Вакуум - Дмитрий Македонов
Переключение. Новая запись.
— Я был не прав… — еле говорил учёный, задыхаясь от слёз. — Но я не был виноват… Взрыв случился из-за воздействия резервного источника питания, иных вариантов нет. Кто-то подключил дополнительные генераторы, которые использовались бы совершенно в других случаях, они даже не были подключены к сети. Но кто-то переподключил его и создал это… Не могу ходить и даже стоять… ощущение, будто кровь в жилах застывает. Каменеет. Похоже, не долго мне осталось…
Переключение и последняя запись.
— Мне конец, — не говорил, а тихо хрипел учёный. — Я ничего не осязаю, не могу пошевелиться. Хорошо, что я записал лучшую песню всех времён на диктофон… Дурные студенческие годы… Включу её на репит. Пускай помру под «Тайгу».
Судя по всему, у этого рекордера есть режим одномоментного воспроизводства файлов и ведения записи, поскольку знакомая песня заиграла сразу после его слов. «Сказочная тайга» разнеслась по этажу.
Неплохой выбор, подумал Владимир.
Олеся же страшно напугалась её, будто взрыва, и схватилась за уши, испуганно смотря на Владимира.
«Облака в небо спрятались
Звёзды пьяные смотрят вниз
И в дебри сказочной тайги падают они…»
Сержант подсел к Олесе и убрал ей руки с головы.
— Музыка скроет наши шаги. Уходим.
Они встали и помчались из лаборатории, пока по этажу гуляли слова:
«А ночью по лесу идет Сатана
И собирает свежие души
Новую кровь получила зима
И тебя она получит, и тебя…»
Они бежали, будто без разбора. Влево, вправо. Музыка звучала то громче, то тише, пока, наконец, не пропала. Но хаос их движений оказался обманчив. Владимир следовал за призывами своего погибшего командира, петляя по тускло освещенным коридорам.
Когда последние ноты заглохли в глубине этажа, товарищи замедлились. Они стояли под мигающей раз в десять секунд люминесцентной лампой. Посмотрели назад, затем вперед, где встретились со стеной тьмы. Владимир достал фонарик, щёлкнул выключателем и ещё раз убедился в отсутствии жизни у батареек.
— Мне отец показывал, как надо делать… — глубоко дышала Олеся, — нужно потереть батарейки о какую-нибудь поверхность, и они хоть и на время, но заработают. Мы в детстве так делали, и вроде получалось.
— Не думаю, что это сработает… — хмурил брови сержант, как вдруг услышал голос капитана:
Придется пройти через тьму дальше по коридору и налево. Там, в кладовой, найдешь новый фонарь.
— У меня плохая новость… — заговорил Владимир.
— А когда они были другими? — Олеся глядела на него, ожидая чего угодно.
— Придется идти по темноте за новым фонариком. Иного варианта нет.
— А камера?
Точно! Владимир нащупал камеру в подсумке, как вдруг понял, что та разбита. Он вытащил её — на пол посыпались осколки. Олеся с грустью уставилась на неё, а Владимир пожал плечами.
— Теперь точно выбора нет.
Цаер кивнула, видимо, уже не испугавшись прогулок в темноте — и без того позади остались километры черноты. Тем более, чего не сделаешь ради спасительного луча света. Учёная взялась за плечо сержанта, и они шагнули вперед.
Продвигались быстро, поскольку глаза не успели отвыкнуть от обильной тьмы. Где-то в тишине гудел циркулирующий воздух, создавая иллюзию покоя. Иллюзию эту нарушил удар чего-то тяжелого о металл, будто гирю приземлили на стальной лист. Товарищи остановились, одномоментно уставившись в потолок, где заметили только очертания потухших ламп. Ничего больше. Направились дальше.
Кладовая оказалась в точности такой же, где был найден первый фонарик. Владимир и Олеся прошлись вдоль стеллажей, стараясь не шуметь, прощупывать каждый сантиметр пыльной поверхности и вот он! Цаер чуть не взвизгнула, схватив холодный предмет.
— Теперь спасены! — прошептала она, смотря в еле различимые глаза Владимира.
Вдруг он поднял голову, прислушался и резко приказал учёной:
— Луч на коридор, живо!
Щелчок и свет пронзил темноту, заставив нечто огромное и гадкое простонать и скрыться за дверным проёмом. Олеся отпрянула назад и столкнулась со стеллажом. Бытовая мелочь посыпалась на пол, создавая суматошный грохот. Всё затихло, когда обрушилась очередная неизвестная безделушка. Эхо пробежалось по коридорам и застыло где-то в их глубине. Цаер медленно перевела взгляд на Владимира — свет чуть касался его, но по блеску его глаз девушка увидела тот же ужас, что сидел и в ней.
— Нам нужно идти. — сказал он еле слышно.
Приложив палец к губам, он шагнул за проём. Свет лоснился по его серебряным волосам, когда он осматривался по сторонам. Тихо и спокойно, однако то существо во тьме умело двигаться совершенно бесшумно — безмятежность коридоров была обманчива. Владимир жестом подозвал девушку к себе. Та, оказавшись рядом с ним, услышала:
— Двигаемся также, как и раньше. Ты впереди, а я сзади.
Она кивнула ему. В глазах доверие и влага, стремящаяся преодолеть её нижние реснички: соскользнуть вниз и покатиться горстями слез к губам. Владимир смотрел на её поблескивающее лицо, забывшись лишь на мгновение. Но и этой секунды хватило ему, чтобы…
— Вперёд! — услышала команду Цаер, не заметив заминки.
Направив свет вперёд и в спину девушке, Владимир зашагал дальше, стараясь смотреть под ноги. Но, не пройдя и десяток метров, учёная остановилась, а за ней и Владимир. Сержант присмотрелся к тому хламу, что лежал впереди и различил сначала обгоревшие трупы, затем автоматы, тоже АК-25. Луч фонарика пробежался по оружию, но целых автоматов Владимир не нашел, пока не перевёл взгляд на другой автомат, лежавший под обугленным военным. Владимира привлёк его приклад. Тот не складывался. Владимир присел у трупа и тихо вытащил из-под него старый-добрый АК-74. И что главнее всего — целый. Конечно, на оружии нашлось места новомодной шелухе: коллиматорный и не работающий прицел, который Владимир отсоединил и выкинул; выбросил он и неработающий лазерный прицел. В общем, наконец в его руке оказалось оружие. Пусть и старое, но надёжное. Владимир прошелся фонариком по трупам и сумел отыскать пару тройку целых рожков. Пока искал патроны, Владимир заметил и детонатор. Чёрный продолговатый предмет с короткой твёрдой антенной лёг
