Алексей Пехов - Летос

— Эй, — сказала она им, избавляясь от своего южного акцента и копируя более тягучую речь Летоса, когда мужчины отошли от лавки на достаточное расстояние и сойка убедилась, что вокруг нет свидетелей. — Подождите.

На нее посмотрели с раздражением:

— Нищим не подаем. Ступай себе.

Лавиани заискивающе улыбнулась:

— Я слышала, вы ищете одного человека.

Они переглянулись.

— От кого слышала?

— Друг друга хозяина гостиницы обмолвился в разговоре. — Сойка решила рискнуть, посчитав, что именно так бы она поступила в незнакомом городе, где мало чужаков, — спросила у знающих людей, в первую очередь у тех, кто пускал на постой. — Молодой парень из цирка.

— Ты его встречала? — Тот, что торговался за шкуру, но так и не купил ее, спросил с ленцой, смотря внимательно, с подозрением.

Лавиани кивнула так, что едва не отвалилась голова.

— Откуда ты знаешь, что это он?

Она нервно провела языком по губам, ответила уже не так уверенно:

— Ну… может, и не он. Такой высокий, с темными волосами. Точно скажу, что нездешний, и я видела, как он камушки смешно вверх подкидывал и ловил.

Охотники за головами снова переглянулись.

— Может, и он, — тихо сказал крепыш с квадратной челюстью. По его тону было понятно, что тот очень хочет, чтобы это был именно Тэо.

— Проверить не мешает, — согласился его приятель, носивший кожаную шляпу на плешивой голове. — Где он сейчас?

Сойка протянула к ним сухую узкую ладонь:

— Друг друга говорил о награде. О полновесном золоте.

— Получишь свою монету, женщина. Но не раньше чем мы его увидим.

— Ну тогда я пош… — Она сделала шаг в сторону, и тяжелая лапа тут же упала на ее острое плечо.

— Сказал же. Получишь. — Пальцы больно стиснули ее. — Но я хочу увериться, что ты не врешь. Так что просто отведи нас. Это будет быстрее.

— А если обманула, то дадим тумаков. — Наемник в кожаной шляпе вновь полез в нос.

У обоих в голосе звучала плохо скрываемая угроза, и она сдалась. Сжалась еще сильнее, сказала тихо, с мольбой:

— Я не хочу неприятностей.

— Значит, не стоит упрямиться. Где он?

— В заброшенных кварталах. Прячется в одном из домов.

— И ты это знаешь потому, что…

— Ношу ему еду.

— Постой-ка. — Охотник за головами, с квадратной челюстью, развернул ее к себе. — Начнешь вопить и звать на помощь, мы не при делах. И марки тебе уж точно не видать как своих ушей.

Она сделала все от нее зависящее, чтобы им стало понятно, как сильно она хочет получить золотую монету.

— Я поняла. — Лавиани продолжала играть испуг. — Туда.

Она планомерно заводила их в заброшенные кварталы, как можно дальше от возможных свидетелей. Старалась не торопиться, хотя вот-вот должны были опуститься сумерки. А где сумерки, там и ночь. А где ночь, там и заблудившиеся. У нее не было желания переполошить город синими огнями.

Дом с дырой в деревянном заборе она приметила, еще когда проходила мимо него в прошлый раз. Нежилой, с худосочным одичавшим вишневым садом и заколоченными окнами. Во дворе уже лежали густые, холодные тени, с каждой минутой расползавшиеся все больше.

— Это здесь. Платите.

— Не так быстро. — Рука на ее плече не ослабла ни на секунду. — Декар, проверь.

Мужик в кожаной шляпе извлек из ножен длинный, зловещего вида аринийский кинжал, стал медленно приближаться к дому. Не дойдя до двери, остановился, обернулся.

— Врет, — заключил он. — Здесь давно никого нет.

— Слева пристройка, — глухо сказала она. — Мне незачем врать. Мне нужны деньги.

Она почувствовала, как тот, кто держал ее, положил левую руку на кинжал. Лавиани тихонько захныкала.

— Поной мне тут! — зло сказали ей на ухо. — Глянь, есть ли там следы.

— Да врет она.

— Посмотри. Хочу быть уверен. Эрбеты не станут платить за слухи.

Лавиани резким движением сорвала хват со своего плеча и в развороте ударила охотника четырьмя пальцами под мечевидный отросток грудины. Она увидела, как округляются его глаза, как открывается рот в беззвучном крике, и, оставив человека наедине с его болью, бросилась к Декару.

Тот встретил ее цветистым оскорблением, завершившимся тычком кинжала. Вот только Лавиани уже была сбоку и с хладнокровием мясника погрузила спрятанный до поры нож в мощную шею, перебивая яремную вену, общую сонную артерию и блуждающий нерв. Удар был столь четкий, мастерский и эффективный, что ему бы позавидовали даже танцоры с быками Треттини, признанные мастера валить на арене зверей одним точным уколом.

Человек сразу же упал, со всей силы ударившись лицом о землю. Вокруг тела начала растекаться маслянистая лужа крови. Лавиани быстро посмотрела на темнеющее небо. Вроде успела.

Проверила карманы — пусто. Так что просто вытерла нож об одежду покойника.

— Шевели костылями, рыба полосатая.

Она вернулась к первому охотнику. Но тот был мертв, и на лице у него застыло удивительно обиженное, недоуменное выражение. Словно у мальчика, у которого мама отобрала любимую игрушку.

— Ну извиняй. Перестаралась, — сказала сойка трупу, опускаясь перед ним на колени в поисках монет. Обнаружила две легковесных рен-марки и с десяток медных ултов.

— Как и ожидалось, никакого золота. Весь мир состоит из лжецов. Просто сегодня я лгала лучше.

Шерон думала о Найли. О шаутте. О всем том, чего она не могла постичь. Если бы Йозеф только знал, что она собирается совершить, он никогда бы не отпустил ее из города. Талорис — земля, откуда не возвращаются. Но все же она с упрямством, граничащим с безрассудством, рвется туда. Наплевав на все.

Когда в наполненный людьми зал вошла Лавиани, девушка облегченно перевела дух:

— Я думала, что-то случилось. Уже стемнело.

— Я просто гуляла. — Женщина выглядела довольной, но тут же помрачнела, когда увидела, что следом за ней с улицы вошел Мильвио. — Где акробат?

— У себя.

Лавиани утопала наверх.

— Позволите присесть? — спросил мечник.

Девушка кивнула.

— Я ей не очень-то нравлюсь. — Светловолосый проводил сойку взглядом.

— Боюсь, ей никто не нравится.

— Что вас с ней связывает, сиора?

Она вздохнула:

— Ничего не могу вам сказать. Сама не знаю. Все немного сложно.

Он на мгновение прикрыл глаза:

— Понимаю. Я не хочу вам мешать, но не мог пройти мимо. Вижу, вас что-то тяготит.