Все правые руки - Юрий Витальевич Яньшин
После непродолжительной, но пламенной речи Рудова, желающих выступить не нашлось, слава Богу, поэтому к делу не мешкая, приступил настоятель местного храма. Обойдя взад и вперед длинный ряд приготовленных могил, расположенных по обе стороны аллеи, размахивая кадильницей, он прочитал молитву об упокоении верующих и неверующих и тихо отдал распоряжение опускать останки в места погребения. Как только предназначенные для этого военнослужащие опустили останки в могилы, жахнул залп салюта, произведенный автоматчиками взвода почетного караула. Залп повторился еще два раза, прежде чем бравые ребята принялись споро работать лопатами. За какие-то 10–15 минут все было окончено. В могильные холмики были воткнуты таблички с инициалами упокоившихся, а приготовленные заранее венки с подобающими надписями завершили дело. Можно было, конечно, тут же и поставить прежние памятники на некоторые могилы, но многие из них сильно пострадали при взрыве. Поэтому траурная комиссия здраво решила этого не делать, а в течение года заказать и установить всем единообразные бронзовые бюсты, о чем не преминул клятвенно заверить собравшихся Сергей Иванович в своей речи. Траурная музыка звучала еще какое-то время, пока толпы людей проходили мимо, отдавая последнюю дань уважения усопшим, а затем стихла. Завершение церемонии перезахоронения сопровождалось убедительной просьбой, озвученной через громкоговорители, какого-то из распорядителей церемонии о соблюдении карантинных мер, нормы которых были нарушены, а потому, гражданам настоятельно рекомендовалось покинуть место массового скопления. Граждане, в ответ на эту просьбу, спорить не стали и толпа начала быстро рассасываться.
II
В это время, какая-то бойкая профура из репортерской братии, представляющая одно их «желтых» изданий типа «Московского Комсомольца», сумела пробиться через плотное кольцо охраны и многочисленных чиновников местного и федерального уровня, к самому автомобилю нового правителя России, в который он уже намеревался сесть, вытянув гудящие от напряжения ноги. Вид у нее был столь решителен, а микрофон с лейблом редакции в вытянутой руке настолько внушительным, что задержать ее не решился никто, и она сумела подскочить к кряхтящему и недовольно морщившемуся от боли диктатору.
— Господин Глава Высшего Совета! — выкрикнула она еще непривычное для всех сочетание слов титула в спину пролезающего в двери авто главаря хунты. — Скажите, пожалуйста, несколько слов для нашего издания! Очень вас прошу!
На такое просительно-требовательное восклицание нужно было как-то реагировать и ему пришлось обернуться к ней всем туловищем.
— Ну, что там еще у вас?! — недовольно морщась, проворчал он ей.
— Вы решились осуществить это перезахоронение в условиях и без того непростой обстановки в стране, не считаете ли вы, что тем самым можете разрушить хрупкий баланс интересов в общественном сознании?! — затараторила она в микрофон и тут же едва не в самый нос сунула его Афанасьеву. Это ее телодвижение еще больше разозлило его, и он грозно глянул в сторону, растерявшегося от поведения наглой девки, Лютикова.
— С каких это пор захоронение людей по канонам православной церкви стало считаться нарушением общественного согласия? — вопросом на вопрос ответил Валерий Васильевич девице. — Или вы хотели, чтобы мы так и оставили разрушенные после теракта могилы?
— Нет, конечно, но насколько я в курсе, захоронения в кремлевской стене практически не пострадали, — попробовала она возразить на его риторический вопрос.
— А вы в курсе, что все захоронения, осуществленные в кремлевской стене, противоречат не только православным канонам, о чем мы накануне консультировались с представителями духовенства, но и русским обычаям?! Вспомните-ка из курса школьной истории, кто всегда баловался подобными извращениями? Не помните? А я вам напомню. Крестоносцы на Ближнем Востоке при возведении своих крепостей — Крак, Бельвуар и Бодрум начали практику замуровывания в стенах тел, как своих соратников, так и еще живых врагов. Большего надругательства над останками и душами людей, оставшимися без должного погребения, я и не упомню, — развел он руками. — И после этого вы хотите, чтобы мы уподобились этим варварам?!
— Однако же большевики, в свое время, сделали это… — попробовала она внести противоречие в рассуждения Афанасьева.
— Большевики, несмотря на прогрессивные взгляды, много чего натворили еще. Они сами тогда не слишком разбирались в подоплеке некоторых обрядов, слепо перенимаемых ими с Запада, одурманенные атеистическими настроениями. Но это вовсе не значит, что мы должны повторять все ошибки своих дедов.
— Прежние власти тоже неоднократно рассматривали этот вопрос, но не смогли добиться консенсуса с родственниками усопших, не желавшими умалять достоинство предков перезахоронением в менее престижных местах. Ведь одно дело быть упокоенным в самом сердце столицы, а другое — где-нибудь на выселках, — решила зайти с другого бока настырная особь женского пола.
— Это знаменитейшие московские кладбища, указанные во всех мировых путеводителях, и территорию главного храма Вооруженных Сил, вы называете выселками!? — искренне удивился диктатор, вновь разводя руками и опять невольно морщась от боли. — Ну, знаете ли?! И потом, о каком таком упокоении вы изволили выразиться?! Разве может быть местом упокоения, территория, где регулярно проводятся праздничные и торжественные мероприятия, да еще в придачу заливается и зимний каток?! Везде и всюду, покойные любят тишину и умиротворение, за редким исключением традиций диких племен. Вы меня простите, но я никому не пожелал бы быть погребенным на территории, постоянно действующей ярмарки. Так, что несогласным родственникам усопших, я посоветовал бы более обратить внимание именно на это обстоятельство, нежели заботиться о ложном престиже. Все-все, девушка, давайте
