Копье - Эл Лекс
— Так, ладно, здесь все понятно. Плохо, но понятно. Дальше что?
— А вот это я как раз у тебя хотела спросить. — Тора подняла на меня взгляд. — Это же ты нас тут запер.
Я моментально вскипел:
— Вообще-то я нас спасал!
— Я не говорю, что ты нас не спас. — Тора перевела взгляд на трепыхающегося под обломками червивого. — Я говорю, что, спасая нас, ты нас здесь запер. И я не знаю, что делать дальше. Разве что…
Тора выразительно посмотрела на трещину в стене шахты, которую я заприметил еще раньше.
Что ж… Сомневаюсь, что волшебнице нравится в заваленном по самый потолок закутке на глубине нескольких десятков метров. А раз ей не нравится, значит, вряд ли она обманывает меня, говоря, что не может открыть портал. Действительно не может.
А значит, остается только один путь — через трещину в стене. Идти по шахте дальше, надеясь, что где-то мы снова выйдем на свои собственные веревочные пометки, как это уже произошло однажды, и сможем выбраться наружу.
Или хотя бы поднимемся достаточно высоко для того, чтобы выбраться из жилы скитария.
Тора согласилась на этот авантюрный план легко, словно я предлагал позавтракать омлетом вместо бутербродов. Странно, но волшебница не паниковала. В Запретном районе она буквально пищала от страха, а сейчас держалась спокойно и уверенно, хоть и несколько нервно. У нее подрагивали руки и немного — голос, но в остальном понять, что что-то с ней не так было крайне сложно.
Тора без разговоров и споров разделась, свернула одежду в комок, положила сверху «огонек», подняла сверток над головой и боком просочилась в трещину в стене, продвигаясь приставными шагами. Мы решили, что вперед пойдет она, чтобы разведать трещину — она банально меньше, и у нее меньше шансом застрять, если что-то пойдет не так. Даже несмотря на, пусть и не самую большую, но все же выпирающую грудь, какой у меня, конечно, не было, у волшебницы вроде не возникало проблем со свободой движения, а, значит, и я не застряну. Не должен, во всяком случае. Не на уровне груди точно.
Через десяток шагов Тора остановилась. Шевельнула головой, словно пыталась развернуться ко мне, но ширина трещина не позволила ей это сделать.
— Тут трещина поворачивает. — глухо донеслось от нее. — Я сейчас пропаду из твоего поля зрения.
— Хорошо. — нехотя согласился я. — Хотя бы подавай знаки, что там и как.
Тора едва заметно кивнула, и принялась шагать дальше. Через три-четыре шага она действительно скрылась за поворотом трещины, и только отраженный свет «огонька», с каждой секундой становящийся все тусклее, был каким-то ориентиром.
— Ну как там? — не выдержал я, когда свет пропал полностью.
Из трещины донесся какой-то звук, но совершенно неясно было, что он с собой нес. Это был голос Торы, однозначно, но что она кричала — я не разобрал.
Через несколько секунд звук повторился. Кажется, я разобрал слово «Иди».
Так «иди»? Или «не иди»?
Если она застряла, и я сейчас пойду следом и застряну тоже…
Так, стоп, отставить пораженческие настрои! Если я туда не пойду, я точно сдохну в этом закутке, а там хотя бы шанс есть!
Но, если я все же застряну, это будет самая лютая, самая паническая и страшная смерть, какую я только могу представить…
Так, все, хорош! Если продолжу, я точно никуда не решусь двигаться! Так что хватит себя накручивать, одежду долой, руки вверх — и потопал!
Я прошел. Просочился, будет сказать правильнее. Изодрал о торчащие камни грудь, живот, ударился коленом и царапнул ухо, но выбрался. Последние метры было так узко, что уже одевшейся Торе пришлось тянуть меня за руку, чтобы я выскользнул из трещины, но — выскользнул! Не застрял, не остался зажатым между двух камней!
Переведя дух, я поблагодарил за помощь подругу. Тора лучезарно улыбнулась в ответ и обвела рукой помещение, в котором мы оказались:
— Я тут осмотрелась немного, пока ждала тебя. Там, чуть дальше, есть выход.
— А что еще есть?– поинтересовался я, натягивая одежду прямо на свежие ссадины — к сожалению, ни лейкопластырей, ни, тем более, медицинского клея тут не было.
— Так же, как и там. — Тора кивнула на трещину. — Немного инструментов, сломанная телега, два скелета.
— Скелета? — заинтересовался я. — А ну-ка, покажи.
Тора повела меня прочь от трещины, и метров через пятнадцать показала на два притулившихся в углу костяка. Вернее, один костяк и еще один фрагментарный набор костей, одна из которых — большая берцовая, если я не ошибаюсь, была зажата в пальцах целого. Говоря совсем конкретно, это даже были не костяки, не скелеты — потому что кости были обтянуты кожей. Коричневой, похожей на пергамент, местами слезшей с пожелтевшей кости, но — кожей. Правильнее было бы назвать их мумиями, только вот никто их специально не мумифицировал.
На покойниках висели обрывки истлевшей ткани багрового цвета, а рядом — распахнутая сумка из потрескавшейся, но почти не тронутой тлением кожи, что, в общем-то не странно в здешнем воздухе. Скорее странно, что здесь в принципе такой воздух, мне казалось, что в любом подземелье будет влажно и холодно. Да, здесь прохладно, но отнюдь не влажно — даже молот, которым я снес подпорку в предыдущем зале, был хоть и поеден коррозией, но очень и очень мало для шести веков. А древко вообще высохло до состояния спички, а не сгнило. Сколько должны лежать трупы в подобной атмосфере, чтобы превратиться в такие мумии? Хрен знает. Но явно не шестьсот лет. В десятки раз меньше.
А значит, они сюда попали уже после того, как шахту забросили. Зачем они сюда полезли, что им тут понадобилось — уже не узнать, но выбраться отсюда они явно не смогли и до последнего пытались выжить, в конце концов опустившись до канибализма, если я все правильно понял.
— Почему они не прошли в трещину? — спросила Тора, когда я ей высказал свои мысли.
— Без понятия. — я пожал плечами. — Кто знает? Может, они были больше, чем мы, и не смогли протиснуться. Может… Может, тогда вообще еще трещины не было. Кто знает?
— Но точно так же
