доверие, своей собственной жизни сослуживцу.»

Глава 29 Доброта

— Итак, парни, объясняю задачу, ещё раз! — перекрикивая жужжание двигателя и тарахтение служебного Мерседеса, который ехал по разбитой дороге, начал Ефрем, — Наши войска под Москвой переходят в наступление. Красные окопались в деревушке неподалёку, и устроили там неплохой укрепрайон. Республиканцы взяли противника полукольцом, и готовы в любой момент напасть на высоту.

— Почему сразу не окружили, они же свалят, как только заваруха начнётся? — перебил Борис.

— На то и расчёт, беженцы и раненые должны будут спастись на поезде.

— Какой гуманизм! — скривился Захар.

— Не в этом дело.

— Сейчас направо! — перебил Артём, который сидя на переднем сидении, исполнял роль штурмана.

— Наша задача, проникнуть в крепость сразу за республиканскими войсками, мы должны будем взять документы и вещи вражеских солдат, переодеться, и за тем присоединиться к поезду беженцев.

— Ну и авантюра! — констатировал Борис.

— В чём то, да, вот, — Ефрем, не отвлекаясь от дороги, протянул квадратные фотографии агентам, — Вклеим в документы, когда они будут на руках.

— К чему такие сложности, разве нельзя подделать было сразу?

— Мы не знаем имён служивых, — нужно максимум реализма, чтобы не спалиться при первой же проверке.

— Мы и так рискуем.

— Будем рассчитывать на неорганизованность врага.

— Красные сильны в разведке, наверняка, они уже знают точную дату штурма.

— А вот и нет, дату будем назначать мы. Весь штурм устроен только для нас. Хотя, он и имеет огромное стратегическое значение. Всё должно пройти так: наши части начинают внезапное наступление по трём флангам, выдавливая противника прямиком на станцию. Беженцы грузятся в поезд, и мы им не мешаем. Сами заходим после солдат, так как наше дело куда как важнее, и не имеет смысла глупо рисковать в бою. Переодеваемся, и присоединяемся к поезду с беженцами.

— А проверки?

— На то нам и нужны документы, народу будет много, начнётся беспорядок, это нам на руку. Только главное, не переигрывать.

— Вроде всё ясно.

— Вопросы?

— Никак нет! — хором отозвались агенты.

Группа «Мозг» прибыла на место вечером. Им выдали оружие: укороченные АК — 47, пистолеты, ножи, ещё дали маскировочные костюмы. Командующий наступлением встретил группу лично, с почестями. Все бойцы относились к агентам уважительно, здоровались, хотя отличительных признаков на ребятах не было. Покормили, и выделили спальные места в палатках. Поставили часовых, которые должны охранять сон высоких гостей.

Ефрем пошёл решать все необходимые вопросы с командирами армии, Борис направился в оружейную, а Захара Артём и видеть не хотел. Заняться Грачёву было нечем, и он решил скоротать время с бойцам, весело беседующих у костра. Но на подходе к интересной компании, агент наткнулся на одинокого солдата. Он сидел на пеньке, в тени, и явно был чем-то опечален.