Константин Калбазов - Царство Небесное

Так как ночи были посвящены любовным утехам, то день, во всяком случае первую половину, Андрей отводил отдыху и сну, вторая половина проходила в ожидании вечера, которого он ждал как мальчишка, едва лишившийся девственности.

Так что ярмарка и все развлечения как-то прошли стороной, никак его не коснувшись. А так как все это время он практически ни с кем не общался, то не был и в курсе последних сплетен, бродивших по городу. Сплетни же эти были обращены на баронессу Бишоп и соответственно на него. Жители города были в недоумении относительно необычной для веселой вдовы привязанности к одному мужчине, которым она никак не могла насытиться. С одной стороны, мужчины восхищались Андреем, с другой – завидовали ему, а те, кто вкусил любовных утех Абигель, даже ревновали.

Солнечный луч переместился по стене и замер на лице. Мирно спавший Андрей заворочался и быстро укрылся с головой, прячась от яркого света, однако сон уже был прерван, и теперь ему ни за что не уснуть. Прежде любитель поспать, Андрей заметил за собой, что ему достаточно четырех часов сна, чтобы полностью восстановиться. Солнце заглядывало в его комнату только в полдень, а значит, прошло уже пять часов после того, как он уснул. Все, спать больше он не сможет.

Сладко потянувшись, Новак резко сел, отбросил одеяло и встряхнулся, будто вышедшая из реки собака. Но в следующее мгновение он резко потянул одеяло на себя, прикрывая свое нагое тело, словно застенчивая девица. Однако та, от кого он столь поспешно прикрылся, словно и не заметила этого.

На стуле, стоявшем рядом с его кроватью, примостилась молодая, лет двадцати пяти, девушка с густыми длинными черными волосами, свободно ниспадающими на плечи. Ее красивые глаза внимательно смотрели на Андрея, при этом излучая злость, боль, страх и еще целую гамму чувств. Тонкие губы, красиво очерчивающие небольшой ротик, были плотно сжаты, лицо залил румянец, однако Андрей не обманывал себя тем, что этот румянец вызвало его обнаженное тело. Ему вдруг необъяснимо захотелось провалиться сквозь землю – лишь бы исчезнуть из поля зрения этих глаз.

Ни слова не сказав, девушка замахнулась и влепила ему пощечину, да что там пощечину – затрещину, от которой у него из глаз брызнули искры. Он, конечно, мог бы увернуться, но почему-то не стал этого делать, почему – он и сам себе не сумел бы объяснить. Чтобы сфокусировать зрение, Андрей тряхнул головой и, когда все пришло в норму, решил возмутиться столь бесцеремонному обращению:

– Анна, что…

Вторая затрещина, уже левой рукой, но не менее чувствительная, оборвала его на полуслове. И опять он мог предотвратить расправу, но не стал этого делать. Попроси сейчас кто-нибудь Андрея объяснить, почему он ничего не предпринял, – он не нашел бы что ответить. Как ни странно, он чувствовал себя виноватым, но хоть убей, не мог понять почему.

Закончив экзекуцию, девушка все так же молча поднялась и быстро выскользнула из комнаты.

«Все. Конец сцены. Занавес. А, нет – вот и акт второй».

– Джеф, ты где был?

– Внизу. Обедал.

– А что это сейчас было?

– Вас приходила навещать девушка, – лукаво улыбаясь, сообщил очевидное ветеран.

– Это я понял.

– Ну вероятно, вы ее сильно разозлили.

– Да я и слова сказать не успел! – возмутился Андрей.

– А может, сделали?

– Да ничего я ей не делал!

– Ну, может, не сейчас и не ей или не с ней…

– Да ты что, Джеф?! Это дочь мэтра Вайли, у меня и в мыслях не было…

– Так, может, все дело в том, что у вас и мыслей не было?

– Все, ты меня достал. – Быстро поднявшись, Андрей столь же энергично умылся и оделся, после чего направился вниз – он просто зверски проголодался. Однако мысли о предстоящей еде его почему-то не радовали, хотя у него и был грешок: любил вкусно поесть.

«Что, черт возьми, это значит? Или Эндрю все же был прав и Анна и впрямь в меня влюбилась? Да с какой радости-то, мы и виделись только два раза. А-а-а, иди пойми этих девок! Нет, ну мы же почти и не разговаривали, а в последний раз она, по-моему, даже обиделась. А кого, собственно говоря, ты обманываешь, а, дружок? Ты же всегда распознавал, когда девушки начинали тобой интересоваться. Хотя… С другой-то стороны, никто не выказывал на тебя притязаний, если только не брать в расчет жену, ну да у той хватило ума подстроить так, что я сам на нее запал. А тут ни с того ни с сего – сразу в морду. Ручка-то тяжелая. С другой стороны, спасибо ей, а то от этого взрыва гормонов я вовсе позабыл, что все дела поделал и пора возвращаться. Спасибо Анне, опустила на грешную землю. Так, все – обедать, не то окочурюсь от истощения».

Даниэль не подвел и в этот раз. Завтрак был обильным, и что самое главное, все блюда были приготовлены со знанием дела и буквально таяли на языке.

Андрей уже заканчивал завтрак, когда дверь распахнулась и в помещение таверны вошел необыкновенно высокий мужчина. Правда, несмотря на свои героические пропорции, перемещался он с трудом, неестественно расставив ноги, с неизменным выражением муки на лице. Увидев его, Новак инстинктивно проверил наличие пистолета на боку – что и говорить, Якова он запомнил хорошо и надолго… Уж не за реваншем ли тот явился?

Заметив Андрея, здоровяк медленно направился в его сторону, при этом Новак мысленно подметил, что агрессии мужчина вроде как и не выказывает, – впрочем, в его ли состоянии… Но, вспомнив, как он впечатал свое колено в его грудь и почувствовал, словно бьет каменное изваяние, он пришел к выводу, что не стал бы связываться с этим титаном даже в нынешнем его состоянии.

– Господин Андрэ Новак? – вполне миролюбиво и даже с некоторым уважением поинтересовался Яков.

– Да, это я.

– Вы узнаете меня?

– Я-то да. А вот ты, я вижу, не уверен.

– Есть немного. Вы позволите присесть? Долго стоять не могу.

– Да, садись, конечно.

Гигант, скривившись от боли, как-то бочком и очень бережно опустил свое седалище на скамью и через некоторое время, устроившись с относительным удобством, облегченно вздохнул.

– Крепко вы мне наподдали. Я чего пришел-то… Поблагодарить вас хотел.

– Меня? – искренне удивился Андрей.

– А кого же еще?! Вовремя вы вмешались. Иначе я уже добывал бы руду на руднике или колол камни в каменоломне. А все моя супружница. Я ить женился по любви, и она вроде как любила меня. Прожили мы десять лет, а детей Господь нам не дал. Потом бабка-повитуха поведала, что не может моя жена детей иметь. С того и началось. Как с цепи баба сорвалась. Ко всем в постель прыгает, сколько я уж ее ни учил. Не поверила бабке, сказала, что это я виноват, что детей нет. А тогда, как выпростались ее прелести да мужики вокруг загомонили, – я голову окончательно потерял. Как представил, что кто-то из ее полюбовников сейчас смотрит и цокает от удовольствия, – так все, дальше с трудом помню. Убил бы я ее, как пить дать – убил бы. Спасибо, вмешались, не дали греха на душу взять. Тут мне стражники передали деньги от вас, за увечье, да только какое это увечье, коли голову мою сберегли! Так что вот, возьмите.