Мы – ищем! Прорыв. Часть первая - Иар Эльтеррус
— Сталкивался и не раз, — вспомнил кое-какие эпизоды из своей богатой биографии Ирвин. — Хорошо, раз вы мне объяснили причины гибели Эдны, я вам кое-что скажу. К нам попали представители сильной цивилизации из другой галактики, если не вселенной. И намного более развитой, чем наша. Они всю свою галактику освоили. Мы им попросту неинтересны, они всего лишь ищут путь домой. Не трогайте вы их, так всем лучше будет, не справитесь вы с представителями народа, в котором одни только псионы, причем обученные намного лучше вас. Они даже общаются между собой не вслух, а посредством многомерных ментальных образов. Не вам с ними тягаться! А они с вами дела иметь не станут.
— Почему? — вырвалось у псиона.
— Да потому, что для них главное — моральные и этические принципы их ордена, — ответил полковник, пытаясь понять откуда он все это знает и почему говорит. Видимо Альмия захотела передать через него кое-что, а раз так, он молчать не станет. — Вы, наверное, обратили внимание на чужаков после лишения ими дара бандита. Так ведь?
— Да, так, — не стал скрывать Кейд, тоже поняв, что чужаки передают ему эту информацию через Ирвина. — И что?
— Его лишили дара из-за неэтичных поступков, по их правилам разумные, не признающие основополагающего принципа «Не делай другому того, чего не хочешь получить сам», права на дар не имеют, — объяснил бывший офицер, продолжая удивляться своим знаниям и поведению. — И последнее. Как бы вы ни старались, взять живыми ни одного из аарн, а это их самоназвание, вы не сможете. У каждого из них имеется встроенная в тело система самоуничтожения, именуемая «Последний дар», как раз на случай попадания в плен. Они также просят передать, что никогда не занимались завоеваниями, только наказывали подонков и останавливали войны. Им, повторяю, мы не нужны и не интересны. Аарн хотят только одного — вернуться в среду таких же, как они сами, эмпато-телепатов, не делающих зла друг другу.
— Очень интересная информация! — слегка поклонился псион. — Благодарю. К сожалению, мое руководство не успокоится и не прекратит поиски. Боюсь, вас подвергнут ментоскопированию…
— Подвергайте, — насмешливо хохотнул полковник. — Ничего не узнаете, Альмия стерла мне память, причем на недоступном вам уровне. Да и не советую поступать с боевым офицером таким образом, информация о моем аресте будет мгновенно распространена по армии и флоту. Результат вы себе представляете, наше терпение на пределе И вы об этом тоже знаете.
Глядя на него, Кейд понял, что пришло время уносить ноги из Федерации. Пока не поздно. Руководство ведь не поверит, что не стоит трогать полковника. Что ж, это проблема оного руководства. Получит кровавый бунт на свою голову. Проклятые идиоты полагают свою власть незыблемой, и очень зря. Это отнюдь не так, и им вскоре докажут эту простую истину при помощи плазмеров, танков, роботов и боевых кораблей. Его самого к тому времени на территории страны уже не будет. Надо только предупредить всех нормальных псионов, пусть тоже бегут, если хотят жить.
Он откланялся и покинул кабинет директора летной школы, говорить больше было не о чем. Затем составил отчет и через имплант отправил его в секретариат «Наследия», присовокупив свое заявление об уходе из института. Разослал предупреждение коллегам, и через два часа после этого уже сидел в каюте пассажирского лайнера, идущего в империю Ранхайд, там псион легкр мог устроиться со всем комфортом, там псионов ценили и платили за их услуги очень хорошо.
Ни Кейд, ни Ирвин понятия не имели, что их разговор через вероятностное плетение слышала сидящая в рубке «Трудяги» Альмия. Она усмехнулась, когда представитель «Наследия» ушел, и наложила на полковника маску удачи — пусть ему везет во всех начинаниях. А аарн ждет номерная станция и вороватый капрал Шаор. Аарн все равно найдут дорогу домой, чего бы это им ни стоило.
Глава 5.1
Сопровождая Тиналину на поиски матери, Дарв внимательно наблюдал за ней и размышлял. Девочка стала намного увереннее, уроки дали неплохой результат — она ощутила свою силу, частично поверила в себя. Уже неплохо, но еще работать и работать, чтобы огранить этот редкий бриллиант.
Полицейская печать на двери квартиры, в которой его ученица выросла, сильно озадачила обоих. Это значило, что с матерью Тиналины что-то случилось, и следовало как можно быстрее выяснить что именно. Двери ни один из соседей не открыл, похоже все были на работе, а дети в школе. Неудивительно — рабочий район, бездельники в нем были большой редкостью, алкоголики и тунеядцы, наподобие Эрики Барселат и ее сожителя, являлись здесь большой редкостью, местные жители смотрели на них с осуждением, сдавая полиции за малейшее правонарушение. Ни один пьяный бузотер не позволял себе распускать руки на улице в этом районе, зная, чем это закончится. Ведь если позволял, то крепкие мужчины из соседних домов тут же сбегались на шум и преподавали обнаглевшему подонку парочку хорошо запоминающихся уроков, после которых тот порой даже в больницу попадал. А в бесплатной больнице для бедных почти не лечили, предоставляя больным и увечным выздоравливать самостоятельно. Или помирать, это уж что у каждого на роду написано. Там разве что кормили на изумление невкусной серой кашей из неизвестного злака. С парой кубиков склизкого белкового концентрата, при виде которых любого нормального человека стошнило бы. Лина однажды попала туда в детстве, сломав руку, и больше не хотела. Вспоминать о том, как ей гипсовали руку без обезболивающего, не хотелось. Впрочем, теперь ей это не грозило, теперь в ее распоряжении, если потребуется, будут лучшие медики обитаемой галактики, включая Целителей ордена Аарн.
— Что же теперь делать, ваша светлость? — едва не плача, спросила девушка, когда они вышли из подъезда. — Почему дверь опечатана?..
— Не знаю, — развел руками граф. — Но печати явно полицейские, поэтому давай-ка сходим в ближайший полицейский участок и все выясним.
— Пожалуй…
В этот момент к ним подошел солидно выглядящий мужчина в хорошо пошитом, явно очень дорогом классическом костюме из моованской шерсти ларков, юрких животных, встречающихся только в диком виде — будучи пойманными, они умирали от истощения, отказываясь принимать пищу. Поэтому их шерсть собирали с кустов в мизерных количествах, охота на них была строго-настрого запрещена, браконьеры приговаривались к пожизненной каторге на вариевых рудниках. Чтобы набрать шерсти на один костюм требовалось, как минимум, два-три месяца.
